— Я говорю совсем не об этом, Хани. Я говорю о том, что твой отец пьет, — Нора старалась говорить с Хани как можно мягче. — Ты можешь очень хотеть и думать, что сможешь ему помочь, но сделать это ты не в состоянии!
Сначала Хани пыталась отрицать, что ее отец пьет. Если бы только она успела спрятать бутылку до того, как приехала Нора, корила она себя.
— О, вы говорите об этой бутылке, — сказала она небрежно, как будто об этом даже не следовало упоминать. — Конечно, он иногда выпивает, может, раз в неделю. Так, как и остальные взрослые. Как вы и мистер Грант.
— Много лет назад я поняла, Хани, что не имеет смысла отрицать правду. Довольно забавно, что правда никогда не уходит от тебя и она очень упорна… Что бы ты ни делала и ни говорила, ты не сможешь защитить своего отца от окружающего мира.
Хани начала плакать. Нора сняла руку с руля и погладила ее.
— Он в этом не виноват… — рыдала Хани. — Он очень хороший человек. Это все она виновата. Она бросила его.
— Ты имеешь в виду свою мать? Ничто не может быть виной только одного человека. Возможно, ты не знаешь всех подробностей. Может, ей пришлось уйти от него.
— Но она оставила и его и меня.
— Иногда бывает, что это единственный выход. Оставить… Освободиться… Чтобы спастись самим…
— Вы бы этого не сделали. Вы никогда не сделали бы этого.
Рот Норы искривился в грустной улыбке.
— Иногда просто невозможно оставаться, как бы тебе ни доказывали обратное. Что же касается помощи другому, необходимо, чтобы этот другой желал, чтобы ему помогли.
Помогать кому-то — это помочь самим себе, — дрожащим голосом сказала Нора.
— Что вы думаете по этому поводу? — Хани замялась, не зная точно, как сформулировать свой вопрос. — Как вы считаете, может быть, вы можете помочь мне, чтобы я помогла папе, чтобы он сам помог себе?
Нора улыбнулась:
— Ты упорная девочка, я права?
Но потом она серьезно сказала:
— В этом тоже заключена очень важная проблема: если ты продолжаешь настаивать, ты иногда можешь победить, но иногда кончается тем, что французы называют «разбитым сердцем». Но я еще подумаю над твоей просьбой.
Хани пришлось пока удовольствоваться обещанием Норы. Она глубже уселась на сиденье и стала думать над Нориной фразой о разбитом сердце — как красиво это звучало, как романтично, но конец был весьма печален.
— Сэм сказала, что вы были здесь в то время, когда мой отец и мать жили в Малибу, и что вы были замужем за английским актером.
— Я не жила здесь, но приезжала сюда на два или три месяца.
Нора почувствовала, какой дальше последует вопрос, и вся напряглась.
— Вы когда-нибудь встречали мою мать? — прошептала Хани.
— Да, однажды, и видела ее всего несколько минут.
— Что вы можете о ней сказать?
— Она была самой потрясающей женщиной.
Они уже подъехали к особняку Грантвуд, и у них не оставалось времени на вопросы и ответы.
Сэм ждала их у дверей в своем длинном ночном халате. Она обняла Хани и с осуждением обратилась к Норе:
— Когда вернулся Олаф и сказал, что мистера Розена отвезли в больницу, я ждала, что вы мне позвоните и скажете, как у него дела!
Нора извинилась:
— Ты права, мне следовало позвонить тебе. С ним все будет в порядке. Поэтому ты можешь спокойно ложиться.
— Но разве Хани не будет ночевать у нас?
— Она скоро придет. Но сначала нам следует привести ее в порядок, а потом мы пойдем на кухню, чтобы она выпила чашку чаю. Моя мать говорила, что очень помогает капля виски, но чашка чаю может привести в состояние настоящего комфорта!
— Ну, а я разве не могу тоже выпить чашку чаю? — загудела Сэм. — Я тоже очень расстроилась из-за мистера Розена.
— Конечно, ты тоже можешь выпить чаю, — быстро заметила Нора. — Я» понимаю, как ты расстроилась.
Когда Нора, Сэм и Хани, в халате Сэм, сидели за длинным чистым столом из сосны на кухне и допивали второй чайник чаю вместе с разными печеньями, в дверях показался Т. С. На нем был старый поношенный клетчатый халат.
— Мне показалось, что здесь шумно. Вы выбрали странное время для чайной церемонии, — он улыбнулся трем дамам.
— Папочка, — воскликнула Сэм, — это отец Хани. Он упал и поранил голову и пришлось его отправить в больницу.
— Олаф рассказал мне об этом. И что ты съездила и обо всем позаботилась, Нора. Я думаю, что все будет в порядке. Я прав?
Нора утвердительно кивнула.
— Хорошо. Выше голову, Хани! Всем спокойной ночи.
— Ты не хочешь посидеть с нами, папочка, и выпить чашку чаю? Он так успокаивает.
— Мне бы так хотелось этого, но меня еще ждет работа. Хани, не забудь передать привет Тедди от меня. Скажи, что я желаю ему самого лучшего.
Но Хани точно знала, что она ничего не скажет Тедди. Хотя она не знала, что именно случилось между Т. С., Тедди и Мими, она доверяла своему сердцу. Что бы там ни было, это было что-то плохое и Т. С. был в этом виновен!..
45
Хотя день рождения Хани был только в июле, а Бейб — в сентябре, девочки решили справлять свое шестнадцатилетие в июне, в день рождения Сэм. Готовилось что-то грандиозное, так как Т. С. сказал, что устроит по этому поводу прием в ресторане, который выберет сама Сэм. Сэм выбрала «Ля Мезон», потому что в этом ресторане бывали многие ее любимые звезды, как, например, Стив МакКвин и Рок Хадсон. Фильмы с этими актерами и с Дори Дей, которые были сделаны в пятидесятые годы, входили в двадцатку ее самых любимых. Кроме того, хозяин «Ля Мезон» Ратрик Террей всегда целовал ей руку, когда Нора приводила ее туда на ленч, он обычно проходил во внутреннем дворике ресторана под жарким пластиковым цветным навесом. Традиционное целование рук делало это посещение особенным, как будто она действительно принадлежала к плеяде кинозвезд!
— Все будет просто прекрасно! Папочка собирается пригласить много людей из кинобизнеса, — Сэм была вне себя от возбуждения.
— Но из-за этого не придется сократить число приглашенных нами? — поинтересовалась взволнованная Бейб.
— Чего ты боишься? Что нам не хватит места для твоих сопливых мальчишек? — издевалась Сэм.
— Ну, предполагается, что это день рождения и Хани и мой. Как можно праздновать день шестнадцатилетия без мальчиков?
— Ну, ты понимаешь, Бейб, есть и другая жизнь, без мальчиков. И у некоторых девочек празднуются дни их шестнадцатилетия совсем без ребят.
— Да, но есть и жизнь, которая не вертится только вокруг кино, кино и еще раз кино! Что бы ты делала, если бы росла где-нибудь в Су-Сити или где-нибудь еще?
— Но тогда я не была бы дочерью Т. С. Гранта и любовь к фильмам не отравила бы мне кровь. У меня были бы другие интересы!
— Неужели мы должны опять спорить по этому поводу? — поинтересовалась Хани, вздыхая. — Раз Нора сказала, что каждый из нас может пригласить по двадцать гостей, а у меня нет мальчиков, которых бы мне хотелось пригласить, и мы трое хотим пригласить одних и тех же девочек, я могу отдать тебе, Бейб, девятнадцать мест для твоих мальчиков.
— Я бы тебе посоветовала еще раз подумать об этом, — фыркнула Сэм. — Ты хоть понимаешь, что она сделает с приглашениями? Она их приклеит на доску объявлений в университете и во всех мужских раздевалках спортзалов города!
— Ну, нет, я этого не сделаю, — захихикала Бейб. — Если вдруг об этом узнает моя мать, она просто живьем сдерет с меня шкуру. И не разрешит мне встречаться даже с мальчиками из школы Дауни. Но объясни мне, Хани, почему ты мне отдаешь только девятнадцать приглашений? Для кого ты оставила последнее? Для какого-то таинственного незнакомца?
— Да, очень таинственного. Для моего отца. Ты против?
— Ты обязательно должна его приглашать?
— Да, я должна это сделать! — Хани разозлилась.
— Ну, не обижайся. Просто если моя мать узнает, что ты пригласила своего отца, она будет спрашивать, почему я не пригласила их с судьей? А они — самые последние люди, которых я бы хотела пригласить на мое шестнадцатилетие.
— Я вполне могу тебя понять, — протянула Сэм, — но если ты не хочешь, чтобы они там присутствовали, тебе лучше заранее сказать об этом Норе, потому что она говорит, что твои родители и отец Хани получат специальные официальные приглашения. Она считает, что если это праздник для нас троих и они с отцом будут присутствовать, то и ваши родители тоже должны быть. Но если ты сможешь изменить ее решение — удачи тебе. И еще одно, прежде чем я не забыла. Нора говорит, что поскольку мы будем вместе справлять наш общий день рождения, она считает, что неудобно будет, если гостям придется нести три подарка, она указывает на приглашениях, что подарки — запрещены! Простите, девушки, но как говорит старая присказка — «Я ничего не могу поделать с моими волосами!». И я ничего не могу поделать с моей мачехой!
— Я знала, что мы делаем серьезную ошибку, пригласив мою мать и отца. Теперь Кэтрин заявила, что если это мое шестнадцатилетие, как и твое, и Хани, то она хочет пригласить несколько друзей.
Сэм была вне себя от ярости.
— Но она не может этого сделать! Я не хочу, чтобы она испортила мой праздник!
— Она сказала, что даже заплатит, сколько бы это ни стоило, — расстроенно добавила Бейб.
— О! — Сэм схватилась за живот. — Мне кажется, что меня сейчас стошнит! Вмешивать сюда деньги уж совсем!
— Я тут ни при чем. Мне теперь совсем не Хочется идти на этот праздник. Мне кажется, что стоит убить себя, только чтобы не было очень больно! Как ты думаешь, сколько таблеток нужно принять, чтобы спокойно заснуть и никогда больше не просыпаться?
— Я не знаю, но если ты узнаешь, дай мне знать. Может, я присоединюсь к тебе. А ты, Хани? Ты не хочешь стать третьей?
Хани вымученно улыбнулась. Ее тоже больше не интересовал праздник. Она была уверена, что в самую последнюю минуту Тедди придумает какую-нибудь отговорку, чтобы не прийти. Он никогда не пойдет туда, где хозяином будет Т. С.
— Давайте подождем, что скажет Нора по поводу последних требований твоей мамаши, Бейб, — хмыкнула Сэм. — Она считает себя такой умной, посмотрим, как она выберется из этой ситуации.