Седрик выдавил из себя улыбку.
– Конечно.
Элиас раздраженно махнул рукой.
– Давай посмотрим на твои баснословные золотые жилы! Я спешу.
Мы направились в дальнюю сторону участка, где редкая растительность обнажала каменистую почву.
Седрик приблизился к основанию скалы, по которой лазил Глен, и я невольно поежилась. Неужели Седрик будет карабкаться на самый верх? Помимо прочего, скала оказалась неровной, и ее острые выступы пугали меня не меньше, чем ее высота.
– Салли говорил, что Дэвис Митчелл именно так и разбогател, – заметил Седрик. – У него на участке были точно такие же золотоносные скалы.
Элиас прищурился.
– Салли? Ты Джорджа Салливана имеешь в виду? Не назвал бы его специалистом. Он целый год торчит в Хэдисене, без всякого успеха.
– Но он знаком с Дэвисом Митчеллом, – возразил Седрик, – и бывал на его участке.
Дэвис Митчелл являлся легендарной личностью. Он стал богачом-золотодобытчиком и вернулся в Осфро, чтобы жить там припеваючи. Если существовал хотя бы крошечный шанс, что мы обнаружим золотую жилу, нам следовало в этом убедиться и проверить все самим.
– Кроме того, – добавил Седрик, – тут кончается моя собственность. Если я найду то, что хочу…
– Это собственность мистера Дойла, – оборвал его Элиас. – И ты здесь просто вкалываешь, парень.
Седрик не смутился.
– Если на участке есть золото, то, вероятно, жила тянется по предгорьям в сторону кряжа. Там приисков нет, верно? Мистер Дойл сможет доставить туда рабочих и не делиться с остальными искателями.
– Разрабатывать горные жилы очень сложно, – проворчал Элиас, но я увидела, как заблестели его глаза при мысли о подобной перспективе. – Ладно. Залезай на эту зверюгу и начинай работу. И немедленно доложи мне о результате. Если обнаружишь что-то стоящее, мистер Дойл поможет начать разработку, когда возвратится из Триумфального. И не распускай слухи, пока не будет полной уверенности в том, что ты напал на жилу!
– Разумеется, – ответил Седрик, сохраняя вежливость, несмотря на язвительный тон Элиаса.
Воцарилась неловкая тишина, которую нарушил Элиас:
– А ты не собираешься пригласить нас к себе в дом и угостить? Мы проделали долгий путь и подустали.
Я содрогнулась, вспомнив, что у Седрика на стене висит аланзанская звезда.
– У нас слишком тесно, – выпалила я. – Между кроватью и печкой еле-еле протиснешься. Я принесу вам угощение, которым вы сможете насладиться на свежем воздухе, ведь погода прекрасная.
Элиас покосился на меня.
– Как любезно! И до чего удачно, что ты хорошо знакома с лачугой и с кроватью.
Я мило улыбнулась.
– Скоро вернусь.
Я неспешно пошла прочь – словно благовоспитанная юная леди, собирающаяся угостить мужчин прохладительными напитками. Очутившись в лачуге, я захлопнула дверь и произнесла тщательный обыск. Сняв со стены аланзанскую звезду, я спрятала ее в сундук, который Седрик привез из Триумфального. Там оказалась и колода динзанских карт, но они хотя бы лежали на самом дне сундука. Я завернула их в рубашку Седрика, чтобы их стало труднее отыскать, и сочла, что проблем не предвидится, даже если в дом нагрянут незваные гости.
Варианты угощения были скудными – что Элиас наверняка знал. Его просьба была лишь демонстрацией превосходства. Я видела, что у Элиаса и его приятелей к седлам пристегнуты фляжки, да и для перекуса он, естественно, прихватил нечто более сытное, чем то, что имелось в нашем с Седриком распоряжении. Печка у Седрика была, мягко говоря, капризная: именно поэтому трапезы у мистрис Маршалл всегда несказанно его радовали. Я взяла полдюжины кукурузных лепешек, которые мистрис Маршалл презентовала Седрику, и положила их на разделочную доску, которую решила использовать в качестве подноса. Присовокупив к лепешкам пустые чашки и кувшин воды, я вышла наружу. (Воду мы брали из чистого колодца на прииске, но она уже успела изрядно нагреться.)
Я подала угощение со всем изяществом и любезностью, к которым нас старательно приучали на занятиях Блистательного Двора, посвященным «приему гостей». Я даже заслужила хрипловатое «спасибо» от одного из самых молчаливых людей Элиаса.
Затем я быстро обменялась с Седриком взглядами. Он чуть заметно кивнул, дескать, не волнуйся, я все понял.
Трудно было предположить, что Элиас станет обыскивать хижину, тем не менее никаких явных указаний на иную веру в ней не осталось.
– Тебе не следовало вешать звезду на стену, – сказала я Седрику, когда вся компания уехала: Элиасу наскучило ждать, когда Седрик поднимется на скалу, и он вместе со своими людьми убрался восвояси. – Это ничем не лучше ритуала в роще или на лужайке.
Он смахнул со лба потную прядь волос и кивнул.
– Ты права.
– Ты сейчас со мной согласился?
– Я всегда с тобой соглашаюсь. Ты – проницательная и умная женщина. Гораздо сообразительнее меня.
Мы оба уставились на скалы.
– Когда собираешься подниматься? – спросила я.
Седрик наклонился и начал разбирать страховку и крючья, которые привез Элиас.
– Почему бы не сейчас?
– Значит, ты будешь карабкаться на скалу под палящим солнцем?
– В последнее время всегда припекает. – Он отобрал пару канатов и проверил их на прочность. – Не надо ждать урагана, о котором вечно бормочет старина Салли.
Я лихорадочно попыталась придумать предлог, чтобы отложить его подъем, но у меня ничего не получилось. Вдобавок на нас постоянно давили сроки выплаты долга.
– Ты хоть знаешь, как пользоваться оборудованием? – осведомилась я.
Седрик закрепил на себе кожаные страховочные ремни.
– Ты во мне сомневаешься?
– Просто видела, как ты ездишь верхом.
– Не беспокойся. Я обо всем разузнал. Подробно поговорил с Салли и с городскими торговцами. Это элементарно.
Я покачала головой, но затем была вынуждена признать, что Седрик не оплошал. Он принялся умело закреплять канаты и клинья, а потом нацепил перчатки. Напоследок я вручила ему кирку и поцеловала в щеку.
– Береги себя. Не сделай меня вдовой еще до свадьбы.
Вместо ответа он молча ухмыльнулся и начал карабкаться наверх. Я не разбиралась в скалолазании, но меня восхитило, как уверенно он вбивает в скалу клинья и крючья, создавая упоры для подъема.
Неровности и острые выступы, которые так меня тревожили, на самом деле оказались полезными, создавая дополнительные точки опоры.
– Ты молодец! – крикнула я Седрику.
– Я ведь говорил: у тебя нет причин для тревоги!
На небе появились облака. Влажная жара все еще заставляла меня истекать потом, но, к счастью, стало чуть прохладнее. Подъем занял не очень много времени, но я следила за Седриком, сжав кулаки и отсчитывая каждое мгновение, пока он наконец не подтянулся на широкий каменистый выступ у самой вершины. Оттуда он помахал мне, и я облегченно вздохнула. Отцепив кирку от страховочного ремня, Седрик шагнул в расселину. Потеряв его из виду, я снова напряглась, и мое сердце забилось как бешеное. Оставалось только гадать, когда Сердик завершит разведку. Я сомневалась, что он наткнется на золотую стену. И насколько глубоко уходит эта расщелина? А вдруг Седрик обнаружил какую-нибудь пещеру, где сможет случиться обвал?
Я увидела Седрика через полчаса.
– Как ты? – прокричала я.
– Лови! – ответил он и что-то скинул вниз.
Бросок был намеренно неточным: камень упал на землю в нескольких шагах позади меня. Я бросилась к находке. На солнце что-то сверкнуло – и я потрясенно подняла золотой самородок размером с вишню. В пять раз крупнее камушка Глена! Золота в скале было больше, чем мы намывали за целый день. Я бегом вернулась к подножию скалы.
– Там, наверное, лежат кучи самородков?
Седрик приставил ладонь ко рту, чтобы мне лучше было слышно.
– Нет, но он попался мне достаточно быстро! По-моему, в скале проходит огромная жила. Чтобы ее правильно разработать, понадобятся рабочие и, конечно, инженеры. Зато теперь мы сможем расплатиться с Уорреном и будем свободны! И ты не будешь связана контрактом с Блистательным Двором!
– А золота хватит на пай в Вестхэвене?
– Определенно!
– Тогда спускайся ко мне, и я тебя расцелую!
От волнения у меня застучало в висках. Даже без помощников со стороны мы точно сможем разбогатеть! А если жилу будут разрабатывать полностью, Седрик будет иметь права на всю добычу – за вычетом доли собственника, которая причитается Уоррену. Золота хватит не только для нашего переезда в Вестхэвен, но и для того, чтобы нам не пришлось коротать свой век в захудалой лачуге. Пусть я и готова на жертвы ради любви, я все-таки предпочту жить под черепичной крышей.
Для спуска Седрику надо было действовать немного иначе. Теоретически это было не слишком сложно. Он закрепил канат на крючьях, воткнутых в скалу, а затем заскользил вниз, сжимая страховку руками и переставляя ноги на крутом склоне. Усилий требовалось меньше, чем для подъема, но я ни на секунду не забывала, что многое зависит от его хватки. Ремни тоже крепились к канату, обеспечивая дополнительную защиту. Но, несмотря на показную смелость, Седрик явно действовал очень осторожно.
Я не сумела сдержать испуганного возгласа, когда Седрик ошибся и резко скользнул вниз, выпустив из рук канат. Я заорала, представив себе ужасающую картину того, что Седрик сейчас рухнет вниз и разобьется. Он выбросил руки вперед, пытаясь найти упор – и каким-то чудом сумел притормозить на каменистом участке, который выступал карнизом примерно на одной трети пути до земли. Но упор оказался чересчур узким: Седрик едва смог разместить ноги, развернув их носками наружу.
В итоге он притиснулся к скале всем телом, раскинув руки в обе стороны.
– Ты цел? – вскрикнула я.
– Бери Лиззи и привези Салли! – ответил он. – Сможешь вернуться через час?
– Нет! Я тебя не оставлю!
Положение Седрика было плачевным. Я была даже не уверена в том, что он продержится хотя бы пять минут.
– Аделаида!
– Молчи! Я сообразительнее, чем ты, помнишь?