Седрик едва не опоздал. Ворвавшись в зал, он не успел «вручить» меня записанному на танец кавалеру и увлек меня на первый вальс.
– Твой отец будет недоволен, – поддразнила я его.
– Ах, не беспокойся: скоро у него появится гораздо больше причин для недовольства, – сообщил мне Седрик. – Кроме того, сейчас он вряд ли догадывается, что под маской скрываюсь именно я. Он настолько занят собственной персоной, что мне можно расслабиться.
Я давно привыкла к небрежному тону Седрика и решила ему подыграть, однако неожиданно для самой себя произнесла:
– Я бы узнала тебя где угодно и в любой маске. По тому, как ты двигаешься, по запаху. По тому, как я тебя ощущаю…
Его рука напряглась на моей талии, чуть приближая меня к нему.
– Ты осложняешь мою задачу. Особенно если учесть, что я намерен сообщить тебе важную новость: Николас Эделтон согласился жениться на тебе завтра.
– Хотелось бы надеяться, что тебе в любом случае трудно об этом говорить.
– Верно.
Мы замолчали, позволяя музыке и жужжанию разговоров обволакивать нас обоих. Не отрывая друг от друга взглядов, мы кружили и кружили по залу. Меня снедало желание положить голову на его плечо, но я понимала, что тогда наше притворное равнодушие будет разгадано. К тому же во время вальса так делать не положено.
Когда музыканты отложили смычки, Седрик перестал смотреть мне в глаза. Теперь он словно наблюдал за мной стороны. Его брови хмуро сдвинулись.
– Тебя заприметил будущий губернатор! Давай-ка я отведу тебя к Эделтону, чтобы ты потанцевала с ним. Он в курсе всего, но сперва хотел задать тебе какой-то вопрос.
Недоумевая, я позволила Седрику подвести меня к Николасу – как раз к началу очередного танца. Седрик вежливо перекинулся с адвокатом несколькими фразами, но, уходя, бросил на меня пристальный взгляд.
– Извините за мое исчезновение, – сказал Николас, обхватив меня за талию. На нем была простая маска из синей ткани. – Моим клиентом являлся друг моего кузена, которому нанесли серьезный ущерб в его торговле. Я не мог его бросить.
– Прекрасный поступок, – ответила я совершенно искренне.
– Я не могу справиться с несправедливостью, творящейся в мире, но стараюсь сделать то немногое, что мне по силам. Но хватит о делах. – Он улыбнулся. – Мистер Торн сообщил мне, что в запланированном нами деле есть некая срочность и нам надо прибегнуть к уловкам, чтобы вовремя отыграть свадьбу. У нас все получится, но сперва мне надо узнать… – Он вздохнул. – Вы уверены в своей готовности? Я не стану торопить вас, Аделаида, и заставлять делать нечто такое, в чем вы еще сомневаетесь. Вам следует слушать только себя. Последнее слово остается за вами.
И мое сердце сразу сжалось и заныло: не просто из-за его чуткости, но и из-за той истины, которой мы не касались. Кого мне хотелось бы выбрать? Конечно, Седрика! Но у него нет средств даже на пай, который спасет ему жизнь – что уж говорить о неподъемной сумме, которая назначена за меня. Любые другие варианты будут нарушением контракта и вызовут громкий скандал.
«Николас Эделтон – надежный и добрый человек. Вот я и стану Аделаидой Эделтон», – подумала я.
Внезапно мой рассеянный взгляд каким-то образом поймала Виола, которую я уже вычислила среди танцующих. Это укрепило мою решимость, и я осмелилась посмотреть на Николаса. Я подавила душевную боль, стараясь игнорировать то, что все мое существо рвалось к Седрику.
– Я сделала свой выбор, – произнесла я. – А мистер Торн обязательно уладит все детали. Он всегда выполняет свои обещания.
Я закончила танец с тяжелым сердцем и приготовилась к тому, что сейчас моим кавалером станет Уоррен. Но Виола опередила своего сына и увлекла меня к стене.
– Аделаида, милая! У меня возникло впечатление, что мы не разговаривали целую вечность!
Так и было. Хотя я покорно общалась с Уорреном, я прилагала все усилия, чтобы не сталкиваться с его матерью.
– Я была очень занята, – выдавила я.
Виола улыбнулась. Тонко сжатые губы сделали ее похожей на змею.
– Конечно, моя дорогая! Но вам нужно отдохнуть от домашних хлопот, не так ли? Кстати, Уоррен не перестает говорить о том, как ему нравится находиться в вашем обществе. Полагаю, это взаимное чувство.
– О таком мужчине любая девушка может только мечтать.
– Совершенно верно. Тем не менее мой сын до сих пор свободен – и не помолвлен! Вы не представляете себе, до чего меня расстраивает подобный расклад, особенно учитывая его скорый отъезд в Хэдисен. – Виола трагически вздохнула. – Мне было бы гораздо приятнее, если бы Уоррен женился в Триумфальном. Ненавижу незаконченные дела. А вы? Чуть не забыла, Сайлас Гаррет кое о чем меня предупредил! Его напарник уже едет в Триумфальный. Должен прибыть со дня на день.
Я продолжала смотреть на Виолу с вымученной улыбкой. Она блефует? Трудно утверждать наверняка.
– Думаю, агенты Осфрида будут счастливы выяснить все раз и навсегда.
– А вы, милочка, будете счастливы, если они перестанут вас подозревать, – промурлыкала Виола.
Я промолчала, и ее тошнотворно сладкое выражение лица растаяло.
– Хватит тянуть. Лучшего тебе не добиться. Тебе не будет грозить возвращение в Осфрид. Подпиши брачный контракт и сними груз со своих плеч: а иначе я очень сильно осложню твою жизнь. Я не шучу, – отчеканила она и усмехнулась.
К нам подоспел Уоррен.
– Матушка, никак не ожидал, что ты украдешь Аделаиду!
Улыбка Виолы стала блаженной.
– Нам не хотелось докучать тебе женской болтовней. Понимаешь, есть всякие детали, которые интересуют женщин в связи с бракосочетанием.
Даже маска Уоррена не смогла скрыть, что он вытаращил глаза.
– Бракосочетанием? Вы не имеете в виду…
– По-моему, наш чудесный бриллиант наконец-то перестал тебя дразнить, – вымолвила его мать.
– Правда? – Уоррен схватил меня за руки. – Вы приняли мое предложение? Нам надо объявить о помолвке прямо сейчас! Сегодняшний праздник – идеальный момент!
Стягивающий мою грудь обруч испуга стал туже, и мне пришлось заставить себя дышать.
– Нет-нет! Прошу вас, никаких объявлений! То есть – мы с вашей матушкой говорили неофициально, но пока еще ничего нельзя предпринимать… – Я прикусила губу, глядя в дальний угол зала, где Седрик что-то горячо втолковывал Николасу.
Адвокат широко улыбался: я надеялась, что новости хорошие.
– Сперва надо тщательно обсудить все детали с Торнами. Сумма выкупа, дополнительные условия контракта… Было бы неправильно говорить о помолвке во всеуслышание, не уладив все остальное. Не хочу чувствовать себя неловко.
Виола прищурилась, а Уоррен, похоже, огорчился: к счастью, не особо сильно.
А мои мысли лихорадочно метались в голове. Что это мне даст? Сколько дней я выгадала? Нет никаких сомнений, что завтра Дойлы нанесут визит в «Глициниевую лощину», дабы оформить сделку. Сумею ли я оттянуть время еще хотя бы на сутки? Кто его знает…
Седрик с Николасом затерялись среди гостей, и у меня не было возможности за ними следить.
«Неужели я только неофициально согласилась на брак с Уорреном?» – ругала я себя.
– Идемте! – выпалил Уоррен. – По крайней мере, нам надо потанцевать, чтобы отметить это радостное событие вдвоем!
Увы, у меня не было путей для отступления. Никаких союзников – только океан людей, прячущих свои лица за масками. Они флиртовали, смеялись, болтали о весне и развлечениях. Они наслаждались жизнью, а мне показалось, что вокруг меня смыкается тьма.
– Конечно, – натянуто согласилась я. – С удовольствием.
Мы протанцевали практически весь вечер. Некоторые ухажеры все-таки отваживались меня пригласить, но Уоррен держался настолько уверенно и собственнически, что каждый из них терпел поражение.
Когда Айяна сообщила мне, что наша группа уезжает, я немного приободрилась.
Уоррен пообещал навестить меня завтра и нехотя попрощался. Я вежливо кивнула и кинулась к остальным. Вечер был ясный и теплый: я нуждалась в свежем воздухе, чтобы собраться с мыслями. Однако едва я успела перевести дыхание, как меня посадили в карету и увезли в «Глициниевую лощину».
Добравшись до спальни, я распахнула окно и села на подоконник, жадно хватая ртом воздух и пытаясь успокоиться. Но мне ничего не помогало. Ощущение загнанности, появившееся на балу, никуда не делось.
Я мечтала вырваться из этой комнаты, из этого дома… из этой жизни. Я вновь почувствовала себя так, как в Осфро. Я была заперта в позолоченной клетке, которой восхищались столь многие, даже не подозревая о том, что я угасаю на их глазах.
Не раздумывая о будущих неприятностях, я выбежала из спальни в своем бальном наряде и замерла как вкопанная. «Странно, что Миры опять нет», – подумала я.
Остальные жемчужины давно разбрелись по своим комнатам. Что ж… Мира сделала свой выбор, в чем бы он ни заключался. И я ее винить не могла.
Я прокралась по коридору до чулана, из которого можно было попасть на черную лестницу, и поднялась на чердак, едва не споткнувшись о подол бального платья. Добравшись до площадки, я открыла окно и уже собралась вылезти наружу, когда меня окликнули по имени. Я стремительно развернулась – и вздрогнула при виде мужчины в маске. Спустя секунду он сорвал ее с себя – и передо мной предстал Седрик.
– Что ты делаешь? – спросил он. – Я собирался пробраться к тебе в спальню и поговорить, но заметил тебя на лестнице и догнал.
– Хочу выйти. Мне надо подумать! Здесь мне просто в голову ничего не лезет. Я не могу тут находиться. Не могу дышать. Мне надо выбраться отсюда! Куда-нибудь. Куда угодно.
Я снова попыталась выбраться наружу, но Седрик вцепился в мой локоть и, оттащив назад, захлопнул окно.
– Угомонись. Тебе нельзя карабкаться по шпалере в бальных туфельках! – Он усадил меня на подоконник. – Сядь и объясни, что случилось.
Я изумленно воззрилась на него.
– И ты еще спрашиваешь? Случилось самое ужасное! Я более или менее согласилась выйти замуж за Уоррена!
– Более или менее?