и одна пуля могла пробить четыре свиньи и четыре комплекта доспехов. Я это знаю, поскольку
лично сделал этот выстрел, а потом помог съесть этих свиней.
Шесть этих пушек были установлены на повозках, которые, кроме пушек и амуниции, перевозили оружие и припасы для сорока трех мужчин. Таким образом, было шесть отрядов
по шесть человек в каждом, плюс шесть командиров отрядов и командир телеги.
Телеги были большие: шесть ярдов в длину, два – в ширину и полярда в высоту.
При этом, расстояние до земли составляло полтора ярда. У каждой из телег были четыре
огромных колеса, установленных на роликах таким образом, что они могли быть
заблокированы в одной из четырех позиций. При перемещении, колеса были заблокированы
таким образом, что они были развернуты вперед и назад, а затем вытянуты в длину. В бою, ролики разворачивались в стороны, а телега вытягивалась боком и все шесть орудий
могли встретить врага. В бою, крыша телеги выдвигалась в сторону на длину трех пик
для обеспечения защиты, представляя собой большой щит для тридцати шести мужчин, которые ее тянули. Наша броня имела кольцо в спине, рядом с талией, для крепления веревки
при помощи скользящего узла. Это оставляло руки первому ряду свободными, чтобы
использовать алебарды, а следующие пять воинов могли держать свои пики.
157
Я был хорошим стрелком из лука и, так уж случилось, что я оказался одним из лучших
стрелков из поворотной пушки. Часть удовольствия быть наводчиком заключалась в том, что я
мог ехать, в то время как остальные должны были идти рядом. Ты был высоко над ними и мог
над ними насмехаться, поскольку они должны были смотреть вперед и не видели, что ты
делаешь.
По правде говоря, мой небольшой рост также сыграл роль в том, чтобы сделать меня
стрелком, так как, чем меньше вес на телеге, тем лучше. Всех самых сильных мужчин сделали
алебардщиками первой шеренги, а тех, кто умел хорошо оказывать первую помощь, поставили
в шестой ряд, где они могли видеть, когда кто-нибудь падал.
План заключался в том, чтобы иметь тысячи таких вот телег с пикинерами, которые бы
прикрывали пушки, и пушками, прикрывающими пикинеров, стреляющими во врага
над головами пехотинцев. За исключением наших смотровых щелей, наша броня защищала нас
от стрел, и сложно было себе представить, что враг может нас победить! Мне было даже
сложно представить, что кто-либо будет настолько глуп, чтобы с нами сражаться!
Самая большая проблема случилась во время девятого месяца моего военного обучения.
Мой класс уменьшился с гросса до трех десятков мужчин (Примечание: Гросс - дюжина дюжин
или 144), который был, когда мы только начинали, так как Йозеп Карпенски умер предыдущей
ночью. Это было холодное утро и на земле было небольшое количество инея, поэтому мы были
полностью обнажены во время двенадцатимильной пробежки перед завтраком, которой
руководил пан Конрад. Если после обеда будет жарко, то мы могли быть уверены, что мы
будем работать в полной зимней броне, так как он никогда не упускал возможности сделать
обучение как можно более сложным.
Мы гадали, почему все так было устроено: наши быстрые обеды и несколько кратких
моментов в день, которые мы могли посвятить себе. По крайней мере, я предполагал, в то время
как другие считали, что пан Конрад так к нам относился из чистой жестокости. Лично я не был
в этом убежден, так как только я один знал этого человека, перед тем, как началось это похожее
на ад обучение, и я знал, что он никогда не причинял боль без нужды.
За этой очевидной потерей времени скрывался определенный метод и для мужчины, вроде меня, было очевидно, что это была не та тупая жестокость, с которой безмозглый
крестьянин убивает безмозглого зверя. Это было больше похоже на очищающую боль, которая
возникает, когда белую молнию выливают на открытую рану, чтобы ее очистить, перед тем
как рваные края будут отделены, а рана зашита (Примечание: Скорее всего, здесь имеется
ввиду спирт или спиртовой раствор). То есть, если говорить точнее, это был тот вид
жестокости, когда ты всегда находишься на самом краю невыносимого, но, когда еще можно
как-то выжить.
Думаю, что знание моего сюзерена оказало мне помощь в моральном плане, а также
дало мне некоторое преимущество перед всеми остальными, тем самым помогая мне
компенсировать мои физические недостатки.
158
Утренняя пробежка была ежедневным делом и всегда выполнялась по одному и тому же
пути в обоих направлениях.
Мы бежали друг за другом по четыре в ряд, на ходу распевая одну из песен, которые
пан Конрад для нас написал, когда завернули за поворот и обнаружили, что мы окружены
людьми барона Стефана. Их было около пятидесяти человек - все на конях и вооружены, считая
рыцарей и их оруженосцев.
Барон Стефан, одетый в свою позолоченную кольчугу и шлем, и с мечом с позолоченной
рукоятью, объявил, что мы на находимся на его земле, и что все мы являемся нарушителями
и, так как пан Конрад околдовал герцога и графа Ламберта, то для него пришло время взять
закон в свои руки, и силой оружия подтвердить, что эта земля принадлежит ему.
Пан Конрад сказал, что это смешно. Сражение между двумя рыцарями одного и того же
господина нарушало все правила. Испытание боем было незаконным в этих условиях
и, конечно же, не тогда, когда он и его люди были безоружные, а люди барона - полностью
вооружены.
Барон сказал, что он не собирается сражаться с паном Конрадом, но он демонстративно
убьет одного из его крестьян, но не слишком ценного. Он сказал, что возьмет самого хилого
из всей группы и при этом указал на меня!
И пан Конрад и пан Владимир, который был с нами в то утро, попытались поговорить
и пристыдить его, но барон был похож на сумасшедшего. Он сказал, что я был отмечен
смертью!
Я было подумал о том, чтобы убежать, но пешком у меня не было шансов обогнать
отдохнувшего боевого коня. Меня поймали бы в тот момент, когда я был бы уже изнурен, и мне
пришлось бы сражаться, будучи полностью вымотанным. Кроме того, раз уж мне предстояло
умереть, то я предпочел бы это сделать как можно более почетным способом. По крайней мере, я прочитал мессу и причастился менее часа назад, так что моя душа была готова к смерти.
Я стоял по стойке смирно и ждал, пытаясь повторять про себя хорошие слова для покаяния.
Пан Конрад продолжал пытаться что-то объяснить бешеному барону, но факты
заключались в том, что люди барона могли убить бы нас всех, если бы только он им приказал.
Насмешки пана Конрада привели к тому, что барон поклялся, что он будет сражаться со мной
в одиночку, а люди барона поклялись, что они не будут вмешиваться в драку. Затем он сказал
барону, что нужно дать мне хотя бы палку, чтобы я мог себя защищать. Было выбрано дерево
и получено согласие на то, что я могу его использовать.
Пан Владимир поговорил с одним из его двоюродных братьев, который дал клятву
барону и тот дал мне на время попользоваться боевой топор. Пан Конрад посмотрел на меня
и тихо сказал: "Пика и дубинка".
Дерево было молодой сосной - высокой, прямой и толщиной с мое запястье. Я быстро
ее обработал, оставив кору для того, чтобы было удобно ее держать. Я нехотя вернул топор
и встал в центр луга. Дубинку, которую я сделал, я бросил на землю в нескольких ярдах от меня
и встал, подняв свою пику, как на параде - широко расставив ноги, заведя левую руку
за прямую спину и с вертикально поднятой пикой на расстоянии вытянутой руки от меня.
Я чувствовал себя немного глупо, стоя здесь голым, но если что-нибудь и может спасти
мою жизнь, то это обучение, полученное за последние девять месяцев. Было не время забывать
об этом! Про себя я тихо произносил все молитвы, которые я только знал.
Барон Стефан и его люди расположились на севере, а пан Конрад – на юге, так, как если бы это было законным Испытанием боем.
Пан Конрад снова выразил протест относительно незаконности процедуры, а также
поклялся отомстить, если я буду убит. Я продолжал молиться и поприветствовал его, когда
он закончил.
159
Барон подошел к краю луга, одел свой большой шлем, опустил копье и бросился в атаку.
Толпа замолчала, когда его огромная черная лошадь бросилась ко мне. Внутри я был
в ужасе, но думаю, что я не показывал этого, поскольку привычки последних месяцев были
глубоко в меня вбиты.
Доктрина гласила, что рыцарь редко сражается с пешим мужчиной и что монголы
не знают, что такое справедливая схватка. Так что пехотинец не несет никаких обязательств
дать ответ таким образом, какой всадник назвал бы честным. Когда ты остаешься один с пикой
против лошади, то сражайся с лошадью! Если ты сможешь ее убить, то будешь иметь шанс
против рыцаря. Но если он на коне, а ты внизу, то ставки будут против тебя. Вы не всегда
сможете это сделать, если вас больше, чем всадников. В этом случае, на лошадь идет только
центральный пикинер. Стоящие по сторонам атакуют всадника. Если вы нанесете удар ему, то будет еще лучше!
До самого последнего момента я высоко держал свою пику, чтобы дать барону