Сна больше не было ни в одном глазу и Женя без сожаления вылезла из-под одеяла. Солнце давно поднялось над городом и вовсю светило, просачиваясь сквозь занавески, которые Женя все обещала себе заменить на более плотные: теперь, когда необходимость в ранних подъемах отпала, Женя подозревала что неугомонное светило не раз нарушит ее сон.
Вас решил проблему с занавесками раз и навсегда, неделю назад заклеив окна в своей комнате черной бумагой, после того, как в ясное утро он проснулся от явного запаха гари. Горел он сам.
Удивительно, насколько сложно, оказывается, отыскать в квартире место, куда бы не добирались солнечные лучи. Вас весь тот день провел в шкафу, завернувшись в кокон из зимних одеял. Как только солнце ушло, он мстительно заклеил стекла плотной бумагой, превозмогая боль в затекших конечностях и гудящую от недосыпа голову (а вы пробовали выспаться в шкафу?).
Все то время что Вас не прятался от солнца, он маялся. Раньше он был больным человеком на попечении заботливой сестры. Болезнь костей медленно ломала его тело, превращая его в инвалида. В будущем его ждало только инвалидное кресло и смерть лет в сорок. Чтобы не быть больным, Вас стал вампиром, и угроза инвалидного кресла ушла в небытие, но ничего в сущности не изменилось, он по-прежнему чувствовал себя неполноценным. У него была только его сестра. Затем она сменила работу и теперь… Теперь Вас просто чувствовал себя абсолютно потерянным и бесполезным.
А Женя еще жаловалась на то, что ее талант недостаточно быстро развивается. Нет, она не говорила ничего вслух, держала это в себе, но установившаяся между ними связь сводила на нет все ее попытки оградить брата от своих переживаний. Ее недовольство его и разбудило. В комнате, его усилиями, теперь навсегда установилась искусственная ночь, но он кожей чувствовал, что дневное светило уже встало и ползет по небу, как огромный огненный демон, один взгляд которого может испепелить. Днем Вас прятался от его присутствия во сне.
Сестра сердилась. В абсолютном мраке своей комнаты Васс открыл один глаз и невольно стал слушать. Стук ее сердца. Шаги по полу. Скрипнул паркет в коридоре. Женя включила чайник, нажимая кнопку большим пальцем правой руки. Вас на слух мог легко узнать любой ее палец, назвать любую деталь. Для его слуха больше не было никаких преград, ему не нужно было видеть сестру, чтобы ясно нарисовать ее образ в голове.
Досада. Кисло-горький ее привкус отравлял утро. Женя досадовала на то, что ее талант не подчиняется ей так как ей того хотелось. Вас закрыл глаза. У него не было вообще никаких талантов.
Женя была нужна Н. Васс был нужен только ей одной и то, все больше чувствовал себя вещью, задвинутой на дальнюю полку. Полностью поглощена своими заботами, и не может скрыть этого. Вас ощущал в ней легкий налет чувства вины, быстро испаряющийся с новым приступом раздражения или досады или страха.
Страха подвести Н.
Он тоже смотрел на Васа свысока. Не как на человека, а как на любопытное явление. Н открыто многое, он может все и его снисходительность была Васу поперек горла.
Он скрипнул зубами и усилием воли попытался заглушить эту связь, не чувствовать, не прислушиваться. Зажмурил глаза до разноцветных космических пятен.
Фиолетовое пятно — горечь, зеленое — надежда, желтое — упрямство, черно-серый — страх.
Женя собиралась уходить. Васс считал шепотом, чтобы отвлечься от ее мыслей. Когда счет дошел до трехсот восьмидесяти, Женя подошла к двери в его комнату, так как она была на пути в прихожую. Остановилась.
Заботы, заботы в ее голове. Чувство вины вспыхнуло и тут же растаяло.
Она не зашла.
А Вас принял решение. Он не будет никчемным, нет, он не согласен на это. Он найдет то, в чем он хорош, отыщет в себе талант и сделает все чтобы стать в нем мастером и больше никогда не чувствовать себя ничтожеством.
***
Город утром полон людских тел, но есть ли люди в этих телах? Если внимательно приглядеться к их лицам, то очевидно становится, что тело есть, а человека нет. Есть торопливый автопилот, которому доверено побыстрее и поудобнее доставить тело на работу, не уронив по дороге, в то время как сознание всеми доступными способами сбегает куда-то, неведомо куда. Досматривать сны. Читать книжки и пахнущие типографией утренние газеты. Мечтать под музыку и просто мечтать.
Женя посматривала на людей, думая о том, сколько человек вернется в свои тела, прибыв на работу? Сколько "раскачается" только к середине дня?
Сколько проживет большую часть своей жизни, почти не приходя в сознание?
Люди так жаждут смысла жизни, но чтобы отыскать его нужно жить по-настоящему, и быть внимательным игроком, смотреть по сторонам, анализировать, делать выводы из всего, что происходит. Ведь ничего не происходит просто так, все происходит со смыслом. Его не найти если не жить.
А каково жить без смысла? Женя думала что знает как. Скучно. Рутинно. И тоскливо. Если бы у нее тогда не хватило смелости поверить, и шагнуть в полную неизвестность, перевернув свою жизнь с ног на голову, то все осталось бы по прежнему.
Теперь Женя чувствовала что обеими ногами стоит на правильном пути и он был наполнен смыслом доверху.
Светило солнце, пока его робкие прикосновения были едва теплыми. Небо, после долгого зимнего заключения в серых облаках, было невероятно ярким и голубым. С каждым шагом в центре города, в окружении старых особняков, Женя чувствовала его историю и от этого ее переполняло чувство надежности. А солнце ласкало лицо будто бы приободряя.
К бару, спрятавшемуся в одном из переулков, Женя подошла в почти хорошем настроении, несмотря на утренний провал. Сухие шипастые плети дикой розы, оплетавшей крыльцо вот-вот оживут и расцветут крупными благоуханными цветами. А к вечеру, за этой мирной с виду дверью, соберутся странные и загадочные существа со всего города и это будет их ночь, ведь каждая ночь в году принадлежит им.
Женя распахнула дверь и увидела Н.
Он сидел на гладкой барной стойке, болтая ногами как младшеклассник. Мятая белая футболка с принтом, черные джинсы — так и не скажешь, что перед вами человек, который может одним движением пальца сжечь полгорода. Если не знать, что красивый кованый наруч на его левой руке это оружие столь же разрушительное как атомная бомба, да и сам он полон опасных талантов.
Обманчиво-безопасным его делало мальчишеское, подвижное лицо и рыжие вихры торчавшие в разные стороны. Впечатление портили только неподвижные черные глаза с золотой искрой зрачка, сейчас устремленные на Женю.
— Кофе? — с порога предложил он, усиленней заболтав ногами. Женя ненароком подумала, что будь Н собакой, то вилял бы хвостом.
— Давай.
Она подошла к стойке и села на один из табуретов. Сложностей с их высотой у нее никогда не возникало, Женя была высокой девочкой, всегда становясь первой по росту практически в любой компании. Мальчиков хотя бы с нее ростом, которых она встречала, можно было по пальцам пересчитать. Н стал приятным исключением и из этого правила, обычно возвышаясь над ней на добрых полголовы.
— У меня получилось сегодня проникнуть в Библиотеку. — Женя решила не ходить вокруг да около. Приняла чашку из рук Н, глядящего на нее выжидающе.
— Но?..
Женя зажмурилась от нового приступа досады.
— Но меня оттуда выкинуло. Я ничего толком не успела узнать.
Н покивал с безмятежной улыбкой, словно в этом не было ничего ужасного. Жене почти хотелось ему поверить, но его благодушное равнодушие к ее неудачам настораживало.
А что если он пригласил ее работать с ним вовсе не из-за таланта, а по другой причине?
Женя подозревала, что нравится ему больше чем он то показывает. Его глаза плохо передавали эмоции, но его лицо часто можно было читать как открытую книгу.
Но может ей просто казалось? Она никогда не считала себя специалистом в эмоциях других людей, просто в исполнении Н эмоции были так легко читаемы, что казалось, можно заглянуть в его голову.
— Что тебе помешало? — спросил Н, круговым движением размешивая остатки кофе и осевшую на дно тяжелую карамель.
— Одна неожиданная деталь, которой раньше не было. — Женя сосредоточилась стараясь ярче воспроизвести этот момент в своей памяти, — Грифельная доска, и на ней мелом написано слово "Призраки". Большими буквами, с восклицательным знаком. Будто крик.
Женя почувствовала перемену в Н. Он нахмурился и замер, уставившись взглядом в пустоту, как будто уловил какую-то важную деталь.
— Ты задавала перед этим какой-то вопрос?
Женя не могла вспомнить. Сон ускользал. Она хорошо помнила доску, но о чем же она думала до этого, какой вопрос задавала? Ответ терялся.
— Ясно, — Н кивнул, залпом допил остатки кофе. — Тебе не нужно так себя упрекать, развитие штука медленная.
— Чем же я так полезна если я не могу заставить этот сон снится, когда мне нужно, не могу достать нужную информацию когда требуется… Я думаю ты ошибся во мне.
— Я так не думаю! — Н спрыгнул со стойки, и встал очень близко, но не настолько чтобы ей захотелось отодвинуться. — Вовсе я так не думаю. У тебя удивительный, редкий дар. Он бесценен. Он делает бесценной тебя.
Женя посмотрела в его лицо. Взгляд ласковый, слегка изогнутые в мягкой улыбке губы. Такой искренний. От его близости она невольно отвлеклась от своих сомнений.
— Моя вина, что я до сих пор не подыскал для тебя подходящего учителя, — совершенно неожиданно сказал Н, — Но это мы исправим!
— Погоди, — на фразе про учителя Женя вдруг испугалась, — Ты ведь говорил что сам можешь сделать из человека сновидца…
— Конечно могу. Найдя хорошего учителя. — закивал ничуть не смущенный Н. — Ну сама подумай, я полный ноль в этом деле. Вот чуму на город навести это пожалуйста. А вот увидеть его во сне не могу.
— Но… — Женя сама не понимала чего так боялась. Наверное того, что будущий учитель взглянет на Женю и откажется ее учить. Она не сомневалась в уверенности Н в ее таланте, но что скажет кто-то другой? Ведь как он может оценивать, если сам сказал не владеет этим искусством?