— Зарубин!
Один из сидевших перед столом встал и принял стойку «смирно».
— Расскажи, — продолжал чеканить нарком, — как тебя завербовала немецкая разведка? Как ты предавал Родину?
Волнуясь, но тем не менее твердо и искренне один из самых опытных нелегалов дал ответ, смысл которого состоял в том, что никто его не вербовал, что он никого и ничего не предавал, а честно выполнял задания руководства. На это прозвучало угрожающе-равнодушное:
— Садись! Разберемся в твоем деле.
Затем были названы фамилии Короткова, Журавлева, Ахмерова и других старослужащих разведки, отозванных с зарубежных постов. Унизительный допрос продолжался в том же духе с незначительными вариациями».
Уильям Ле Ке, английский разведчик
«Неожиданно, когда тайный советник возлежал в кресле, задумчиво дымя сигарой, вспыхнуло что-то огненно-яркое и я услышал короткий агонизирующий крик. Испуганный, я выглянул сверху и, к своему ужасу, увидел царского тайного советника с полуоторванным лицом. Тут мне все стало ясно. Взорвалась сигара, которую предложил ему Оберг, внутри ее таилось дьвольское устройство, разнесшее ему голову».
Т. С. Лоуренс, английский разведчик.«Семь столпов мудрости»
«Они бросили меня на верх лестницы и положили на скамейку.
Двое встали ногами на заднюю часть моих коленей, двое других так скрутили мне кисти, что они затрещали, а затем придавили мне шею деревянной доской. Капрал сбежал вниз и вернулся с сиракузским кнутом. Я дрожал, думается, от холода… тут он стал хлестать меня во всю мощь, я сжал зубы, не в силах выдержать все это. По мне гуляла раскаленная огненная проволока».
Юрий Дроздов, генерал КГБ.«Нужная работа»
«Оказавшись не у дел, я добросовестно перекопал все грядки на даче, косил траву, возил тачками землю и навоз, пилил и рубил дрова, возился с машиной и никак не мог привыкнуть к избытку свободного времени. Жена с опаской смотрела на меня: надолго ли хватит. И придумывала все новые и новые задания».
Леонид Шебаршин, начальник разведки. «Рука Москвы» и «…И жизни мелочные сны»
«Вечером играем на даче в шахматы с Николаем Сергеевичем Леоновым и понемногу, но упорно пьем водку, настоянную на рябине.
Последнее утешение русского человека, неудержимая потребность огорченной души. Пьем, играем, говорим о жизни, вспоминаем недавнее прошлое. Год назад об эту пору, вернувшись из Краснодара после неудачной попытки помешать избранию Калугина в депутаты, мы с Н. С. направились на прием к Крючкову. Мы говорили ему, что народ не приемлет власти и ненавидит ее. Мы говорили, что КПСС мертва и обречены все, кто думает связывать с нею ее судьбу. Мы говорили, что пока власть у тех, кто еще вчера сидел в президиумах и лишь переместился из вторых рядов в первые, народ ее не поддержит. Крючков внимательно слушал, сочувственно кивал и с полной доброжелательностью с нами расстался.
Многое другое вспоминалось, а хмель не приходил. Захлестывали злость и обида. Но, видимо, рябиновка оказывала свое действие».
«Раз или два в год Генерала оповещали о собрании Союза ветеранов Службы. Обычно Старик долго раздумывал. Пойти или не пойти… Не пойти, так подумают, что обиделся или возгордился. И то и другое было неприятно. Пойти, смотреть на седины и лысины, не узнавать людей, с которыми когда-то работал? Переживать, что тебя не пригласили в президиум?»
Ким Филби «Моя молчаливая война»
«Я выехал из Кроуборо рано утром, в Тонбридже оставил машину на стоянке и отправился поездом в Лондон. На пустынной платформе сел в поезд последним. Сошел на вокзале Ватерлоо и, как следует осмотревшись, поехал на метро до станции «Тотенхем-Корт-роуд». Выйдя из метро, купил шляпу и пальто и часа два бродил по улицам. Перекусив в баре, прибег к испытанному приему: купил билет в кино, занял место в заднем ряду и вышел из зала в середине сеанса. Я был уверен, что за мной нет слежки, но провел еще несколько часов, чтобы окончательно убедиться в этом».
Джордж Блейк, советский разведчик.«Иного выбора нет»
«Мы выехали сразу после ужина. После долгого трогательного прощания с Пэтом и Шоном я забрался в фургон. Прежде чем я исчез в своем убежище, Майкл протянул мне резиновую грелку. Я почти ничего не пил в тот день, но мне предстояло провести взаперти около девяти часов, и она могла мне понадобиться…
Сначала мне было вполне уютно, но постепенно дыхание затруднилось, мне не хватало воздуха. Я был уверен, что все дело в резиновой грелке, запах которой чувствовался все сильнее и сильнее».
Из «Инструкции по организации и ведению внутренней агентуры», составленной при Московском Охранном отделении
«Чины полиции, тюремного ведомства и др. с готовностью помогают делу розыска, если дела, получаемые при их содействии, приписываются им и служат основанием для поощрительных представлений о них начальству».
«Необходимо всегда иметь в виду, что роль сотрудника (стукача. — Ред.) нравственно крайне тяжела, и, считаясь с этим, следует поставить его по отношению к себе в такое положение, чтобы он не чувствовал угрызений совести, шел бы охотно на свидания с заведующим агентурой, находя во время последних душевный отдых, внимание, сочувствие и нравственную поддержку».
Олег Брыкин. «Путеводитель КГБ по городам мира»
«В один из жарких летних дней я получил задание выйти на встречу с объектом, получить от него материалы и доставить их в резидентуру… Ничего особенного в плане разведывательной рутинной работы не было, кроме одного: встреча должна была произойти у клетки со львами. Задача оказалась архисложной. В зоопарке Бронкса не было клеток со львами. В обширных вольерах звери бродили как бы на свободе… Мне же было не до животных — надо было найти агента. Я взял в аренду велосипед и увеличил скорость объезда вольера с любимыми мною хищниками в несколько раз. И увидел нужного мне человека. Огласив пароль, я получил материалы, и мы разъехались».
Филипп Эйджи, американский разведчик.«Дневник ЦРУ»
«Ограничения на контакты с внешним миром для большинства сотрудников советских представительств требуют жесткой внутренней организации работы. Комсомол обычно действует под крышей спортивных обществ, а КПСС использует крышу профсоюзных организаций. Исшнная профсоюзная ячейка называется месткомом, линию СК (советская колония. — Ред.) возглавляет офицер безопасности, отвечающий за безопасность кадров в представительствах. Кроме того, имеется клуб с программой игр, фильмов, политучебы и общественных мероприятий — все сконцентрировано в специальной клубном помещении. Участие в работе клуба является обязательным, эта работа направлена на то, чтобы сплотить коллектив и избежать соблазнов разложившегося буржуазного окружения. Личные конфликты, сплетни, мелкая зависть и язвительные уколы — обычные продукты этого психологического и эмоционального воспитания».
Леонид Колосов, советский разведчик. «Путеводитель КГБ по городам мира»
«Несколько лет спустя я встретился со звездой итальянского кинематографа на приеме по случаю Недели советских фильмов в Милане. Клаудиа Кардинале стояла в кругу своих многочисленных поклонников с бокалом шампанского в руке.
— О, Леонид! — Она вышла из кольца своих воздыхателей. — Какими судьбами? По-прежнему корреспондент «Известий», да? Простите, господа, но мне нужно поговорить с этим синьором с глазу на глаз.
Мы отошли в угол зала. Она опять насмешливо, как тогда в корпункте, посмотрела на меня:
— Скажи, Леонид, только честно скажи… Почему ты тогда удрал от меня?
— Ты же слышала телефонный разговор, Клаудиа. Меня вызвал посол. Действительно было чрезвычайно спешное дело.
— Правда? А я, грешница, подумала, что ты просто струсил…
В общем-то иногда трусил. Особенно когда в оперативные дела вмешивались представительницы прекрасной половины рода человеческого».
Марта Рише, французская разведчица. «Агент-двойник»
«Когда первый момент оцепенения прошел, я сказала решительно и твердо:
— Вы подписали себе приговор. Я передам вашему послу обширную корреспонденцию. Он сможет прочесть любовные письма немецкого военного атташе к француженке.
Он усмехнулся:
— Вы не успеете!
И умчался, словно спасаясь от пожара…
Князь Ратибор глядел на меня несколько смущенно. Он, несомненно, был счастлив узнать о фон Кроне факты, подтверждавшие его подозрения, но все же он слегка был шокирован тем, что эти обвинения высказывались француженкой.
— Но вы ведь работали на него? Вы были отправлены во Францию через тайный перевал?
— Да, потому что я была беременна!
— Вы ездили в Аргентину?
— Я хотела увидеть эту страну.
Он забеспокоился:
— Имели ли вы сведения о нас, пока вы жили с военно-морским атташе?
— Нет, никаких, кроме этого…
Я взяла со стола бумагу и карандаш и написала четыре буквы.
— Что это значит? — спросил князь.
— Код, открывающий сейф барона фон Крона…»