— Вы знаете моего папу? — спросил он.
— Ну, конечно.
— Мой папа герой, правда?
— Да. Он также очень богатый. Когда-нибудь и ты станешь богатым, верно?
Вопрос озадачил мальчика.
— Наверное.
— Кажусь ли я тебе… знакомым?
Генри нахмурился.
— Да, немного, — наконец, утвердительно ответил он.
Эдгар допил свое шампанское, подошел к столику, взял там маленькое зеркало. Потом возвратился к кровати и поднес зеркало к лицу Генри. Мальчик взглянул на свое отражение. Потом перевел взгляд на Эдгара, который напряженно наблюдал за ним.
— Что мы… родственники? — спросил Генри.
— Да, родственники.
— Кем же вы мне приходитесь? Я прежде не слышал вашего имени.
— Это длинная история, — ответил Эдгар, относя зеркало обратно на столик. — Когда-нибудь я тебе расскажу об этом. А пока мне просто захотелось повидать тебя. У нас с тобой много общего. — Он подошел к двери. — Спокойной ночи, Генри.
— Спокойной ночи, мистер Масгрейв.
Эдгар вышел и мягко притворил дверь. Оставшись один, Генри вылез из кровати и подбежал к столику. Взяв зеркало, он опять посмотрел на свое отражение в нем.
Потом взглянул на дверь, на его лице отразилось замешательство.
Пять минут спустя Эдгар подошел к Адаму, который стоял у стены бального зала и смотрел на танцующих.
— Замечательный вечер, милорд, — улыбнулся Эдгар. — Поздравляю вас с выбором шампанского. Только что выпил еще один бокал. Первосортное. Но у вас и все остальное тоже первосортное.
Адам холодно посмотрел на него.
— Масгрейв, — произнес он тихо, — достаточно того, что вы шантажируете мою жену. Бог мой, мне не надо делать вид, что вы мне нравитесь, и быть учтивым с вами. Буду признателен, если вы выпьете моего шампанского с кем-либо еще.
— Вот как, старина, это звучит не очень-то дружелюбно. Да, определенно, недружелюбно. А ведь у нас имеются немалые основания для дружбы. Я только что поднимался наверх, чтобы поболтать с лордом Генри. Восхитительный мальчик.
Глаза Адама расширились.
— Держитесь подальше от него, Масгрейв, — прошипел он. — Не то, видит Бог, я…
— Ну, что же вы сделаете? — улыбнулся Масгрейв. — Он же ведь все-таки мой сын, а не ваш. Я не вижу причин, по которым я не мог бы видеть его, если того захочу. Полагаю, кстати, что суд может решить этот вопрос в мою пользу.
В глазах Адама отразился страх.
— Вы ему сказали об этом?
— Пока нет, но могу сказать. — Эдгар отпил шампанское, с удовольствием наблюдая, как влиятельный лорд извивается подобно червяку на рыболовном крючке. — Вы только что произнесли слово «шантаж», — продолжал он. — Мне оно не очень нравится. Такое неприятное словечко. Но полагаю, что здесь можно говорить о незаконнорожденном ребенке… Однако мне пришло на ум, что все эти годы я шантажировал не того человека, мне следовало бы шантажировать вас. — Он сделал еще глоток шампанского. — Возможно, я так и поступлю, старина.
И отошел.
— У нас теперь большие неприятности, — сказал Адам в четыре часа утра. Последние гости только что уехали вместе с принцем Уэльским, и хозяин с хозяйкой поднимались по лестнице, а слуги занялись уборкой. — Эдгар поднялся в комнату Генри и представился ему.
— Что?! — спросила пораженная Сибил.
— Я же говорил, что он неуправляем. И теперь он открыто намекает на то, что вместо тебя начнет шантажировать меня. Грозит сообщить Генри, кто его настоящий отец.
— Но это нечестно. После того как мы заплатили ему столько денег… тысячи фунтов…
— Эдгару наплевать на честность. Этот проклятый человек — кровососная пиявка! Не знаю, что мне делать. Такая идиотская ситуация. В любом случае ужасно пострадает один из мальчиков.
— Убей его! — прошептала Сибил, кладя свою ладонь на его руку. — Убивать ты умеешь. Это единственное средство заткнуть ему рот. Ах, Адам, знаю, что это моя вина. Эдгар — моя детская страсть…
— Как Лиза была моей страстью.
— Да, правильно. Но с Лизой ты был счастлив, а Эдгар ничего кроме горького несчастья не принес мне. Но мы должны оградить Генри. Было бы жестоко лишить этого восхитительного ребенка наследства…
— Но несправедливо и жестоко также лишать наследства Артура, который является подлинным наследником. Но с Эдгаром можно справиться и другим способом. Необязательно перерезать ему глотку, хотя это и доставило бы удовольствие. Такие вещи больше подходят для него. А вообще-то, возможно, я допустил ошибку, что сам не рассказал об этом Генри.
— Адам, ты не должен этого делать!
— Вначале я тоже так думал. Но сам я рос, не зная, кто я на самом деле, и я бы не хотел, чтобы мой собственный сын, вернее сын Эдгара, оказался бы в таком же положении. Нет, Генри должен узнать правду. Это будет справедливо по отношению к нему. А самим Эдгаром пусть займется Диззи.
Они подошли к спальне.
— Любишь ли ты Генри так, как если бы он был твой собственный сын?
— Да.
— Слава Господу за это. — Она помолчала. — Но, Адам, что будет, если он возненавидит нас обоих за это? Что если они оба возненавидят нас?
— Не думай, что я и сам не прихожу в ужас от такой мысли. Но если это случится, ну что же, ничего не поделаешь.
— Все это по моей вине. Простишь ли ты когда-нибудь меня?
Он обнял ее.
— Я уже давно простил тебя, — шепнул он. — Ведь я тоже обманывал тебя с Лизой на продолжении многих лет. Не мне читать кому-нибудь мораль. Но молись за нас, Сибил. Думаю, что предо мной возникла самая трудная задача за всю мою жизнь.
— Может быть, нам сделать все это вместе?
Он немного подумал.
— Хорошо. Утром мы поговорим с ним.
— Ты… не мой папа? — поразившись, Генри вытаращил глаза.
— Не твой.
Адам сидел на краю кровати сына. Сибил стояла рядом, с волнением наблюдая эту сцену.
— Значит, тот человек вчера… Мистер Масгрейв..?
— Твой папа — он, — негромко подтвердила Сибил.
Генри взглянул на мать, потом опять на Адама. По его щекам потекли слезы.
— Ты был моим героем, — прошептал он. — Кем же ты стал теперь?
— Надеюсь, ты позволишь мне оставаться твоим папой, — сказал Адам. — Для меня ты был сыном, и всегда будешь им.
— А Артур твой сын? — спросил Генри.
— Да.
— Значит, наследником станет он, а не я.
Адам и Сибил обменялись взглядами.
— Мы хотим, чтобы наследником продолжал оставаться ты, — сказала Сибил. — Иначе, ну, может возникнуть скандал.
Сидевший на кровати мальчик как будто оцепенел. Он долго молчал. Потом сказал:
— Я должен хорошенько заботиться об Артуре, правда? Я должен быть особенно честным по отношению к нему, потому что ко мне несправедливо переходит так много от него. Я не хочу обманывать своего собственного брата. — Он опять посмотрел на родителей. — Ах, мама и папа, зачем же вы это сделали?
Адам наклонился и обнял его.
— Сможешь ли ты простить нас? — прошептал он.
После долгой паузы он попросил:
— Разрешите мне побыть одному…
Адам отпустил его и поднялся. Сибил наклонилась и поцеловала сына. Потом они вышли и тихо притворили за собой дверь.
Они молча ждали в зале. Через некоторое время они услышали, как Генри начал всхлипывать.
Они пошли по залу, стараясь не притрагиваться друг к другу. Потом Адам взял ее за руку.
— Ему это надо было сказать, — шепнул он.
— Знаю. Но я почувствовала себя такой… низкой.
— Эдгар попросил меня стать его женой! — воскликнула на следующей неделе Эмилия Макнер в гостиной Понтефракт Хауза. Она выглядела особенно привлекательно в темно-синем шелковом платье.
— Поздравляем, — сказал Адам. — Настоящее ураганное ухаживание.
— Не правда ли? Но, ах, Адам, я так влюбилась. И Дизраэли добивается рыцарского звания для Эдгара, поэтому я стану леди Масгрейв.
— Да, Диззи сообщил мне, что его назначают новым английским консулом во Флоренции.
— Эдгар с ума сходит по Италии и говорит мне, что я тоже полюблю эту страну. Не правда ли, все вышло великолепно? — Она повернулась к Сибил, которая сидела на диване. — Вы знаете, леди Понтефракт, я должна вам признаться… Одно время я была влюблена в вашего мужа. Я бесстыдно бросилась ему на шею. Я просто краснею, признаваясь в этом, но я ведь даже сняла номер в «Кларидже» и пригласила Адама на обед. Намерения мои, — она с вызовом посмотрела на Адама, — были неблаговидные. Но ваш муж оказался настоящим джентльменом. Думаю, именно тогда я разлюбила его. — Она засмеялась. — Удивительная вещь жизнь, не правда ли?
— Но вы влюбились в Эдгара? — спросила Сибил.
— О, да. Он замечательный человек. Конечно, я не слепая, вижу его недостатки. Думаю, что он немного мошенник. Но некоторая жуликоватость делает его еще более привлекательным. — Она опять посмотрела на Адама. — Ваш муж тоже был когда-то в некоторой степени проказником, — добавила она довольно сухо. — Кстати, Адам, Эдгар попросил меня передать вам вот эту записку. Не знаю, о чем она.
Она вынула из своей сумочки конверт и передала его Адаму. Тот открыл конверт и извлек оттуда записку, где было написано: «Понтефракт, я согласился на сделку с Дизраэли. Я получаю титул и консульство во Флоренции. Вы получаете моего сына. Передайте Сибил, что она может больше не высылать мне денег, поскольку приданое Эмилии превратило меня в богатого человека. Вы оба можете успокоиться. Я буду помалкивать и больше не играть в такие игры. В конце концов, мы должны быть достойны Империи, так ведь?» И подпись: «сэр Эдгар Масгрейв».
Все это выглядело настолько цинично, что Адам не мог сдержать улыбки. Он вспомнил, что ему однажды сказал Дизраэли: «Зачем же тогда нужна Империя, если вы не можете в ней купить своим бедным родственникам и врагам работу и титулы?»
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
— В Геттисбурге завязалась схватка! — зычно крикнул своим солдатам капитан Зах Уитни. — Некоторые из наших ребят отправились сегодня утром в город, чтобы купить башмаки, и наткнулись на кавалерию янки. Генерал Ли приказал всем ротам двинуться в город. Вперед марш!