Он ушел по своим делам, а они продолжили легкую беседу и пикировку. Представитель «Де Бирс» оказался прав. Новые знакомые действительно очень быстро нашли общий язык и, кажется, понравились друг другу. Между ними словно бы какая-то электрическая искра вспыхнула. И продолжала вспыхивать дальше, время от времени.
Что это было, магнетизм? Закон всемирного притяжения? Прав был Дементьев насчет «первого импульса». А если возвратиться к сути их недавнего диалога, то он тогда был практически в разрыве с женой, а до официального расторжения брака оставалось две недели. Так что совесть его была чиста. Да это и не главное. Все сложные вопросы отдыхают, когда ответ может быть только один, спонтанный.
Сейчас в своем служебном кабинете, стоя у окна с видом на Лубянскую площадь и пустой постамент без «железного Феликса», Ясенев улыбался, вспоминая их первую встречу. Да, были скучные конференции, выступления, интервью, рутинная работа по сбору материала, совместное посещение алмазных копий и настоящее адское пекло. Но они всегда теперь находились где-то рядом, искали друг друга взглядом.
А потом их повезли на океанское побережье, где они наконец-то окунулись в прохладные волны и устроили с Аней заплыв наперегонки. Девушка была спортивна, и он проиграл, поддавшись. Затем они обсыхали на раскаленном песке, рядышком, распластавшись ничком. У неё была замечательная фигурка, как фарфоровая статуэтка балерины. Только не белоснежная, а золотисто-коричневая, благодаря африканскому загару.
Вечером состоялась презентация «АЛРОСА» в выставочном комплексе, торжественный банкет в зале, шампанское, морепродукты, южноафриканское вино, тосты. Они сидели напротив друг друга за длинным столом. Переглядывались, скучали от всей этой пышной суеты и многолюдья. А в какой-то момент, не сговариваясь, только кивнув и подмигнув друг другу, сбежали с банкета.
И оказались в маленьком ресторанчике на окраине Луанды. Здесь было тихо и уютно. Ужин за столиком на двоих с традиционным ангольским блюдом кабидела и острым соусом пири-пири. Местное красное вино с отменным насыщенным букетом. Ангола – единственная страна Африки, занимающаяся собственным виноделием. ЮАР со своей «Изабеллой» рядом не лежала. А вот от кататос – обжаренных в чесноке гусениц – оба отказались, хотя хозяин заведения, черный, как головешка, негр, усиленно предлагал отведать. Даже бесплатно. В честь посещения таких дивных русских людей.
Смеялись, болтали о пустяках, шутили. Три музыканта на маленькой эстраде играли Сембу. Сначала медленно, ритмично, зазывающе, дальше все живее и живее, наяривая изо всех сил на гитаре, барабане и ударных тарелках. При этом еще и пели, жарко, громко, зажигательно. В стиле настоящего африканского джаза. Многие посетители, ангольцы, бросив свои столики, начали плясать. А когда зазвучала другая музыка и песня, Анна и Александр, не выдержав, тоже пошли танцевать.
Это была кизомба, чувственный парный танец, похожий на танго. Ресторатор крутился рядом с ними и учил их, как правильно делать то или иное движение. Главное, надо танцевать близко-близко, плотно соприкасаясь корпусами. Не терять чувство ритма и полностью довериться партнеру. Они оказались очень способными учениками.
Им нравилась эта кизомба, а электрическая искра между ними вспыхивала теперь постоянно. Их притягивало друг к другу, без всякого электричества и магнетизма. Они импульсивно поцеловались. Хозяин одобрительно кивнул и на ломаном русском языке сказал:
– Без поцелуев в кизомбе никак нельзя, это обязательный элемент танца. Любите джаз?
– Любим. Особенно здесь.
Наверное, он когда-то учился в Советском Союзе. Может быть, на летчика или танкиста. Тогда они поцеловались снова. А потом и со счета сбились. В ресторанчике тоже был спасающий от уличной жары кондиционер. Как и в номере Анны, до которого они добрались пешком в середине ночи. Жара и прохлада. Лед и пламень. Левитация. Нарушение всех правил земного притяжения. Но подлинный полет. Вот первые впечатления от знакомства с ней.
А ведь она тоже назвала его медоедом, словно угадав прозвище, данное Ясеневу подчиненными. Случилось это так. На четвертый день пребывания в Луанде, в местном зоопарке, они остановились перед вольером с одним-единственным жителем. Медоедом.
Он рыскал возле высокой стены, пытаясь найти выход. Потом стал деловито собирать в одно место камни и бревнышки, сооружая горку. Когда она показалась ему достаточной, он вскарабкался на неё и перелез через барьер. А потом утек в неизвестном направлении.
Аня зааплодировала.
– Какой молодец! И ведь до чего соображает! Уникум.
– Если упадешь телом, тебе еще могут помочь встать на ноги, но если упадешь духом – затопчут, – добавил к её словам Ясенев. Ему тоже понравился умный и не сдавшийся, несмотря ни на какие преграды, похожий на росомаху или куницу, относительно небольшой зверек.
Журналистка внимательно посмотрела на своего спутника и сказала:
– Саша, а ведь ты вылитый медоед.
– Тогда ты, Аня, настоящая лиса чернобурка.
– Что ж. Оба относимся к одному классу хищных млекопитающих. Наверное, потому и сошлись.
– Это надо у зоологов спросить. А почему это я медоед?
– Да похожи! Во-первых, окрасом. Темный волос с посеребренными висками и светлой прядью на темени. А во-вторых, характером. Такой же безбашенный и выберешься из любой западни. И всего-всего добиваешься. Стремительно и нежно.
– Разве?
– Уж поверь мне! – ослепительно улыбнулась она, перебросив свой волнующий иссиня-черный «хвост», гриву, через плечо на грудь. – За три жарких дня и три волшебных ночи я успела в том убедиться.
Глава третья
Кровавая оркестровка с черного континента
В Йоханнесбурге Ясенев присоединился к малочисленной делегации ООН и другим участникам «Кимберлитового процесса». Среди них оказался и представитель «Де Бирс» Раймонд Кларк. Группа получилась небольшой, компактной, включая переводчиков всего двенадцать человек. Как раз на три джипа. Решили не ограничиваться только Сьерра-Леоне, а проехаться и по другим африканским странам, где добывались алмазы. По кимберлитовым месторождениям, президентским дворцам, хижинам и воюющим племенам.
Но прежде заручились поддержкой мятежников и сепаратистов. Их пропусками и согласием на невмешательство. Укрепив на капоте флажки ООН и стран – участниц «Кимберлитового процесса», кавалькада в сопровождении правительственной охраны двинулась колесить по дорогам Африки и договариваться с вменяемыми вождями.
Ясенев и Кларк не без удовольствия друг для друга оказались в одном джипе. К ним был еще приставлен местный переводчик Луис. Негр-толмач, чувствуя себя, должно быть, важной птицей, типа страуса, трещал без умолку. Но вообще-то был славным парнем. И как все здесь, практически обожествлял только что избранного президента Мандела.
Англия в лице «Де Бирс» была главным инициатором «Кимберлитового процесса». «АЛРОСА» и «Архангельскую алмазоносную провинцию» представлял Ясенев. В статусе члена рабочих групп он участвовал в различных межправительственных комиссиях, где формировалась внешняя экономическая политика Российской Федерации. Дело было рутинное и скучное, но важное.
«АЛРОСА» являлась лидером российского алмазно-бриллиантового комплекса, а ее деятельность за рубежом представляла собой существенную составляющую экономических отношений России с рядом иностранных государств. Работа Ясенева в составе межправительственных комиссий содействовала повышению авторитета компании, позволяла расширить международные связи на различных уровнях. Важным элементом соглашений являлось то, что финансирование и гарантии под корпоративные обязательства предоставлялись без каких-либо залоговых инструментов.
В феврале между Правительством Российской Федерации и компанией «Де Бирс» был подписан Меморандум о сотрудничестве, в котором устанавливались основные принципы и параметры взаимодействия. Положения Меморандума должны были надежно защищать интересы отечественных производителей драгоценных камней. А также создавать качественно новую основу для дальнейшей интеграции российского алмазно-бриллиантового комплекса в мировое хозяйство и принципиально улучшать стратегические позиции во взаимоотношениях с «Де Бирс».
Одним из разработчиков этого Меморандума с российской стороны был Ясенев. Хотя сама история взаимоотношений «Де Бирс» и Большой Россией насчитывала почти сорок лет. Практика сотрудничества между «АЛРОСА» и «Де Бирс» показала, что если на раннем этапе взаимоотношений основу составляли чисто коммерческие интересы, теперь стали развиваться и научно-технические контакты.
Однако серьезной проблемой для всех без исключения «алмазных игроков» были так называемые «конфликтные» или «кровавые камни». Добывали их в первую очередь в Сьерра-Леоне, Конго, Анголе. Все они были вовлечены в эту кровавую карусель, приносящую прибыль на 100–150 миллионов долларов в год. Эти месторождения контролировались повстанцами. Одних сменяли другие, и так из года в год.
А сама история африканских алмазов, которая была кровавой всегда, вела своё начало со второй половины XIX века, когда всю Южную Африку после открытия крупных месторождений, захватила алмазная лихорадка. Кимберли – так называлось главное месторождение, уже с 1883 года контролируемое британским магнатом Сесилем Родсом. Свою компанию он назвал «De Beers». И через два десятка лет она стала монополистом в алмазной индустрии, что дало ей право диктовать цены на алмазы в прямом смысле этого слова.
Вообще-то в течение нескольких веков Лондон всегда являлся мировым центром алмазной промышленности. Алмазы, впервые найденные в Индии, а то и просто украденные там англосаксами, были проданы именно в Лондоне. В XVIII веке бразильские алмазы также импортировались в Великобританию. Когда были открыты алмазные месторождения в Южной Африке, Англия, используя свое влияние колониальной державы, превратила Лондон в крупнейший центр торговли сырыми алмазами и до сих пор удерживала позицию крупнейшего мирового рынка, во многом благодаря присутствию компании «Де Бирс».