— Ну, в колледже мы много спорили о рабстве. Но нет, по-настоящему я никогда не думал отказываться воевать, коли уж дело дойдет до войны.
— У меня тоже были сомнения по поводу некоторых особенностей рабства, — заметил отец, ставя на место графин и закрывая его пробкой. — Я ясно указал твоему будущему тестю, что не одобряю его жестокого обращения с рабами. И не так давно, когда Пинеас хотел отправить меня в Англию и подкупить основного свидетеля по делу о миссис Кавана, чтобы он дал ложные показания, я сказал ему, что не стану заниматься грязными делами. Поэтому вместо меня они послали Роджера Уарда. Но без рабства Юг опустится до состояния хаоса, поэтому у нас нет иного выхода, надо драться. — Он повернулся к младшему сыну, сидевшему по его левую руку. — Однако, Захарий, поскольку Клейтон становится под наши знамена, тебе придется оставаться дома.
— Но, па…
— Никаких возражений, сын. Я старею и не могу один управиться со всем хозяйством. Клейтон будет воевать, поддерживать честь нашей семьи. Никто не усомнится в твоем мужестве, Захарий, если ты останешься дома. Все знают, что ты не трус.
«Трус, — подумал Клейтон. — Именно так они бы окрестили меня, если бы я уклонился от армии. Проклятье, пусть они как безумные рвутся на эту войну, но я покажу им, что я тоже не трус».
— Ой, Клейтон, — воскликнул Зах, — теперь ты сможешь жениться в офицерской форме! Разве это не здорово?
— Завтра с утра нам надо будет отправиться к портному во Фредериксбург, — напомнил Брандон. — Я читал, что издан справочник о форме одежды в армии конфедератов. Цвет должен быть темно-серый, хотя я слышал, что при окраске некоторые ткани приобретают желтовато-коричневый цвет, как орех. Уверен, что тебе прекрасно пойдет любой цвет мундира, Клейтон. Не сомневаюсь, что Шарлотта будет гордиться своим женихом, как я горжусь своим сыном.
Хотя вовсю распространялись домыслы, что Линкольн попытается установить блокаду портов Юга, этого пока не случилось, и для богатых южан типа Уитни жизнь по-прежнему представляла собой полную чашу. Так что свадьба капитана Клейтона Карра с Шарлоттой Уитни вылилась в необычайно роскошное торжество и, по существу, стала одним из крупнейших событий предвоенного Юга. Господь благоволил этому торжеству прекрасной погодой и безоблачным небом. Глядя как из съезжавшихся карет высаживались изысканно одетые гости — цвет аристократии Виргинии — перед парадным входом в роскошный особняк на берегу реки Раппаханнок, только самые отчаянные пессимисты могли представить себе, что весь этот блеск вскоре будет сметен страшнейшим ураганом истории.
Клейтон смотрелся лихим воякой в своей новой серой офицерской форме с завитками золотых нашивок на рукавах. Шарлотта прелестно выглядела в своем подвенечном платье, украшенном гирляндами фиалок, с огромной юбкой чуть ли не шести футов в диаметре у подола, со шлейфом, растянувшимся еще на восемь футов, свадебная вуаль спускалась каскадом кружевных волн со шляпки, украшенной цветами, — все было безупречно скопировано с модели подвенечного платья английской принцессы, которую Элли Мэй нашла в книге Годли «для дам». Когда прозвучали брачные клятвы и жених нежно поцеловал невесту, все женщины в зале не смогли удержаться от слез умиления.
Потом начались обильные угощения, сопровождаемые бесконечным числом бутылок французского шампанского из хорошо укомплектованного подвала Пинеаса. Около сотни гостей предались нескончаемым утехам еды, питья и танцев на протяжении всего дня до позднего вечера. Большинство юных молодцов, включая Заха, основательно «нагрузились», если воспользоваться одним из множества американских синонимов слова «напились». Но Клейтон в ожидании брачной ночи в гостинице Фридериксбурга оставался почти трезвым. Они с Шарлоттой проведут десятидневный медовый месяц в Хот-Спрингс, штат Виргиния, после чего он явится к своему тестю для прохождения воинской службы.
— Клейтон, — обратился Пинеас, отводя капитана в сторону, — когда ты возвратишься, у меня для тебя будет приготовлено дело.
— В чем оно заключается, сэр?
— Ты помнишь миссис Кавана с плантации «Эльвира»?
— Очень хорошо помню.
— Как тебе известно, она прислала указания из Шотландии Билли Деври дать вольную всем своим рабам. Он это и сделал, несмотря на сильное противодействие других рабовладельцев. Тогда мы мало что могли поделать с этим, но теперь другое дело. Я обсуждал ее поступок с властями в Ричмонде, и мы решили конфисковать плантацию «Эльвира», а помещения превратить в госпиталь для армии.
— Сэр, законно ли это?
— Новое правительство решило подойти к миссис Кавана как к предательнице интересов Конфедерации из-за ее прошлых денежных переводов аболиционистам. Да, это законно. Конечно, мы надеемся, что нам не понадобится много госпиталей, но боюсь, что их потребуется все-таки больше, чем мы сейчас располагаем. Плантация «Эльвира» нам пригодится. Мои подчиненные сейчас составляют список ее рабов. Мы намереваемся выловить как можно большее их число и заставить их потрудиться на Конфедерацию. Домашних слуг вернем в особняк на плантации «Эльвира». Они будут использоваться в качестве обслуживающего персонала госпиталя. Когда ты возвратишься из Хот-Спрингс, первое твое задание и будет заключаться в том, чтобы выловить домашних слуг.
— Очень хорошо, сэр.
— А пока хочу сказать, что мне очень приятно твое присоединение к нашей семье, а также хочу пожелать тебе прекрасного медового месяца. Но, — он понизил голос, — относись понежнее к Шарлотте. Мы с матерью пытались объяснить ей, чего она может ждать сегодня ночью, но боюсь, что не сумели как следует сделать это. Не думаю, что она понимает, что именно ты будешь делать с ней. Гм, полагаю, что у тебя раньше были отношения с женщиной?
Клейтон покраснел, как мак.
— Да, сэр.
— Гм, да. Ну, это хорошо. Когда я был молодым человеком, то считалось, что джентльмен должен иметь некоторый опыт в этом деле. Но теперь, с этой чертовой щепетильностью, нельзя уже назвать «ножкой» ножку от рояля. Ситуация становится все более смехотворной. Ну, а теперь возвращайся к гостям, веселись. Но к Шарлотте будь повнимательнее.
— Конечно, сэр. Спасибо, сэр.
Клейтон присоединился к веселящимся гостям, удивляясь странной настойчивости Пинеаса. Он уже пытался отправить Лизу Кавана на виселицу. Не добившись этого, он теперь решил конфисковать ее имущество. Его тесть выглядел таким величавым и радушным. Но Клейтон понял, что в душе он — дикий бык.
— В своем заведении я не держу черных шлюх, — объясняла сердитая мисс Роуз, дородная, весом в триста фунтов, хозяйка известного борделя в Йорктауне. — За кого вы меня принимаете, за дерьмо? Заведение обслуживает только белых джентльменов.
— Но бывают некоторые джентльмены, которым изредка подавай черную штучку, — возразил Клейтон.
Этот разговор происходил жарким вечером три дня спустя после его возвращения.
— Согласно моей информации у вас служит женщина по имени Дулси, прежде бывшая рабыней миссис Джек Кавана с плантации «Эльвира». У меня на руках армейский приказ о возвращении всех бывших рабов миссис Кавана под юрисдикцию армии.
Клейтон вручил раскипятившейся мисс Роуз приказ. Пока она читала его, он оглядел безвкусную обстановку борделя с ярко-красными ворсистыми обоями и круглыми, как глобусы, газовыми фонарями. В холле слонялась группа привлекательных белых девушек в различной степени раздетости, двое из них сидели на круглой кожаной кушетке в центре зала. Одна рыженькая послала воздушный поцелуй красивому капитану. Другая вроде бы случайно подняла нижнюю юбку, чтобы открыть для обозрения интимные места. Клейтон жадно смотрел на все.
— Ладно, — проворчала мисс Роуз, возвращая приказ и понижая голос. — Но прошу вас как офицера и джентльмена не разглашать, что среди моих девочек есть и черненькие. Я взяла ее только потому, что она весьма привлекательна и отчаянно нуждалась в заработках. С моей стороны это было проявлением милосердия, капитан. Надеюсь, вы понимаете это?
— О, да. Конечно.
Мисс Роуз, одетая в зеленое шелковое просторное платье, пропотевшее под мышками, заметила блуждающий взгляд Клейтона, и слегка улыбнулась.
— Капитан, желаете немного потрудиться? — шепнула она. — Можно устроить за счет заведения. Как мой вклад в наше славное дело.
Клейтон замялся.
— Я женатый человек, — сказал он.
— И все наши клиенты тоже.
Клейтон думал о Шарлотте, оказавшейся ледышкой в их первую брачную ночь. Правда, в конце их поездки она начала понемногу оттаивать. Ему не следовало бы начинать изменять ей. Он был офицером, а не кадетом, и он любил свою молодую жену.
— Пожалуйста, приведите ко мне женщину по имени Дулси.
— Хозяин — барин. Но вы упускаете возможность попробовать одну из лучших путанок в краю Дикси. Лотт, — позвала она сочную блондинку. — Пойди, разыщи Дулси. Скажи ей, пусть соберет свои вещи. Она будет работать на армию.
— Она уже переспала с половиной армии, — отозвалась Лотт, другие девушки захихикали.
Через несколько минут из помещения в глубине здания появилась одна из самых, пожалуй, эффектных негритянских девушек, которых когда-либо видел Клейтон, хотя назвать ее негритянкой было бы явной неточностью, поскольку кофейно-молочная кожа выдавала в ней большую долю крови белого человека. Она выглядела лет на восемнадцать, и в обтягивающем шелковом платье с оборками и соблазнительными разрезами ее шикарная фигура выглядела просто сенсационно. Клейтон почувствовал со смущением, что его штаны начинают натягиваться в паху, когда она подошла к нему.
— Что это за разговоры о том, чтобы меня опять сделать рабыней? — сердито спросила она. — Я уже не рабыня! Меня законно освободила миссис Лиза, и у меня имеются подтверждающие это документы!
— Виноват, любезная, но вы только что были лишены свободы армией конфедератов, — пояснила мисс Роуз. — Вот приказ, все по закону. Просто изменились порядки!
Дулси вызывающе посмотрела на Клейтона.