[467]. Г. Киссинджер не упоминал вооруженный конфликт в качестве возможного варианта развития событий, его главные опасения были связаны с возможностью наложения арабами эмбарго на продажу нефти в США и с усилением позиций СССР на Ближнем Востоке.
На тот момент Г. Киссинджер «удачно» вел бессмысленные переговоры с СССР, с одной стороны, и с Египтом, с другой, нацеленные лишь на то, чтобы выиграть время, однако он никак не мог гарантировать, что эта тактика будет и дальше давать свои плоды. Он добавил, что, если арабы решат использовать свою нефть для того, чтобы шантажировать Америку, Израиль может оказаться в очень щекотливой ситуации, поскольку общественное мнение в США будет требовать, чтобы администрация оказала давление на Израиль и заставила его пойти на существенные уступки Египту. Несмотря на сомнения относительно возможности достижения соглашения между Израилем и Египтом, Г. Киссинджер потребовал, чтобы Израиль публично заявил о своей заинтересованности в продвижении мирного процесса на Ближнем Востоке и объявил о готовности к тем или иным уступкам с целью его оживления[468].
18 апреля 1973 года в служебном доме главы правительства Израиля состоялось конфиденциальное совещание руководителей страны, в ходе которого обсуждалась вероятность новой войны с Египтом в ближайшие месяцы и возможные альтернативы ей[469]. Среди участников совещания, помимо Голды Меир, были: министр обороны Моше Даян, министр информации Исраэль Галили (1911–1986), глава Генерального штаба Армии обороны Израиля Давид Элазар (1925–1976), глава военной разведки генерал Эли Зеира и руководитель Службы внешней разведки Цви Замир; присутствовали также некоторые их ближайшие помощники. Совещание было созвано в свете предупреждений, которые начала передавать израильская разведка относительно намерений Египта начать войну против Израиля. Эти предупреждения исходили из различных источников, однако все они указывали на разочарование, которое испытывал А. Садат по поводу неудачной попытки возобновления переговоров при посредничестве Г. Киссинджера и на его решимость идти на Израиль войной. Эти сообщения содержали различную информацию относительно возможного срока начала войны, хотя наиболее часто назывались даты 15 и 19 мая 1973 года[470]. Послу С. Диницу было поручено передать информацию о египетских планах нанести удар по Израилю лично Г. Киссинджеру что он и сделал 23 апреля.
В начале мая на основе этой информации в Совете по национальной безопасности США был подготовлен меморандум, в котором оценивалась вероятность войны на Ближнем Востоке в краткосрочной перспективе. Американская разведка располагала информацией, которая подтверждала, что Египет и другие арабские страны в течение весны 1973 года передислоцировали свои войска таким образом, что эти действия могут быть интерпретированы как подготовка к войне против Израиля. В частности, ракеты класса «земля-воздух» SAM-2 и SAM-6 были перемещены ближе к западному берегу Суэцкого канала, три эскадрильи самолетов «мираж» были переброшены из Ливии в Египет, причем полеты на них совершались египетскими летчиками; кроме того, шестнадцать истребителей Hawker Hunter были переброшены из Ирака в Египет, а шестнадцать бомбардировщиков TU-16 были переведены из района Асуанской плотины в окрестности Каира.
Однако в документе также отмечалось, что американская разведка не уверена, действительно ли эти шаги отражают намерение Египта начать войну в ближайшие месяцы, или же они направлены на то, чтобы оказать психологическое давление на Израиль и США и вынудить администрацию усилить давление на Израиль, чтобы он согласился вернуть под юрисдикцию Египта потерянные им в ходе войны 1967 года территории. В документе констатировалось, что арабские государства едва ли начнут войну, поскольку их руководители осознавали факт военного превосходства армии Израиля над их вооруженными силами[471].
Исходя из этого, эксперты Совета по национальной безопасности пришли к выводу, что египтяне не собирались начинать боевые действия в ближайшие месяцы. Сделав этот совершенно ошибочный вывод, эксперты, привлеченные Г. Киссинджером, полностью проигнорировали публичные заявления А. Садата, в которых он неоднократно делал акцент на том, что без явных изменений в ближайшее время Египет собирается начать войну. В интервью журналу Newsweek 9 апреля 1973 года А. Садат заявил: «Пришло время для шоковой терапии. Дипломатическая работа будет вестись и дальше — до, во время и после войны. Все западноевропейские страны показывают, что просто забыли о проблемах Ближнего Востока. Но очень скоро все они вспомнят о нем, поняв, что Америка просто не оставила нам другого пути выхода. Поэтому теперь все усилия мобилизуются для того, чтобы начать битву, которая просто неизбежна». Цитируемое интервью Ануара Садата журналисту Арно де Боршграву (Arnaud de Borchgrave) было опубликовано в журнале Newsweek только 23 апреля 1973 года, то есть спустя две недели, однако, осознавая важность услышанной им информации, корреспондент немедленно передал текст интервью в аппарат Совета по национальной безопасности[472]. Однако Г. Киссинджер, который осознавал, что египтяне намерены пойти войной на Израиль, тем не менее продолжал вести «политику затягивания».
По всей видимости, Р. Никсон не был в восторге от «политики затягивания», проводимой Г. Киссинджером. После своего повторного избрания на президентский пост в ноябре 1972 года и после того, как 27 января 1973 года в Париже было подписано соглашение о прекращении огня и восстановлении мира во Вьетнаме, ознаменовавшее выход США из этой войны, Р. Никсон собирался уделить больше внимания Ближнему Востоку. В феврале 1973 года он неоднократно выражал свою озабоченность продолжающейся политикой затягивания мирного процесса и называл причиной этого непримиримую позицию Израиля[473]. Р. Никсон решил занять более жесткую позицию по отношению к Израилю. 2 февраля ближневосточные вопросы стали предметом обсуждения на встрече президента с британским премьером Эдвардом Хитом (Edward Heath, 1916–2005). Р. Никсон упомянул, что теперь он был свободен от ограничений, связанных с внутренней политикой, которые он должен был принимать во внимание в связи со своей предвыборной кампанией, и поэтому собирался склонить в 1973 году Израиль к существенным уступкам во имя продвижения мирного процесса[474]. В своих воспоминаниях Р. Никсон писал о том, что осознавал возможные риски для интересов США на Ближнем Востоке, которые могут наступить, если «политика затягивания» продолжится, а именно: ухудшение отношений США с арабским миром, усиление радикально настроенных течений среди арабов, а также упрочение советского влияния на Ближнем Востоке[475].
Г. Киссинджер, однако, не был согласен с прогнозами президента. В меморандуме от 23 февраля 1973 года, составленном в ответ на просьбу Р. Никсона представить новые альтернативы ближневосточной политики США, он выразил мнение о том, что затягивание переговорного процесса еще на несколько месяцев не нанесет никакого ущерба интересам США в регионе. Р. Никсон ответил, что не согласен с этой позицией и что у него нет никакого намерения продолжать откладывать прямое вмешательство США в переговорный процесс, потому что ситуация в регионе чрезвычайно напряжена и в любой момент может произойти открытое военное столкновение[476]. В середине марта 1973 года, после того, как М.Х. Исмаил и Г. Меир посетили Вашингтон, Р. Никсон стал проявлять еще большую озабоченность. Однако развитие Уотергейтского скандала, в конечном итоге вынудившее президента уйти в отставку, отвлекло Р. Никсона, в том числе, и от ближневосточных проблем.
Во время встречи Г. Киссинджера и М.Х. Исмаила, состоявшейся 20 мая 1973 года, египетский дипломат не сделал никаких новых предложений. К тому времени А. Садат уже принял решение о войне против Израиля и, по всей видимости, не ожидал от этой встречи ничего нового; Г. Киссинджер не сделал ничего, чтобы изменить этот настрой. Г. Киссинджер отказался от каких бы то ни было обещаний, указав, что невозможно ожидать каких бы то ни было серьезных изменений до выборов в Израиле, назначенных на конец 1973 года, предложив провести следующую встречу уже после того, как они пройдут[477]. М.Х. Исмаил был очень разочарован этой беседой. В беседе с американским дипломатом в Каире он сказал, что США будут нести ответственность за «конец света», который скоро наступит на Ближнем Востоке[478].
Несмотря на все вышесказанное, в ходе серии встреч на высшем уровне между Л.И. Брежневым и Р. Никсоном, состоявшихся в июне 1973 года, проблемы Ближнего Востока почти не подымались, хотя за неделю до этого саммита Израиль с тайным визитом посетил эмиссар Ю.В. Андропова Виктор Луи (1928–1992), обсуждавший в ходе длительных переговоров с главой администрации премьер-министра Мордехаем Газитом широкий круг вопросов, касавшихся возможных путей улучшения советско-израильских отношений[479]. На самом саммите же попытка достичь соглашения о принципах разрешения ближневосточного конфликта была отложена до самого последнего дня, то есть до 23 июня. Как свидетельствует протокол, Л.И. Брежнев подымал эту тему весьма настойчиво, но усталый Р. Никсон ограничился расплывчатым обещанием того, что достижение мирного соглашения на Ближнем Востоке будет основным приоритетом политики США в следующем году