— О, Тони, я знаю! Съемки будут на Сицилии. Ты будешь играть одного из этих бандитов из «Коза ностры». Это так интересно! Мне кажется, что ты с этим справишься, хотя ты такой современный и утонченный мужчина.
— Нет, я не собираюсь ехать на Сицилию, чтобы играть там итальянского мафиози, — сердито сказал Топи. — Если тебе действительно интересно и если ты оставишь свои нелепые догадки, я тебе скажу…
— Подожди, я только что поняла. Мой хрустальный шар все знает. Ты едешь в Италию, чтобы сняться в одном из этих «спагетти-вестернов»? — Нора расхохоталась. — Скажи мне, ведь это так?
Тони ее не поддержал, и Нора продолжала:
— Но ты хоть умеешь ездить верхом?
В сентябре Топи вернулся из Италии и приехал навестить Нору. Он очень сильно загорел, па нем было черное сомбреро. Тони отрастил бородку, длинные и волнистые усы. В одной руке он держал длинную колбасу-салями, а в другой — пахучий сыр «горгонзол». После того как они расцеловались и пошутили по поводу его кривых ног, Тони неохотно протянул Норе газету:
— Я не собирался приезжать к тебе раньше конца недели, но когда утром увидел эту газету, решил, что компания не помешает тебе, когда ты прочтешь статью. Может, ты уже все знаешь?
— Что знаю? — Но как только она взглянула на газету, ей уже не нужно было задавать вопросов. Она быстро пробежала статью: «После того как лорд Джеффри Хартискор неумышленно смертельно ранил своего сына и наследника Руперта во время охоты на уток в Хартискор-касл, обуреваемый горем отец покончил с собой, повесившись».
— Приготовить тебе выпить, Нора? — взволнованно спросил ее Тонн. — Я понимаю, какой это шок для тебя.
— Нет, я ждала чего-то подобного. Единственное, что меня поражает, что Джеффри так долго ждал, чтобы произвести этот выстрел. — Она села в кресло. Конечно, сообщение взволновало ее. — Вот все и кончено.
— Если хочешь, я провожу тебя и Хьюби на похороны.
— Нет, мы с Хьюби не будем на похоронах.
— Но ты должна это сделать, Нора. По крайней мере, Хьюби должен там присутствовать. Джеффри усыновил его, и теперь Хьюби законный граф Хартискор.
— Нет!
— Нора, о чем ты говоришь? Ты просто сейчас в шоке. Теперь, когда Джеффри и Руперт оба мертвы…
— Нет. Когда Джеффри развелся со Мной, я подписала бумагу, согласившись аннулировать факт усыновления и отказавшись от права Хьюби на титул Хартискоров и на поместье.
— Как ты могла это сделать? Послушай, я поговорю с моим адвокатом. Ты заполнишь бумаги, чтобы отменить свое предыдущее заявление. Ты заявишь, что подписала его при определенных обстоятельствах — что Джеффри заставил тебя сделать это.
— Но это неправда, Тони. Я сама подписала эти бумаги и ничего не хочу от этой семьи.
— Но такие огромные деньги Хартискоров! Ты что, сошла с ума? Как ты можешь так поступить с Хьюби? Лишить его наследства?
— Какого наследства — проклятья Хартискоров? На свете существуют более важные вещи, чем титулы и богатство. Я даже думаю, что будет лучше, если Хьюби откажется от имени Хартискоров.
Через день после того, как Руперт и Джеффри были погребены, Нору навестил джентльмен, приехавший в Англию на похороны. Хотя прошло несколько лет с тех пор, как она видела его в последний раз, Нора сразу же узнала его — это был герой, в котором она так нуждалась. Он прибыл как раз вовремя, чтобы увезти ее и Хьюби в другую — спокойную и достойную жизнь. Хотя он прибыл к ее порогу в белом «бентли», а не на белом скакуне и его едва ли можно было назвать красивым, а ее сердце не начинало бешено биться при его приближении, ему были присущи все те качества, о которых могла мечтать любая мать для отчима ее сына. Это был человек, о котором ее бывшие муж и пасынок говорили, что он всегда тайком мечтал о ней. Это был недавно овдовевший Хью Кантингтон, бывший посол США в Англии, уважаемый пожилой политический деятель, советник президентов, обладатель одного из самых больших состояний в Америке. И между прочим, отец четверых взрослых, достигших успеха сыновей.
Часть шестаяИ наконец, настоящий брак
Вашингтон. О. К. 1958–1968
26
День ее замужества был ясным и чистым. Солнце Флориды взошло точно по расписанию, воздух был теплым и прозрачным. Нора посчитала, что все это хорошие приметы. Где-то она прочитала, что будет счастлива та невеста, на которую упал прямой луч солнца или что-то наподобие этого. Она чувствовала себя уставшей. В течение трех недель она пыталась привести в порядок Палм-Хейвен, чтобы там можно было устроить изысканный прием, которого так ждал Хью. Хотя она не стала заниматься полным ремонтом — этим можно было заняться позже, — все не так-то было легко стронуть с мертвой точки. Норе казалось, что она больше потрудилась здесь за три недели, чем в Меррилли за целый год.
Для нее было шоком увидеть, в каком запустении находилось поместье Кантингтонов на побережье, когда она прибыла в, Палм-Бич после того, как провела две недели в Вашингтоне, знакомясь с сыновьями Хью.
— Они что, будут экзаменовать меня, подхожу ли я на роль твоей жены? — задевала она Хью перед тем, как он отбыл из Англии, чтобы пораньше приехать в Штаты и подготовить детей к ее приезду. — А если они решат, что не подхожу? Ты вышвырнешь меня?
— Ничего себе шуточки, — засмеялся Хью. — Они полюбят тебя так же сильно, как люблю тебя я. Как они могут не полюбить тебя?
Но как только они с Хьюби вышли из самолета в Вашингтоне, она поняла, что будет много проблем с Питером и Полем, младшими сыновьями-близнецами Хью, которые встречали их в аэропорту. Они были воспитанными и позаботились о Норе и Хьюби, уладили все с таможней и багажом. Но они явно отнеслись к ней весьма прохладно. Что касается Хьюби, который очень радовался и мечтал встретиться с сыновьями Хью, — он был так счастлив, когда услышал, что у него теперь будет четверо старших братьев, — то Питер и Поль едва взглянули на него, когда пожимали друг другу руки. Но Нора поставила перед собой задачу очаровать их всех своей мягкостью и теплом.
— Где ваш отец? — спросила Нора, когда они разместились в лимузине. — Нехорошо, что он не встретил нас. Я собираюсь все высказать ему по этому поводу.
Молодые люди обменялись взглядами, и Питер сказал:
— Отец ждет вас дома с Билли, Бобби и их женами. Мы считаем, что так будет лучше — он не так будет волноваться.
— Волноваться? Я не понимаю. Хью плохо себя чувствует? Когда я видела его в последний раз, он выглядел просто великолепно!
Более чем великолепно, подумала Нора. После того как она согласилась выйти за него замуж, они подтвердили свое решение тем, что снова и снова занимались любовью. Он был вполне здоров тогда.
Питер скованно улыбнулся:
— Наш отец не так уж молод, миссис Нэш, и мы стараемся, чтобы он берег себя.
— Пожалуйста, зовите меня Нора, — она подумала о том, что стоило бы им предложить называть ее «маменька», чтобы проверить их реакцию, — их нужно было несколько растормошить, но она решила хорошо вести себя, пока не узнает их получше. Для молодых людей в пределах двадцати лет так же трудно принять в качестве жены отца любую другую женщину, кроме их матери, как и для малого ребенка.
— Петти, жена Бобби, говорит, что женитьба в возрасте нашего отца может привести к лишней нагрузке, особенно если он женится на женщине гораздо моложе себя.
Хьюби засмеялся:
— Мамочка не такая молодая. Ей уже тридцать три.
Поль пронзил его холодным взглядом. Но Нору это не волновало, потому что Хьюби — он всегда считал, что все его любят, — просто не понял, что его не воспринимали.
Но Питер — Нора подумала, что он несколько мягче Поля, — объяснил Хьюби:
— Нашему отцу шестьдесят три.
Хьюби согласился:
— Тогда он действительно старый, — потом продолжил: — Мне только тринадцать, мама сказала, что ваш отец не слишком стар, чтобы стать моим отцом, и мы хорошо поладим. Мне нравится, что мы станем братьями. Если ваш отец уже не играет в футбол, мы будем играть сами.
Поль обратился к Норе:
— Петти просила нас последить за тем, чтобы отец не слишком волновался и не утруждал себя.
— Петти, наверное, очень умная. Я уверена, что она права. Я позабочусь, чтобы он не уставал.
Вдруг Хьюби захохотал. Питер и Поль посмотрели на него так, как будто думали: «Ну, над чем сейчас смеется этот идиот?»
— Что тебя так развеселило, Хьюби? — спросил Питер, и Хьюби ответил:
— Вам, ребята, уже двадцать, а мне только тринадцать, но я уже гораздо выше вас.
Нора видела, что братьям это вовсе не понравилось.
Ладно, все образуется, подумала она. Нужно, чтобы все притерлись друг к другу. Она должна всем в этом помочь и постараться, чтобы они стали одной большой счастливой семьей. Ей известно недостающее звено и ответ на все проблемы: что может их связать теснее, чем малыш, который будет сводным братом или сестрой Хьюби и младших Кантингтонов. Что может связать их сильнее, чем это? Она была счастлива еще и потому, что Хью оказался таким активным любовником.
Потом на нее навалились неприятные новости — их было много, и они следовали одна за другой.
Первое. Огромный дом на «Р»-стрит был в запущенном состоянии. Газон перед домом требовал немедленной поливки, трава росла на нем отдельными редкими кучками. Мраморный пол у входа потрескался и стал неровным. В гостиной, где их с Хьюби оставили, чтобы они несколько охладились, — близнецы гордо отбыли за отцом, — столешницы у столов не были вытерты и отполированы. Обивка стульев износилась до дыр, и подушки на диванах нужно было срочно сменить. Она пришла к выводу, что хотя Хью Кантингтон был очень богатым человеком и у него, вероятно, было много слуг, ему больше, чем жена, требовались хороший садовник, умелая экономка, честные слуги и талантливый декоратор. Хью, видимо, обходился без этих людей.
Хьюби хотел знать, когда они будут есть, он просто умирал с голоду. Нора попросила его потерпеть.