Именно эта страница истории нашей страны убедительно подтвердила преимущества социализма. И хотя у нас теперь сменилась экономическая и политическая формации, и как бы капитализм, хотя еще неизвестно «что», но Победа всегда будет за нами, останется за Россией. Кто этого среди наших зарубежных, да и отечественных гостей в зале еще не знал – знайте. Уроки истории полезны. Не только в школе, но и зрелом возрасте.
Минуту подождав, видя, что зал молчит в каком-то оцепенении, Ясенев добавил:
– Конференция продолжается, я закончил. Всем доброго дня и хороших начинаний.
В тишине, когда Ясенев вышел из-за трибуны, первой ему зааплодировала Анна Чернобурова. Она смотрела на него широко открытыми глазами, сияющими от чувств. Потом к ней присоединись и остальные в зале, встав со своих мест. Даже Раймонд Кларк аплодировал.
В тапера не стрелять. Пусть доиграет мюзикл
– Растешь, Саша, – сказала ему супруга, когда на выходные он прилетел в Москву. – Уже губернатор! Кто бы мог подумать. Смотри, президентом ненароком не стань. Проснешься утром – упс! – а под подушкой у тебя уже чемоданчик с ядерной кнопкой.
– Я бы не отказался применить её по назначению, Лиза. Для начала, к примеру, на наших сволочах коррупционерах опробовал бы, собрав их всех в одном месте, скажем, в Лондоне. Нажал, упс, нет ни сволочей, ни острова. Прав Суворов: англичанка всегда нам гадила, и гадить будет. Пора бы уж с ней радикально покончить. А откуда вы все этот «упс» взяли?
– Да привязалось из какого-то голливудского фильма, радикал мой отвязанный. Междометие короткое, но ёмкое. Им можно все объяснить и все выразить.
– Да ладно! Не верю, чтобы и ты, профессор МГИМО, подполковник ФСБ, доктор наук, умница и красавица, вкурила в себя эту заразу.
– А вот.
– Упс! Ну и что я сейчас выразил, Лиза?
Она улыбнулась:
– Что не можешь без меня жить.
– Верно. Хороший «упс». Надо занести в толковый словарь Даля. Легче станет общаться, когда слов не хватает.
Они провели эти два дня в покое и радости, в любви и счастье. Словно только что встретились, познакомились и обрели друг друга. Лиза заранее все купила и приготовила. За запрещенной к вылову ряпушкой пришлось съездить в Переславль-Залесский к знакомой рыбачке. Крымскую барабульку привезла подруга из МГИМО, читавшая на полуострове лекции. Ливадийский полусладкий «Мускатель» позаимствовала у Трегубова, который тоже был большим охотником до вин Массандры. Ну а Бахчисарайский коньяк имелся в запасе дома, в знаменитых лыжных ботинках мужа.
Полдня они просто болтали, обмениваясь последними новостями. Смеялись. Нежились в постели. Читали стихи. Дурачились как дети, когда еще ходили вместе в школу. Строили какие-то планы на будущее. Вспоминали прошлые годы. Потом бродили по московским паркам и улицам. И в обязательном порядке посетили Третьяковскую галерею, что делали всегда, каждые полгода.
А в понедельник утром Ясенев улетел в Архангельск. Он успел к предвыборной пресс-конференции Михайлова, которую Анна Чернобурова проводила в Доме приемов губернатора. Вошел и тихо сел в последнем ряду зала.
Первым её вопросом было:
– Почему акции транснациональной компании «Де Бирс» на мировом рынке пошатнулись и снизились чуть ли не десять процентов?
– Я понимаю, куда вы клоните, – отвечал Михайлов. – Но «Архангельская алмазоносная провинция» еще не в силах как-то повлиять на рост и регуляцию цен, промышленная разработка минерального сырья находится пока в зачатке. «АЛРОСА» занимает свою стабильную нишу. Между ней и «Де Бирс» нет существенных разногласий. У них паритетное мирное соглашение, войны нет, говоря языком сражений и битв. Мой ответ может показаться вам парадоксальным.
– И какой же он?
– «Голден Ада». Эта странная, полулегальная, а точнее, попросту криминальная фирма в одночасье выбросила на рынок необработанных ювелирных алмазов на сотни миллионов долларов. Старинных золотых украшений с бриллиантами еще на десятки миллионов. Других материальных ценностей не счесть. Многие из них хранились в российском Госфонде. Пора бы уже этим делом заняться прокуратуре. А вот к нам присоединился и Александр Петрович, может, у него спросим?
Ясенев замахал рукой, дескать, нет, отдувайтесь сами.
– Ну, хорошо, – продолжила Чернобурова. – Ваш ответ меня устраивает. В мире алмазов много всяческих сплетен и чудачеств. Иногда в дело вступают просто слухи, которые то увеличивают спрос, то снижают. Приведу пример. В 30-х годах положение «Де Бирс» тоже сильно пошатнулось. Бриллианты перестали покупать. Тогда креативные топ-менеджеры придумали сильный ход.
– Какой? – послушался голос из зала.
– Они провели паническую атаку в СМИ. Выпустили целую серию статей, книг, а позже и фильмов на тему о «проклятых алмазах». «Око Будды», «Кохинор», «Алмаз Кашикчи», «Бриллиант Орлов», «Кровавый Голубой Бриллиант» и так далее, перечислять не стану. Все биографии алмазов были в основном выдуманы. Но это подействовало. Люди стали читать, ужасаться, падать от страха в обморок и… покупать.
– Ловко! – другой голос с мест.
– Дешевые бриллианты, обрамленные тонкой полоской золота, с песней пошли в продажу. В Америке, в Европе, в Азии, по всему миру. В Китае стали выпускать и продавать так называемое «кольцо для бедных». Золотая полоска и три камешка, мелкие бриллианты, по сути, остаточная крошка. Называлось – «свадебное». Акции резко взлетели вверх. Они в «Де Бирс» очень креативно мыслят. Возможно, что и теперь за «Голден Ада» маячит тень «Де Бирс»…
Ясенев встал и вышел из зала. Хватит с него этих «проклятых бриллиантов». Еле-еле сумел восстановить отношения с Лизой после той книжки Анечки. Но пресс-конференция была полезной и интересной. Он позже прослушал её в записи. Михайлов оперировал цифрами и фактами.
– … Несмотря на то что формально лицензия на освоение Ломоносовского месторождения принадлежит ОАО «Севералмаз», реальный контроль над ним сосредоточен в руках «Де Бирс». Вместе с тем в промышленной разработке этого месторождения в ближайшей перспективе «Де Бирс» не заинтересована, причиной чего является сложившаяся конъюнктура рынка алмазов, а также затоваривание собственных стоков корпорации…
– Мои мысли излагает, – сказал Ясенев Демидову. Они сидели в «Бристоле», в номере Ряжского, а сам хозяин, сделавший эту видеозапись, уехал на Верхотинское месторождение, к трубке Гриба.
– …«Севералмаз» за всю свою историю не продал ни одного алмаза, – продолжал Михайлов. – И продавать, судя по всему, не собирается. Что Архангельск будет делать с этим добром – непонятно. Став губернатором, я национализирую часть акций «Севералмаза». А налоги будут поступать в бюджет Архангельской области. Местная архангельская элита также стремится к участию в алмазном бизнесе. И это справедливо. Ведь месторождения на её территории.
– А ведь в Якутии начался судебный процесс над ближайшими сподвижниками Михайлова, когда он там мэрствовал, – заметил Демидов.
– Это рука Штырова, а теперь будем ждать ответку от Михайлова, – отозвался Ясенев. – Скоро между ними начнется коррида.
Слушали они пресс-конференцию еще часа два. В заключение Михайлов сказал:
– Эффективный контроль за экономической и социальной политикой действующих на территории области крупных горнодобывающих предприятий возможен только в случае, когда в совет директоров входит представитель областной администрации или силовых структур…
На следующий день, вечером, когда Ясенев, Демидов, Ряжский и Чернобурова совершали перед сном променад, прогуливаясь по Ломоносовскому бульвару и обсуждая «алмазные» проблемы, на горизонте показалась подозрительная фигура.
К ним подошел невзрачный человек в очках и в черном бархатном берете. Одну руку держал в кармане плаща. В другой был букет фиалок. Выглядел он странно, поскольку явно нервничал. Оглядывался, шагал неровно, покачивался. То ли пьяный, то ли фрик какой-то, городской сумасшедший.
– Это вам! – сказал он, протягивая букет Анне.
– Спасибо, конечно, но с какой стати?
– А так просто. А кто из вас господин Ясенев?
– Я, – поспешно ответил Демидов, загораживая вице-губернатора. Он уже понял, что сейчас должно произойти.
Фрик вытащил из широкого кармана плаща допотопный наган. Держал его двумя руками. Но выстрелить не успел. Все делал медленно, как-то заторможенно. Наверное, сидел на наркотиках. Ряжский выбил у него оружие из рук. Потом он и Демидов скрутили его, надели наручники. Ясенев подобрал наган, присвистнул.
– Времен Гражданской войны, – произнес он. – В музее, что ли, стырил? Наверное, даже не стреляет.
Он прицелился в дерево и нажал на спусковой курок. Раздался выстрел.
– Нет, стреляет, – сказала Анна. – А вот где он достал фиалки? Они уже давно отцвели.
Оказалось, что из кашпо в психиатрической лечебнице. Они были искусственные. Такие бумажные цветы висели там повсюду, на каждом окне, для умиротворения сумасшедших. Этого звали Геннадий Черемисин. Каждые полгода он ложился в больницу. Врачи знали его хорошо и давно. Никакой опасности он не представлял. Но был очень внушаемым. Каждый раз кого-то из себя представлял. Но поскольку агрессии не наблюдалось, то его даже отпускали погулять. Всегда возвращался обратно.
Но откуда у него взялся наган? И кто направил его именно к Ясеневу с целью застрелить? Выяснилось это очень скоро. Главврач лечебницы являлся старым приятелем Жогина, вращались когда-то в одной медицинской среде. А Черемисин был вообще троюродным братом «профессора Мориарти». И он посещал его накануне, приносил фрукты и овощи.
Таким образом, цепочка должна была бы вроде замкнуться. Но что это за доказательства? Курам на смех. И Жогин не такой дурак, это профессиональный модератор убийств высшего класса. Не станет он режиссировать такой мюзикл. Ну, подумаешь, главврач друг, Черемисин кузен. Да любой адвокат высмеет их на щелчок.
Допустим, это организовал Жогин. Получится – хорошо, не выйдет – еще лучше. Но Ясеневу будет послана «черная метка». А уж за ней последует настоящее спланированное покушение.