для мужчин.
Я пришел одетым в мои лучшие одежды, которые были достаточно хороши теперь, когда я могу позволить себе такие вещи и, конечно же, я одел замечательные меч и кинжал, которые выиграл в битве с кастильцами.
Вскоре, я примостился на подушке с паном Конрадом по правую руку и Ильей –
по левую в большом холле пана Конрада или "гостиной", как он настаивает, чтобы его
называли. Эта большая комната занимает весь верхний этаж этого здания, ее ширина составляет
восемнадцать ярдов и она выше любой другой комнаты в здании, а ее пол выше соседних
крыш.
Потолок более чем в два раза выше человеческого роста, что обычно в Трех Стенах, но само по себе высоко. В комнате нет драпировки бархатом или гобеленов, но все же
она имеет некую грубую величественность. Я точно знаю, что пан Конрад первоначально
задумывал нечто гораздо более скромное, поскольку присутствовал при том, когда
пан Владимир настаивал, что иногда необходимо произвести впечатление на благородных
гостей и пан Конрад с ним согласился.
Восточная стена была сделана из грубых известняковых блоков, а северная и южная
из необработанного дерева - деревянных плит, каждая в ярд шириной. Потолок поддерживался
огромными бревнами, а западная стена являлась частью натуральной известняковой скалы.
В этой скале был вырезан камин, достаточно большой, чтобы там могли встать двадцать
мужчин, если бы там не было огня. Сейчас он был достаточно силен. Несмотря на всю
эту грубость, зал был полон настоящей живой силы, что очень подходило к характеру
пана Конрада.
82
Три чужака играли на музыкальных инструментах. Инструменты были теми же самыми, которые использовались нашей группой, но их манера игры была очень странной. Они играли
не в лад и музыка имела странное тягучее звучание, которое мне, поначалу, не понравилось, но в конце концов я стал получать от нее удовольствие.
Лидер чужаков, их "золтан" (Примечание: Скорее всего, имеется ввиду "султан"), представил каждого из своих людей пану Конраду и всем присутствующим. Их имена звучали
для меня настолько странно, что я не смог запомнить ни одно из них. Но, также, они сказали, чем они занимаются по-польски. Вот этот вот был кожевенником, а тот другой - ювелиром.
Здесь были кузнецы, гончары, оружейники, ювелиры, кожевенники, астрологи, сапожники, стеклодувы, а также десятки других известных профессий, в том числе тех, которым не было
названия на польском. И все эти люди утверждали, что являются мастерами своих ремесел, что я воспринял с некоторым скептицизмом. Если бы я оказался в другой стране и стал
утверждать, что являюсь мастером, то кто бы мог уличить меня во лжи?
Пан Конрад последовал его примеру, представив всех его людей, которые здесь
присутствовали. Так как я сидел рядом с ним, он представил меня первым, а золтан перевел
сказанное на тот язык, на котором они говорили. Я почувствовал, что я должен встать, как это
полагается на христианском празднике, но чуть не упал, попытавшись это сделать. Посидев
в такой неестественной позе, я не чувствовал своих ног!
Пан Конрад сказал, что остальные должны оставаться на своих местах и продолжил, представив пана Владимира, которого, по праву, стоило представить первым, поскольку
из присутствующих он был единственным дворянином, но пан Конрад часто ставит последнее
первым и наоборот. Сам я думаю, что это часть его философии.
После того, как знакомства были закончены, была подана еда, причем обслуживали
мужчины, а не женщины. И хотя я знал, что все слуги пришли из наших кладовых, но здесь, в Трех Стенах, это выглядело странным.
Была подана лапша, такая тонкая, как маленькое зерно пшеницы, а также соус
к баранине такой, которого я никогда не пробовал прежде. Я подумал, что может быть
это какая-то иностранная приправа, но Явальда сказала, что эти люди пришли к нам абсолютно
без ничего, кроме лохмотьев на их телах. Все это оставалось для меня загадкой.
Мы ели латунными ложками и вилками, которыми нам показал, как пользоваться
пан Конрад, но иностранцы, будучи, разумеется, нецивилизованными, ели руками и только, как я заметил, правой рукой. Как я узнал позже, так было, потому что они касались своих
половых органов левой рукой, по-видимому, не зная как пользоваться шариками из сена
или умывальниками.
Их "золтан" встал и произнес речь на его едва понятном польском. Он сказал, что он
благодарен за нашу щедрость к его народу и публично благодарит пана Конрада за еду
и одежду, которую он в избытке им предоставил. Они будут вспоминать нашего господина
в своих молитвах, даже если мы называем Бога другим именем, нежели они.
Пан Конрад произнес ответную речь, но я не думаю, что он был слишком искренен.
Он сказал, что он сожалеет об их отъезде, но каждый из них сможет взять столько еды, сколько сможет унести, и он дарит им прощальный подарок в виде ста овец, которых
он попросил не убивать, пока они не покинули земли графа Ламберта из-за законов хозяина
относительно овец.
Золтан объявил, что чтобы нас развлечь, для нас станцует его дочь.
83
Вначале заиграла величественная музыка или настолько величественная, насколько
могут быть эти странные иностранные мелодии.
Вошедшая женщина была одета в эти странные огромные балахоны, которые
так нравились этим людям. Готов спорить, они так одевались, чтобы обмануть пана Конрада
и получить больше ткани, поскольку они получили ее в шесть раз больше того, что он ожидал.
Она была закутана с головы до ног и даже лицо ее было покрыто вуалью.
Через какое-то время музыка стала быстрее, и она сбросила вуаль со своего лица, открыв
прекрасное лицо и огромные зеленые глаза. Она бросила вуаль у ног пана Конрада, который, как и все мы, вытянул их, чтобы облегчить судороги в ногах.
Илья, сидевший рядом со мной, сказал: "Я знаю эту девушку! Я разговаривал с ней
две недели назад. Я встретил ее в столовой."
- Почему она тобой заинтересовалась?
- Потому что она очень разборчивая! А также потому, что я достаточно зрелый, чтобы
разговаривать с ней без того, чтобы постоянно смотреть на нее как на молодую самку.
- Как же ты с ней разговаривал? Я думал, что никто из этих людей не умеет
разговаривать на польском.
- В основном да, но она разговаривает. Ее научили говорить. Я думаю, что кто-то
из ночной смены помогал ей в течение дня.
- Так что, отношения между вами были чисто платоническими?
- Нет, мы не обсуждали философию. Только то, что значат слова.
Темп музыки опять увеличился, а вместе с ним и скорость танца. Девушка сняла
верхнюю накидку, открыв еще одну, которая плотно прилегала к телу. Ее длинные черные
волосы свободно развевались.
- Неплохое тело, - сказал Илья, - Если бы две недели тому назад я знал, что под этим
платком, возможно, я бы его немного пощупал.
Я кивнул, но меня слишком интересовал танец, чтобы говорить.
Темп музыки снова ускорился, и танец снова стал быстрее. Она бросила свою блузку
к ногам пана Конрада, открыв ремни, которые прикрывали ее грудь. Она была исключительной
красоты - значительно более прекрасна, чем кто-либо, кого я видел раньше в своей жизни, а ведь частью моей работы были ежемесячные поездки по тавернам Розовый Дракон. И, ведь
как считается, в этих тавернах самые красивые официантки в мире!
Музыка снова ускорилась, и она обнажила свой живот, оставшись одета только
в длинную тонкую юбку, на которой было много складок от подола до пояса. Ни один глаз
в комнате не смотрел ни на что другое, кроме как на это невероятное явление. По крайней мере, я не могу себе представить, что кто-то мог смотреть куда-то еще, хотя я и не стал тратить
время, чтобы это проверить! Она двигала своими бедрами невероятно быстрым образом, что заставляло колыхаться ее юбку. Никогда бы не подумал, что возможно, чтобы женщина
так двигалась, но это было так.
И снова музыка стала невероятно быстрой, и танец ускорился вместе с ней. Сейчас
она была полностью обнаженной, а на ее теле не было волос ниже шеи. Ее половые органы
были такими же гладкими как у ребенка.
- Посмотри, как гладко она выбрита! - сказал Илья, - Эти люди должны делать чертовки
хорошую сталь!
Я даже не потрудился кивнуть, так очарован я был ее танцем.
И вдруг музыка остановилась, и девушка упала к ногам пана Конрада, а капельки пота
блестели на ее теле.
84
В комнате воцарилась тишина, поскольку все мы замолчали.
Затем все начали аплодировать так, что задрожали стены и, казалось, должно было быть
слышно, на полпути к пану Мешко. Но девушка не двигалась.
Аплодисменты продолжались в течение длительного времени, но наконец золтан встал
с поднятыми вверх руками и разведенными в сторону ладонями и вдруг стало тихо.
- Вам понравилось, да? – спросил он.
И снова все аплодировали, пока их не остановили.
- А тебе, благородный пан Конрад. Тебе это также понравилось?
- Мне это очень понравилось, Золтан.
- Эту девушку зовут Киликия. Она моя единственная дочь. Она - единственная, кто осталась в живых из моей семьи. Но твои подарки нам так велики, что мы должны что-то