мужчина, проигравший битву, не заслуживает каких-либо особых привилегий от меня.
Гроб был действительно красивым прямоугольным ящиком и ничто не напоминало
в нем его назначение, поэтому я приказал отвести его в Три Стены, чтобы использовать его
для хранения одежды.
Мы выбросили надгробие и значительное время спустя я обнаружил, что его используют
как стол. Мое имя все еще оставалось высеченным на нем. Хотел бы я разбить эту чертову
штуку…
Меня также раздражало то обстоятельство, что большинство моих рабочих сделало
ставки против меня – на пана Адольфа. Один из них объяснил, что с их точки зрения это было
разумным шагом. В конце концов, если бы я выиграл, их будущее было бы безопасным, но если бы я проиграл, им бы потребовался каждый пенни, чтобы выжить!
Все это оставило неприятный осадок…
Я поговорил с епископом Вроцлава, перед тем, как он вернулся к себе в собор. На самом
деле, он сидел на коне, когда дал мне аудиенцию.
- Ваше преосвященство, в моем городе проживает более девятисот человек и нет
постоянного священника. Но я хочу не любого священника. Я хочу человека, который будет
в состоянии руководить системой школ. Возможно мне будет получить такого?
- Как интересно, сын мой, но буквально три дня назад я получил письмо от отличного
молодого ученого, ищущего подобную позицию. Я напишу ему немедленно по возвращении
во Вроцлав. Да! Будет отлично получить в епархию умного итальянца.
Он позволил мне поцеловать свое кольцо и уехал, прежде чем я успел ответить.
Я должен ждать чьего-то приезда из Италии?! Это может занять год!
Пан Стефан и его отец, барон, уезжали в то же время. Начиная с прошлой зимы, когда
случился конфликт из-за ночных дежурств, между нами постоянно возникали разногласия.
С того момента и до сих пор, происходящие события только еще больше усиливали неприязнь
между нами и, в конце концов, этот человек стал моим заклятым врагом. Что бы я ни делал, это только разжигало его ненависть и я дал себе слово не оставлять его за своей спиной.
Уезжая, он затаил на меня обиду.
- Это еще не конец, Конрад! - крикнул он.
6
Рождество в Окойтце было таким же шумным, как и год назад. Кроме людей графа
Ламберта, были еще мои люди и рабочие с ткацкой фабрики и церковь уже не могла вместить
всех нас. Мы убрали красильные чаны, стиральные баки и другое оборудование с первого этажа
ткацкой фабрики и провели праздник там.
Наряду с графом Ламбертом, я, пан Владимир, два его брата и две сестры, а также
все их мужья, жены и родители сидели за высоким столом вместе со священником и его
красивой женой. В дополнение к ним присутствовали четыре моих леди и шесть дам графа
Ламберта (он пытался уменьшить их число). Таким образом, двадцать четыре дворянина были
в распоряжении крестьян и рабочих, чтобы выплеснуть на них свою агрессию, копившуюся
целый год. Вам могло бы показаться, что шутки могли бы распределиться равномерно по всем
дворянам, но, на самом деле, графу Ламберту и мне досталась большая их часть.
По-крайней мере, в этом году я знал чего ожидать и психологически подготовил себя
к тому, чтобы быть клоуном. Короля Рождества выбирали раздавая булочки с горошиной
в одной из них. К счастью или нет, горошина досталась одному из моих верхолазов - рабочему, который забирался на огромные деревья и спиливал их верхушки, чтобы можно было повалить
дерево. Все верхолазы были экставертированными мужланами и я не пытался быть с ними
вежливыми.
Королевой Рождества стала одна из ткачих - удивительно привлекательная молодая
женщина, которая, по-крайней мере, выглядела соответствующе.
Не буду утомлять вас описанием творившейся буффонады. Граф Ламберт и я
при первой же возможности удалились в свои покои.
- Черт! Становится все хуже и хуже с каждым годом! - сказал граф Ламберт, снимая
метровый гульфика, который его заставили надеть. Он наполнил два серебряных кубка
из кувшина на буфете и передал один мне.
- Не могу себе представить, как может стать еще хуже в следующем году, мой господин.
Я снял шляпу волшебника, которую мне дали и сделал большой глоток. Мне просто
необходимо было выпить, хотя вино было отвратительного качества. Отсутствие стеклянной
бутылки и хорошей пробки довольно быстро разрушало средневековое вино. Большинство вина
выпивалось в тот же год, когда было изготовлено и никто не хранил вино старого урожая, поэтому оно не получало выдержки.
- Просто подождите. В некоторых вопросах крестьяне могут быть очень творческими.
Но ничего с этим не поделаешь. Обычай есть обычай.
Он сел на сундук рядом со столом и указал мне на место напротив. Шахматная доска
уже нас ждала.
- Тем не менее, мой господин, это означает окончание вполне неплохого года.
Я взял по пешке с каждой стороны доски, спрятал их в кулаках и предложил ему
выбирать.
- Да, это так! Подумать только! Год назад в этот день мы впервые встретились. Можно
сказать, что это годовщина. Год назад, вчера, ты убил разбойника пана Рейнбурга, который
грабил мои земли и убивал моих людей. И три дня назад на моем турнирном поле ты убил
пана Адольфа. Если считать твою стычку на дороге с крестоносцами, получается три поединка
за год!
Он выбрал черные и начал разыгрывать комбинацию Дракон, которую я имел
неосторожность ему показать.
7
- Более того, мой господин, все зависит от того, что считать поединком. С того момента, как я здесь, я был вовлечен еще в четыре различных акта насилия.
Было не так много вариантов, которыми я мог ответить на его начало и я выбрал один
из стандартных.
Видя, что его брови поднялись при слове "четыре", я сказал:
- Имела место быть стычка с паном Адольфом, когда он ударил меня по голове. Потом, однажды ночью в Кракове, лодочник Тадаос убил трех воров, которые пытались убить его.
Вы знаете о встрече на дороге с разгневанным кредитором, а также о битве с бандой
пана Рейнбурга. В стычке с гильдией сводников в Цешине я убил трех отморозков, а в схватке
с чертовыми педофилами, пан Владимир и я убили или покалечили шестерых из семи
крестоносцев.
- Я думаю,можно не считать инцидент на пароме в Кракове прошлым летом, который
начался с того, что мне попали камнем в голову и закончился прежде чем я снова был
в состоянии нормально соображать. Убийство жертвы бешенства также не было поединком.
Он так напугал меня, что я просто убил его. Это было обычным убийством.
Дебют был разыгран и граф Ламберт перешел от Сицилийской обороны в среднюю
центральную позицию.
- Тот последний, которого вы назвали "жертвой бешенства" был вампиром. Он должен
был быть убит. Вы поступили правильно, пан Конрад. Но думаю, что за год вы успели
поучаствовать не менее чем в десяти поединках. Вы также забыли упомянуть вашу драку
с паном Стефаном. Вы понимаете, что я не имел возможности всерьез использовать свой меч
уже в течение четырех лет? И это при том, что треть своего времени я провожу в дороге.
- Это так, мой господин, но вы всегда путешествуете в компании десятка закованных
в латы рыцарей.
И что, дьявол его разбери, мне теперь делать с этим чертовым слоном?
- Собачья кровь, но вы правы! Отныне я буду путешествовать одетым в простую одежду
и в одиночку! Пусть остальные следуют в часе позади меня! Это поможет мне получить
свою порцию развлечений.
- Мой господин, я сказал это только для того, чтобы отвлечь вас от шахмат. Мне
ни в коем случае не хотелось бы вашей смерти.
Я был заперт в углах, где не мог маневрировать.
- Ну да, шахматы! Я знаю! Я заполню две сумки серебром и постараюсь скрыть
этот факт. Слухи об этом распространятся как стая испуганных кроликов!
Он взял моего королевского слона.
- Пожалуйста, мой господин. Ваша жизнь важна для меня.
В ответ я взял его коня.
- Ну, спасибо. Трогательное чувство. Но мужчина нуждается в тренировке, не так ли?
Он взял моего коня своей пешкой! Что за черт?.. О, нет!
Не стоило продолжать разговаривать на эту тему.
8
- Вы никогда не рассказывали мне, как дела с вашими ульями, мой господин.
Я сделал рокировку, хотя знал, что уже слишком поздно.
- Что? О, замечательно! Двадцать девять ульев заселили пчелы. Мы собрали мед только
из шести из них, но подумать только! Добавим к этому двадцать девять ульев диких пчел, про которых вы сказали и двадцать три оставшихся и получим пятьдесят два новых улья
в следующем году, а общее число ульев будет равно семидесяти пяти! Каждый мой вассал
будет иметь как минимум дюжину ульев следующим летом! Через несколько лет, мед потечет
из наших носов!
Он продолжил свою беспощадную атаку.
Последнее сравнение смутило меня, потому что мое мышление слишком образное, впрочем, как и у большинства инженеров. Я представляю себе то, что говорят люди.
Воображение нарисовало мне образ графа Ламберта, слизывающего мед, который вытекает
у него из носа и фильтруется через его усы. Иногда мне хочется стать тупым…
- Я хочу чтобы мои люди сделали то же самое. Но я получил свою землю прошлым