У Миры загорелись глаза:
– А вы занимались разведкой новых мест, мистер Эллиот?
– Кое-где, – нехотя ответил он, отворачиваясь от Миры и глядя на меня в упор. – Ничего интересного. А объясните-ка мне, как устроен ваш Блистательный Двор? Каждая из девушек имеет ранг определенного драгоценного камня, да? И вы – самая лучшая.
– Я – бриллиант, – подтвердила я. – А Мира – гранат.
– Значит, вас приглашают на всякие…
– А, вот вы где! – К нам подошел Седрик и при виде Гранта улыбнулся. – Похоже, вы познакомились и без моей помощи. Мистер Эллиот – один из моих соседей по каюте. Аделаида, вы мне нужны на минутку. – Он указал на выпускниц, сгрудившихся неподалеку, и обратился к Мире: – Вы сможете спуститься вниз вместе с ними, когда они будут уходить? Вам не стоит оставаться одной на палубе.
– Конечно, – согласилась Мира. – Мистер Эллиот, может, вы успеете рассказать мне поподробнее про свой бизнес?
Грант замотал головой.
– Был бы счастлив, но, к сожалению, я вспомнил, что у меня срочные дела.
Он улизнул, а Мира направилась к остальным девицам. Седрик поманил меня за собой. Я подумала, что он собирается побеседовать наедине со мной прямо на палубе. Однако Седрик тоже спустился вниз и зашагал по длинному полутемному коридору. Через некоторое время мы добрались до трюма, заставленного ящиками.
– Я вас слушаю, – сказала я, когда он закрыл за нами дверь.
Седрик миновал ряды деревянных ящиков и, картинно махнув рукой, объявил:
– Вот ваша художественная студия, мадам!
Я заглянула в узкий проход, загороженный штабелями из коробок, и обнаружила холст и краски.
– Я тайком пронес их на борт и стал искать место, куда редко заходят, – объяснил мне Седрик с затаенной гордостью.
Я опустилась на колени, чтобы разобраться с красками. Юбки изящно раскинулись вокруг меня. Я медленно перебрала все баночки.
– Масло, – констатировала я.
– Я что-то сделал не так? – встревожился он.
– Это повлияет на результат. Я не смогу подражать Флоренсио. У него совершенно другая техника.
Задор Сердика моментально улетучился.
– Я не знал. Но ведь вы сумеете хоть что-то сделать?
– Конечно. – Я мысленно перебрала виденные мной работы мастеров, вспоминая виды использованных ими красок и полотна. У меня была неплохая память на детали. Вопрос состоял в том, чтобы выбрать нужный и не слишком сложный стиль.
– Тодорос! – воскликнула я. – Художник из Мирикосии. Я напишу картину в его манере. Мирикосия ведет активную торговлю через Сирминику, а сейчас там творится жуткий хаос, поэтому никто не удивится незаконно вывезенной картине.
– Вы справитесь меньше чем за два месяца?
Я задумалась.
– Надеюсь, но мне надо работать ежедневно – хотя бы по два часа.
– Я это обеспечу, – твердо заявил Седрик. – Мы справимся.
Он замер, выжидающе глядя на меня.
– Что, прямо сейчас? – вырвалось у меня.
– А почему бы и нет? Сроки поджимают.
– Я не могу сразу же приступить к серьезной работе. Кроме того, вы меня отвлекаете, когда так смотрите на меня.
Он отступил назад – но не слишком далеко.
– Мне нельзя вас оставлять. Надо быть рядом на тот случай, если кто-то войдет в трюм.
– Но это не избавит нас от обвинения в подделке произведения искусства! – огрызнулась я.
– Не следует допускать, чтобы в разгар работы сюда забрел матрос. Вам нужно что-нибудь еще?
– Мне требуется свободное время и побольше места. Отсутствие постоянной качки. И, наверное, нормальная пища, а не сушеные фрукты и консервированная говядина. Все бы отдала за медовый бисквит. – Поймав его негодующий взгляд, я проворчала: – Сами попробовали бы начать создавать шедевр одного из величайших мастеров! Я хочу вам помочь, но мне надо хорошенько подумать над будущим сюжетом.
Я почти час вспоминала работы Тодороса и только потом взяла угольный карандаш и принялась за набросок. Тодорос прославился своей знаменитой серией из четырех картин под названием «Дама у фонтана». Каждая имела свой номер. Художник написал молодую женщину, стоящую у фонтана: живописец уделил внимание композиции, освещению и позе модели (они были разными на всех четырех полотнах). Вдобавок Тодорос включил в третью и четвертую картины изображение мужчины и ребенка.
Ну а я решила создать пятое, только что обнаруженное произведение из этой серии.
Однако сперва я оробела и боялась провести карандашом лишнюю линию. Странная обстановка и теснота мешали, как и корабельная качка. Но затем я сообразила, что проще всего будет изобразить женщину со спины, и стала вспоминать точное расположение фонтана и количество окружающих его деревьев. Вскоре я расхрабрилась окончательно и с удовольствием погрузилась в работу. Она помогла мне забыть об обмане, в котором я запуталась, и о постоянном унынии из-за Тэмсин.
Я забыла и про Седрика и вздрогнула, когда он заговорил:
– Аделаида, нам пора.
– Но я еще не закончила набросок! – возмутилась я.
– Мы задержались в трюме дольше, чем следовало. Близится время обеда, и я надеюсь, что мисс Брэдли не начала рыскать по палубе.
Я неохотно отложила карандаш и подождала, пока Седрик спрячет все «улики».
– Аккуратнее, – предостерегла я его. – Не порвите холст.
– Прореха добавит убедительности рассказу о том, что шедевр вывозили тайком, да еще в экстремальных условиях.
– Верно, – согласилась я, разминая затекшие мышцы. – Но картина, доехавшая в целости, принесет более высокую цену язычникам Адории. Клиент не станет подвергать сомнениям чудо, благодаря которому он получит возможность повесить у себя дома нечто действительно милое и симпатичное.
– Что ж, язычник из Адории будет вам весьма благодарен.
Мы покинули трюм и вновь зашагали по коридору. Завернув за угол, Седрик резко затормозил, и я едва не налетела на него.
– Но где же вы научились живописи? – спросил он меня шепотом. – Многие владеют лишь азами изобразительного искусства. Мало кто способен подражать мастерам.
Я пожала плечами. Седрик задал мне непростой вопрос.
– Меня научил отец, – сказала я, прерывая затянувшуюся паузу. – У нас была особая игра на проверку моей памяти.
Он сразу заметил, как изменилось мое настроение.
– Простите. Я не хотел вас огорчать. Но удивительно, что ваш батюшка так в вас верил. Судя по всему, аристократы мечтают лишь о том, чтобы их дочери получили хорошее воспитание и удачно вышли замуж.
– Папа тоже думал об этом. Но похоже, что мои намерения не совпали с его представлением о браке. Вы слышали про Руперта, первого графа Ротфордского?
– Да! Любой из Осфрида знает про него. – Седрик многозначительно посмотрел на меня. – И я могу назвать вам имена его прямых потомков.
– Всю жизнь мне в голову вбивали, какую ответственность налагает на меня титул. – Я привалилась к шершавой деревянной перегородке, вспоминая бабушку. – Иногда я думаю, что я посрамила свой древний род. Наверняка так оно и есть.
Седрик тепло мне улыбнулся.
– Я точно знаю две вещи. Именно Руперт допустил, чтобы его титул переходил к потомкам по женской линии, что указывает на его благородство и широту души. Вы же графиня, верно? Аристократы прошлых веков так никогда не делали – наоборот, они передавали титул наследникам-сыновьям! Значит, Руперт не относился к сторонникам архаических правил. Вам надо им гордиться.
– Не нужно расхваливать мне моего же предка. И что еще вы якобы знаете?
– При чем тут «якобы»! Руперт отверг сытую жизнь на континенте и пересек море. Он отправился на запад, в дикие варварские края! Он поступил так вовсе не потому, что это было выгодно для его карьеры или могло обогатить его еще больше. Нет! Он просто сделал правильный выбор – Руперт, естественно, понимал: жизнь на старом месте его иссушает, ему необходимо стремиться к чему-то новому. Он не посрамил своего наследия. Он всегда проявлял отвагу и решительность. – Седрик бросил на меня пытливый взгляд. – Поведение Руперта вам никого не напоминает?
– Вы имеете в виду себя?
Я поспешила отвернуться, чтобы спрятать улыбку, но Седрик поймал меня за руку и притянул обратно. Когда я посмотрела на него, то поняла, что мне уже не до смеха. Седрик был преисполнен пугающей серьезности. Внезапно мне стало трудно дышать, а небольшое расстояние между нами как будто совсем исчезло.
– Не надо себя недооценивать, – произнес Седрик. – Я никогда этого не делал.
Мне хотелось, чтобы он отшутился, но он молчал, и я попятилась.
– Мне пора! До встречи.
И я бросилась по коридору к своей каюте. Меня страшило то, что я могла увидеть у себя за спиной.
Глава 11
Сперва Седрик ужасно нервничал. Похоже, он думал, что, взявшись за кисти и краски, я с наскока начну создавать подлинный шедевр. Но это было делом будущего, так как мне было необходимо провести подготовку. Я делала наброски, накладывала фоновые цвета, и постепенно, понемножку мое полотно стало оживать. Заканчивая сеанс, я неизменно ощущала, что мне не хватило времени. Минуты стремительно улетали прочь, и я побаивалась, что не успею закончить картину к назначенному сроку.
Однако за пределами моей импровизированной студии время тянулось, как резина.
– Ах, вот и вы! – воскликнула мисс Брэдли однажды вечером.
В тот день я сидела в трюме и ждала, когда высохнут краски, поэтому опоздала на ужин в кают-компании. Остальные жемчужины уже сидели за столом и с любопытством таращились на меня. Я замерла на пороге. Что ж, в столь длительном плавании любой, допустивший оплошность, становился настоящим развлечением.
– Приношу свои извинения, – Я сцепила руки и потупилась с виноватым видом. – Я гуляла на палубе и лишь через час спохватилась! А дорогу мне перегородили матросы: они что-то чинили на трапе. Мне не хотелось приближаться к ним, я затаилась неподалеку и проскользнула мимо них, когда смогла улучить момент. Мне показалось, что это правильно.
Мисс Брэдли покачала головой.