Решение Г.А. Насера закрыть Тиранский пролив для израильского судоходства стало решающим моментом кризиса. Во второй половине 1960-х годов Эйлатский порт на Красном море был важным фактором израильской экономики, центром торговли и судоходства. Именно в Эйлатский порт прибывали танкеры, импортировавшие иранскую нефть и другие важные товары, именно отсюда отплывали корабли, экспортировавшие израильские товары в страны Азии и Африки. Израильское руководство опасалось закрытия Тиранского пролива с момента начала кризиса. В качестве ответа на сложившуюся ситуацию в Генеральном штабе израильской армии обсуждалась возможность нанесения авиационного удара по позициям египетских военно-воздушных сил, за которым должен был последовать удар бронетехники в Газе и на западе Синайского полуострова. Все это было призвано добиться восстановления попранного Г.А. Насером status-quo; подобно тому, как это было в 1956 году, захваченные в ходе подобной операции территории предполагалось вернуть Египту в обмен на его согласие гарантировать свободу израильского судоходства в Тиранском проливе и обеспечить возврат миротворческих сил ООН на Синайский полуостров. Высшие офицеры, в особенности заместитель начальника Генерального штаба Эзер Вейцман, настаивали на как можно более быстром проведении операции, так как чем дольше Израиль выжидал, тем больше войск стягивала египетская армия на Синайский полуостров. Если бы Израилю пришлось атаковать хорошо подготовленную армию, потери могли бы быть очень высокими. Немаловажным было и то, что пребывание в постоянном ожидании агрессии со стороны Египта изматывало израильское общество, а массовый призыв резервистов ложился тяжелым бременем на экономику страны.
Хотя в Генеральном штабе ЦАХАЛа считали войну неотвратимой, большинство членов правительства все еще надеялись на мирное разрешение конфликта, вследствие чего глава правительства и министр обороны Л. Эшколь оказался меж двух огней. Многие в Израиле выступили в поддержку создания — впервые в истории страны — т. н. «правительства национального единства» с участием многолетнего лидера оппозиции М. Бегина; такая коалиция была создана. Однако Л. Эшколь пытался любой ценой сохранить мир, 24 мая направив министра иностранных дел А. Эвена в Париж, Лондон и Вашингтон в попытке побудить лидеров ведущих держав Запада дипломатическим давлением вынудить Г.А. Насера отступить. Основной целью А. Эвена было добиться от США и по возможности от Франции и Великобритании, публичной декларации о том, что они сделают все, что в их силах, для того чтобы открыть Тиранский пролив для израильского судоходства. По мнению руководства Израиля, это была единственная мера, которая могла предотвратить надвигавшуюся войну. В случае же если египтяне откажутся открыть пролив, израильские представители стремились добиться признания своего права действовать любыми путями для обеспечения свободы мореплавания, снабжения и внешней торговли.
23 мая американские власти дали израильтянам основание надеяться, что дипломатическое решение может быть найдено. Посол У. Барбур просил правительство Израиля воздержаться от каких-либо военных действий в течение следующих 48 часов, в течение которых администрация США будет искать пути мирного урегулирования кризиса[380]. Президент Л. Джонсон опубликовал 23 мая заявление, в котором охарактеризовал блокаду Тиранского пролива Египтом как незаконную (illegal). В тот же день министр иностранных дел Великобритании Джордж Браун (George Brown, 1914–1985) сообщил послу США в Лондоне Дэйвиду Брюсу (David Kirkpatrick Este Bruce, 1898–1977) о том, что правительство Великобритании взвешивает возможность послать караван судов морских держав в Суэцкий залив, предложив американцам присоединиться к нему. Данный план, позже названный «Регата на Красном море», казалось, был идеальным вариантом бросить вызов блокаде, успокоить Израиль и при этом не раздражать Конгресс, который был против любых действий, которые могли вовлечь США в еще одну кампанию, подобную вьетнамской. Юджин Ростоу сообщил послу Великобритании в Вашингтоне Патрику Дину (Patrick Henry Dean, 1909–1994), что США всячески поддерживают эту инициативу, хотя по ряду причин не хотели бы выступать ее зачинщиками, предложив самой Великобритании инициировать и возглавить данную эскадру; предполагалось, что в ней примут участие семь стран Запада[381]. Одновременно с этим администрация США отвергла просьбу Израиля о поставке двадцати военных самолетов, согласившись вместо этого поставить в Израиль значительное количество средств химической защиты, и, прежде всего, — противогазов.
Пока американцы и англичане разрабатывали план «регаты», А. Эвен отправился в Европу. Во Франции, которая поддержала Израиль в войне 1956 года и которая была с тех пор основным поставщиком вооружений, получаемых еврейским государством извне, его ждал более чем холодный прием. Президент Шарль де Голль не только категорически отверг возможность нанесения Израилем удара по Египту, но и негативно оценил идею «регаты», настаивая, что единственным решением может стать совместная мирная инициатива четырех держав, включая СССР. Интересно, что в этот же самый день, 25 мая, А.А. Громыко констатировал: «Что же касается… вопроса относительно распускаемых слухов о якобы возможном четырехстороннем заявлении США, Англии, Франции и СССР в целях предотвращения военного конфликта на Ближнем Востоке, то все это является вымыслом. Империалисты даже не осмелились нам высказать что-либо о каком-то подобном заявлении. Они хорошо понимают, что советское правительство дало бы на такое предложение категорически отрицательный ответ»[382].
В Лондоне А. Эвен удостоился более теплого приема, однако премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон (James Harold Wilson, 1916–1995) также категорически отверг идею превентивного израильского удара, сдержанно высказал свою поддержку международным действиям, направленным на снятие блокады пролива, подчеркнув и свою поддержку усилий, направленных на то, чтобы договориться с Египтом при посредничестве Советского Союза[383].
Из Лондона Абба Эвен, бывший в недавнем прошлом послом в США и в ООН, прибыл в Вашингтон, где его хорошо знали. Ситуация была нелегкой: американцы продолжали убеждать Израиль не торопиться. Послу в США А. Харману А. Эвен так охарактеризовал цели своего визита: «Мы должны дать понять США, что Израиль не намерен мириться с закрытием Тиранского пролива. Перед тем как мы примем необходимые шаги для защиты наших прав, мы хотим использовать следующие два дня для поиска вариантов мирного урегулирования. Для нас особенно важно прояснить степень поддержки Соединенными Штатами наших усилий. На кону стоит не только возможность войны, но и надежность американских обещаний»[384].
Сразу после приземления в Нью-Йорке 25 мая А. Эвен получил срочную телеграмму из Иерусалима, в которой сообщалось, будто египтяне планируют нанести удар по израильской территории в течение двух последующих дней. Позднее сам А. Эвен считал эту телеграмму — ошибкой, основанной на неверной оценке ситуации военной разведкой[385], но тогда именно на ней основывались инструкции, полученные А. Эвеном от Л. Эшколя: «Основной проблемой сейчас является не Тиранский пролив — под угрозой само существование Израиля. Пассивность Запада вдохновила арабов, каждый час их аппетиты увеличиваются. Вы должны обсудить с Л. Джонсоном те практические шаги, которые готова сделать Америка в сложившейся ситуации»[386].
Госсекретарь Д. Раск был первым официальным лицом, встречавшимся с А. Эвеном. Результаты этой встречи вселяли определенный оптимизм: госсекретарь не отверг просьбу Израиля о предоставлении американских гарантий безопасности, подчеркнув, что он немедленно передаст ее на рассмотрение президенту. Однако беседа со считавшимся произраильски настроенным его заместителем Ю. Ростоу неожиданно разочаровала. «Президент, — заявил Ю. Ростоу, — не может предоставить какие-либо военные гарантии Израилю без одобрения Конгресса, а шансы получить его в нынешних обстоятельствах весьма сомнительны»[387]. Кроме того, в записке, поданной в тот же день президенту, Ю. Ростоу указал, что министр обороны Египта отправился в Москву, но у американцев нет ни малейшего представления о том, что он там собирается обсуждать и с кем (в оригинале — “The UAR Defense Minister did go to Moscow, but we know nothing of his plans ”)[388].
А. Эвен оказался в трудной ситуации. Единственное, что ему оставалось, это заявить, что ему нужно вернуться в Израиль «с четким планом действий» американской стороны — подразумевая, что без такого плана у Израиля не останется иного выхода, кроме как применить силу. Единственный ответ, который он получил, состоял в том, что морские державы продолжат подготовку к «регате» в надежде, что этого будет достаточно, чтобы сдержать Г.А. Насера[389].
В пятницу утром 26 мая 1967 года А. Эвену позвонил Д. Раск, который передал просьбу Л. Джонсона перенести их уже назначенную встречу на воскресенье, так как У Тан должен был к тому времени вернуться из Каира, и Л. Джонсон хотел сначала ознакомиться с его докладом. А. Эвен отметил, что ему необходимо срочно увидеться с президентом США, после чего — вернуться в Иерусалим, где в воскресенье должно было состояться заседание правительства — «возможно, важнейшее за всю историю страны»[390]. Л. Джонсон согласился принять А. Эвена, который в тот же день вел непростые переговоры в Пентагоне с министром обороны США Робертом Макнамарой (Robert Strange McNamara, 1916–2009) и председателем Объединенного комитета начальников штабов генералом Эрлом Уилером (Earle Gilmore Wheeler, 1908–1975). Оба они подвергли сомнению данные израильской разведки о приближающейся египетской агрессии, отказавшись предоставить