мудр, чтобы расширить свои земли. Он только зря их разбазарил.
- Кроме того, у него никогда не было жены, ребенка или близких родственников. Так что
его земли отошли бы мне, но я не стал бы его свергать поскольку, как я уже сказал, он хорошо
служил моему деду. Так что кто-то должен быть здесь сторожем, чтобы управлять здесь всем, кроме его имени.
- Пан Лестко, ты живешь в моем графстве уже четыре года, но до сих пор не принес
клятву мне, а только лишь предоставляешь себя в распоряжение барона Казимира.
- Мой господин. По правде говоря, привязался к дочери барона Казимира, - сказал пан Лестко.
- Да, я слышал об этом. Что ж, если ты будешь управляющим баронства, то это поможет
улучшить твой костюм (Примечание: Буквально "улучшить твое материальное положение").
Если ты дашь мне клятву, то я назначу тебя управляющим местными землями и замком. Барон
Мечеслав будет формальным владельцем этих земель до самой своей смерти. После того, как
он умрет, ты наследуешь его земли, но не будете бароном. Данный титул являлся лишь
признанием доблести и умрет вместе с его владельцем.
- Если барон выживет и снова сможет исполнять свои обязанности, то я прослежу за тем, чтобы ты получил больше земли где-то еще. Что ты на это скажешь?
- С удовольствием это сделаю, мой господин.
- Хорошо. Завтра, как только солнце поднимется высоко, мы приведем тебя к присяге.
Будь построже с крестьянами, которые тут живут, поскольку они сделали много вреда своему
господину и своим товарищам. Замковые слуги ограбили и бросили их господина в тот момент, когда он в них сильно нуждался. По крайней мере они заслуживают хорошей порки и я вам
разрешаю повесить их, если сочтете нужным.
- Пан Конрад, ты когда-то говорил об обычаях твоего народа, касающихся испытаний. Я
бы хотел увидеть, как это у вас делается. Ты отвечаешь за проведение завтрашнего испытания.
Мы устроим суд, а эти дворяне будут присяжными. Других участников ты должен назначить
сам.
Приготовь
все
завтра
к
полудню.
- А сейчас я устал и желаю всем спокойной ночи. Пан Бодан установит график дежурств.
Позже, я видел как Наташа собирается в комнату к графу Ламберту. Казалось, что
девушка думала, что для него будет неподобающее и неправильно спать в одиночестве.
Следующим утром, после того, как пан Лестко дал клятву, я объяснил обязанности
прокурора и защитника и назначил пана Бодана адвокатом, поскольку он мог четко
формулировать свои мысли и, казалось, наиболее симпатизировал заключенным.
Я удалил пана Лестко из жюри присяжных, поскольку он был свидетелем, а выбрал
приставов среди своих людей. Наталья выступила в качестве стенографистки.
66
Себе я выбрал роль прорурора, после чего, пан Бодан и я провели утро, опрашивая
свидетелей, пока граф Ламберт не отправил людей и не приказал приходить нам на суд. В
Средние века, испытания часто происходили в течение нескольких минут и при этом страдала
справедливость. Мы организовали суд в церкви, поскольку она была единственным достаточно
большим зданием, чтобы всех вместить.
Я организовал места так, как это обычно делается в современных залах суда. Был уже
почти полдень. Я рассказал о том, что мы будем делать, а также о том, что свидетели должны
говорить только о том, что они действительно видели своими собственными глазами.
Повторение слухов не является приемлемым поведением, что очень удивило людей. Они
чувствовали, что они должна рассказать "все, что они знают".
Один за одним, с помощью переводчика, были допрошены все обвиняемые и выслушаны
все свидетели. Я видел, что граф Ламберт начинает все больше скучать и суетиться, но я
продолжал. Было уже почти темно, когда был выслушан последний человек и некоторые из
свидетелей были освобождены, чтобы поужинать.
Получалась такая история. Заключенные сказали, что они были призваны
инквизиторами, чтобы идти и искоренять колдовство там, где они его найдут. Они выполняли
свою работу в течение последнего года в Испании, Франции и Германии, сожгя, по их
собственному признанию, более ста человек. У них не было письменного разрешения от церкви
и они не считали нужным советоваться с местными гражданскими или церковными властями.
Придя в Тошек, они обнаружили, что барон выглядит так так, как, по их мнению, должна
выглядеть жертва колдовства. Опросив жителей деревни, они обнаружили, что семь старух
жили в группе хижин, отдельно от всех остальных, что служило доказательством того, что они
творят что-то недоброе.
Одна молодая женщина взяла на себя обязанности снабжать их едой, что очевидно
подтверждало то, что она относится к их числу. Выполняя свой долг, они очистили от них мир.
Затем они были вероломно атакованы паном Лестко, мною и моими людьми. Они требовали
справедливости.
Жители деревни рассказали, что год назад возник спор между несколькими старыми
овдовевшими женщинами и их семьями. Чтобы сгладить разногласия, барон Мечислав
приказал, чтобы в стороне от остальных для них были построены хижины и назначил одну
девочку, внучку одной из женщин, собирать еду и относить ее к ним. В результате этого
решения в деревне воцарилось некое подобие мира.
Пан Лестко рассказал то же самое, что и я ранее, а каждый из моих рабочих это
подтвердил.
После ужина мы собрались снова и пан Бодан и я произнесли свои заключительные
речи. Он сказал, что заключенные просто выполняли свой долг так, как они это понимают и что
их нужно освободить и вернуть им все их имущество.
Я же сказал, что я думаю, что сожженные женщины были невиновны в совершении
каких-либо неправильных дейний и что единственной ошибкой девушки было подчинение ее
господину и простое христианское милосердие.
Также я сказал, что у обвиняемых не было права совершать действия по воле церкви и, что даже если бы такое право у них было, они не могли совершать таких действий без
разрешения местных властей. Они не посоветовались ни с епископом Вроцлава, ни с герцогом
Хенриком. И в этих владениях только граф Ламберт имеет право на высокий суд, и убийство
без его разрешения за исключением самообороны является просто убийством.
Я потребовал, чтобы всех их повесили. Затем я предложил членам жюри обсудить этот
вопрос
между
собой
и
сообщить
нам
о
своем
решении
утром.
Граф Ламберт, которому было скучно "до слез", с удовольствием согласился.
Вечером он сказал: Черт! Как же все медленно! Тебе правда было нужно вытаскивать каждого
крестьянина, чтобы он рассказал ту же самую историю, которую говорили до него?
- Да, это нужно было сделать, мой господин. Что если бы один из них сказал, что все
остальные лгут? Что если бы правдой было что-то другое из того, что нам было сказано? На
кону жизнь двадцати трех мужчин и кто его знает скольких так называемых "ведьм" в случае, если им позволят беспрепятственно уйти.
67
- Проще было их всех убить.
- Да, мой господин, проще. Но было бы это более справедливо?
Утром граф Ламберт приветствовал жюри присяжных словами: "Ну что, есть тут кто-то, кто настолько глуп, чтобы думать, что эти ублюдки имеют право узурпировать мое
правосудие?"
Пан Стефан пытался что-то сказать, но граф Ламберт на него посмотрел и он замолчал.
Бригадир встал и сказал: "Нет, мой господин. Повесьте их".
Процедура была исполнена не совсем правильно, но все же, на мой взгляд, были сделаны
существенные улучшения. По крайней мере, обвиняемым разрешили иметь в суде свое мнение.
Один из местных крестьян раньше был палачом во Вроцлаве, поэтому работу поручили
ему.
Осужденным было разрешено получить покаяние от их собственных священников, пока
мы перекидывали веревки через ветви огромного дуба. Большинство осужденных проклинали
нас, а священник, который говорил по польски, поклялся, что он увидит меня в аду.
- Чертовы чужаки, - пробормотал палач, - Ты их вешаешь на новой веревке, а они по
прежнему жалуются!
Процедура повешения кастильцев была не из приятных. Их не бросили вниз так, чтобы
они сломали себе шеи, а просто подвесили их чтобы задушить. Преступники были повешены
голыми, поскольку их одежда была отдана в качестве платы палачу. Они представляли собой
уродливый вид. Большинство убийц обмочилось и обосралось, а больше чем у половины
случилось семяизвержение. На самом деле, некоторые из них умерли с улыбкой на губах.
Возможно, повешение является милосердным способом кого-либо убить. Это было жестоко, но это было необходимо. Людям нельзя позволять брать закон в свои руки. В любом случае, сожжение восьми женщин также было малоприятно.
Когда мы отправились дальше по нашим делам, мы оставили их висеть на дереве.
Полагаю, что кто-то их затем похоронил.
За то, что мы сделали, я ожидал острой критики со стороны церкви, но мне не сказали
ни слова. И в последующие годы, когда безумие охоты на ведьм стало модой в Западной
Европе, в Польше не было ни одного такого случая.
Здесь это сумасшествие было остановлено.
68