[334]. Хотя никто не мог быть уверен в результативности такого давления, посчитав, что ядерная гонка вооружений создаст еще больше проблем в этом взрывоопасном регионе, Белый дом решил дать Израилю возможность получить практически любое конвенциональное оружие в обмен на отказ от развития ядерной программы.
Давление Линдона Джонсона на Леви Эшколя в отношении развития проекта в Димоне было очень сильным. На встрече с премьер-министром Израиля, состоявшейся 4 января 1965 года (инструкции для нее были присланы Госдепартаментом еще 14 декабря 1964 года[335]), посол США требовал обеспечить американским экспертам право «эффективного всеобъемлющего» (effectively comprehensive) контроля над всеми работами, которые велись в Димоне, включая возможность изучить рабочую документацию (operating recordsf[336]. Л. Эшколь настаивал, что ни о каком американском «всеобъемлющем контроле» договоренности ни с Д. Бен-Гурионом, ни с ним самим не было, что речь может идти только о посещении «приглашенными гостями» (invited guests) — американцы отвечали, что как бы ни определялся статус экспертов, они настаивают на предоставлении им всей запрашиваемой информации и документов[337]. Л. Эшколю было крайне трудно противостоять американскому давлению, особенно учитывая, что, победив на выборах, Линдон Джонсон отверг его просьбу, переданную в конце октября 1964 года как «исключительно частное и неформальное» обращение, о том, чтобы посещение американскими представителями реактора в Димоне было отложено и состоялось только после выборов в Кнессет, запланированных на (и прошедших) 2 ноября 1965 года[338]. Леви Эшколь опасался, что, если информация об этой де-факто инспекционной поездке станет известна в Израиле даже весьма узкому кругу лиц, это будет использовано Д. Бен-Гурионом и его доверенными лицами в предвыборной пропаганде против него. Однако выигравший свои выборы Л. Джонсон не проявил ожидавшегося понимания к политическому положению, в котором находился Л. Эшколь (возглавляемый им список Рабочей партии, впрочем, выборы 2 ноября выиграл, получив 443 379 голосов избирателей; список РАФИ, который создал и возглавил Д. Бен-Гурион, получил только 95 328 голосов), настаивая на организации поездки экспертов в Димону как можно скорее. В итоге была согласована дата — 30 января 1965 года; американские представители (в состав делегации входили трое ученых-ядерщиков), посетив до этого Институт им. Вейцмана и реактор в Нахаль-Сорек[339], пробыли на объекте в Димоне десять часов[340][341], после чего случилось то, чего премьер-министр Израиля более всего опасался: один из членов американской делегации при молчаливом бездействии администрации США «слил» информацию о ядерной программе Израиля и о посещении реактора в New York Times, где она была опубликована 14 марта 1965 года?41. Если кому-то были нужны дополнительные доказательства того, насколько у руководителей Израиля и США были принципиально разные интересы, то, пожалуй, это различие трудно было проиллюстрировать более отчетливо.
Показательно, что «слив» этот случился спустя всего считанные дни после того, как 10 марта 1965 года Леви Эшколь подписал с Робертом Комером и послом Уильямом Барбуром «Меморандум о взаимопонимании», в первом пункте которого декларировалось, что США обязуются способствовать обеспечению независимости, территориальной целостности и безопасности Израиля. Однако данные об этом Меморандуме правительство Израиля согласилось хранить в строгой тайне (full secrecy), дабы не ставить США в неудобное положение перед их арабскими партнерами[342] — о том, чтобы не ставить в неудобное положение Израиль и лично премьер-министра Л. Эшколя, никто в руководстве США не задумывался… При всей символической важности «Меморандума о взаимопонимании», который, вообще говоря, был неким компромиссом, отражавшим неготовность администрации США заключить с Израилем более обязывающее союзническое военно-политическое соглашение, практические аспекты имели, конечно, большее значение: в обмен на подписание этого Меморандума премьер-министр Израиля согласился, в частности, снять свои возражения против продажи большой партии американских танков Иордании.
Израильские руководители, однако, стремились все же получить какую-то компенсацию, попросив американцев продать еврейскому государству 210 танков М-48, аналогичных проданных Иордании, а также 50 военных самолетов, сравнимых с теми, которые Советский Союз поставлял Египту. Представители США заявили, что в принципе готовы рассмотреть эти просьбы, однако предложили израильтянам вначале узнать, не могут ли они приобрести подобные самолеты, как и танки, в Западной Европе. Не позволяя израильтянам забыть об основной причине смягчившейся американской политики по поводу продажи оружия, представители США вновь и вновь повторяли, как важно, чтобы Израиль не продвигался в направлении обладания ядерным оружием. После пяти месяцев переговоров в июле 1965 года США согласились предоставить Израилю 210 танков М-48, выдав на эти цели специальный кредит[343], после чего была сделана попытка обратиться к Франции по поводу приобретения боевых самолетов.
После полученного от французов отказа, командующий военно-воздушными силами израильской армии Эзер Вейцман (1924–2005) отправился в октябре 1965 года в Вашингтон, стремясь добиться согласия на продажу еврейскому государству истребителей-перехватчиков «Фантом» F-4 {McDonnell Douglas F-4 Phantom II; этот самолет был снабжен новейшей электроникой и первым среди американских машин был способен без помощи наземной станции наведения находить и уничтожать цели, находящиеся за пределами визуального контакта) или хотя бы истребителей системы «Скайхок» А-4 (Douglas А-4 Skyhawk). В меморандуме от 18 октября 1965 года Роберт Комер выразил сомнение в том, что Израилю действительно нужны такие передовые самолеты, предлагая президенту настаивать на том, «чтобы правительство Израиля пересмотрело вопрос ядерных гарантий; то, что Эшколь делает в Димоне… будет иметь огромное влияние на наш настрой»[344]. После длительных споров с израильскими офицерами и дипломатами по поводу продажи сверхзвуковых самолетов «Фантом» F-4, 23 марта 1966 года представители администрации США согласились поставить Израилю «на выгодных кредитных условиях» 48 самолетов менее продвинутого типа «Скайхок» А-4, оцененных в 72,1 миллиона долларов США. У израильтян не было выбора, они вынуждены были брать то, что дают, как бы ни хотелось им получить самолеты «Фантом» F-4, в которых им, однако, было отказано. Даже соглашаясь поставлять в Израиль военную технику через Западную Германию или напрямую, американская администрация ограничивалась уже начинавшими устаревать моделями танков и самолетов, которые отнюдь не были лучшими из возможных на тот момент времени.
В конце июля 1966 года, накануне так называемой «неформальной» встречи Линдона Джонсона с израильским президентом Залманом Шазаром в Вашингтоне 2 августа 1966 года[345], Дин Раск передал главе государства заключение Госдепартамента, согласно которому «если руководители Израиля не смогут добиться выполнения своих запросов в сфере конвенционального оружия, сторонники ядерного оружия в Израиле смогут гораздо успешнее пропагандировать свои взгляды»[346]. Встречаясь 28 июля 1966 года с постпредом Израиля в представительстве ООН в Женеве Гидеоном Рафаэлем (1913–1999), Дин Раск настаивал на том, что Израиль должен согласиться на инспекцию своих ядерных объектов представителями МАГАТЭ[347] (об этом Л. Джонсон писал Л. Эшколю еще 21 мая 1965 года). Однако американцы понимали, что возможности их давления небезграничны и что чем ближе Израиль к созданию собственного ядерного оружия, тем более независимый от США курс его правительство сможет вести — и именно это администрация Л. Джонсона стремилась предотвратить. В результате контракт на поставку самолетов «Скайхок» А-4 был подписан в августе 1966 года, и позднее военно-воздушные силы Израиля оказались крупнейшим эксплуатантом разных модификаций этих самолетов за пределами США. Однако первый из этих самолетов прибыл в Израиль уже после июньской войны 1967 года, вошедшей в историю под именем Шестидневной, качественно изменившей параметры арабоизраильского конфликта и политическую карту Ближнего Востока в целом.
Глава 10Предательство: отказ от гарантий безопасности и провал попыток предотвращения Шестидневной войны, 1967 г.
Период, предшествовавший июньской войне 1967 года, — ярчайший пример того, как администрация США, отчетливо стремясь не допустить эскалации региональной напряженности, оказалась бессильной что-либо сделать и, несмотря на наличие «Меморандума о взаимопонимании» с Израилем, самоустранилась от поддержки еврейского государства в самый критический период его борьбы за существование. Рассекреченные к настоящему моменту архивные документы позволяют с высокой степенью точности и достоверности реконструировать детали и побудительные мотивы как израильской, так и американской политики и дипломатии мая-июня 1967 года.
Как представляется, поворотный момент на пути к Шестидневной войне произошел 11 мая 1967 года, когда председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный (1903–1983) сообщил находившемуся с визитом в Москве председателю Национального собрания Египта Ануару Садату (1918–1981) о якобы имевшей место израильской подготовке к крупномасштабной войне, утверждая, будто израильские силы дислоцируются на северной границе с целью свержения правящего в Сирии режима; была названа и предполагаемая дата вторжения — в период между 16 и 22 мая