Это основной принцип, и его необходимо понять: любовь без свободы никогда не приносит реализации.
Были также и люди, которые пытались осуществить другую крайность – свободу без любви. Это монахи, эскаписты, люди, отрекшиеся от мира. Страшась любви, боясь любви, потому что та приносит рабство, они отвергают все ситуации, в которых любовь может течь, расти, может случиться, в которых она возможна. Они прячутся в одиночество. Их одиночество никогда не становится уединенностью, оно остается одиночеством. А одиночество – это негативное состояние; оно совершенно пустое, печальное.
Человек может стать отшельником, но это не приносит ему уединенности. Отшельничество – это всего лишь физическое уединение, уединенность – это духовное уединение. Если вы просто одиноки… а вы будете одиноким, если вы отреклись от мира. Если вы покинули мир из страха, вы будете одиноким, мир будет вас преследовать, вас будут окружать самые разнообразные желания. Вас будут мучить миллионы кошмаров, поскольку то, от чего вы отреклись, не может быть так легко отброшено.
Отречение – это не что иное, как подавление. А чем больше вы что-то подавляете, тем больше вам приходится это подавлять. И чем больше вы продолжаете это подавлять, тем более могущественным оно становится. Оно будет врываться в ваши сны, в ваши галлюцинации. У людей, обитающих в монастырях, начинают возникать галлюцинации; люди, отправляющиеся в гималайские пещеры, рано или поздно теряют контакт с реальностью. Они начинают создавать свою собственную реальность – свою личную, воображаемую реальность.
Христианин будет беседовать с Христом. В своей уединенной пещере он создает Христа лишь для того, чтобы рядом с ним кто-то был, лишь для того, чтобы не быть одиноким. И эти монахи создали множество методов вызывать галлюцинации. Если вы поститесь, то галлюцинации возникают легче. Тело слабеет, вы начинаете терять контроль над реальностью. Чем слабее становится тело, тем больше вероятность галлюцинаций. Люди начинают страдать галлюцинациями, когда они болеют, когда у них жар. То же самое правило: мучайте тело, ослабляйте тело, морите его голодом, и галлюцинировать станет проще.
К вам может прийти Иисус Христос, или Кришна, или Гаутама Будда – вы окажетесь в замечательной компании, однако все это – воображение. Индус никогда не увидит Христа, а христианин никогда не увидит Кришну. Вы увидите лишь то, во что верите, лишь то, что сами создадите своей верой; это проекция.
На рыночной площади создавать проекции трудно, поскольку там множество людей, которые будут отрицать вашу проекцию. Они отведут вас к психиатру, подумают, что у вас съехала крыша. Если вы начнете беседовать с Христом на рыночной площади, то в итоге окажетесь в какой-нибудь больнице.
Но в гималайской пещере, где нет никого, кроме вас, вы вольны создавать все, что хотите. Одиночество причиняет такие страдания, что ради создания себе компании человек начинает верить в собственные галлюцинации. Но это – безумие.
С одной стороны – мирянин, человек, который пытался обрести любовь без свободы и потерпел поражение. Его жизнь – это не что иное, как долгое, долгое рабство, привязывающее его ко многим, многим людям, ко многим, многим вещам. Он прикован – телом, умом и душой; у него нет свободы совершить даже малейшее движение. Это один вид поражения; большая часть человечества застряла в этой крайности.
Некоторые сбежали из мира: видя страдание, они начали поиски другой крайности – свободы, мокши, нирваны. Однако они стали невротиками, психотиками, начали жить в своих собственных грезах. Одиночество так велико, что человеку приходится создавать себе какую-нибудь компанию.
Обе эти крайности потерпели неудачу. И поэтому человечество стоит на распутье. Куда идти? Прошлое потерпело полный крах. Все действия, которые мы предпринимали в прошлом, оказались неудачными, вели в тупик. Куда же теперь идти, что делать?
У Атиши есть для вас важное послание. Это послание всех будд, всех просветленных людей мира. Они говорят: «Любовь и свобода – это не отдельные явления, вы не можете выбирать между ними. Либо у вас должно быть и то, и другое вместе, либо вы должны оставить и то, и другое вместе. Но вы не можете выбирать, не можете иметь лишь одно из двух».
Любовь – это периферия, свобода – это центр.
Нужно расти, поддерживая это тонкое равновесие, до того состояния, в котором любовь и свобода смогут расцвести вместе. А они смогут, поскольку у некоторых редких индивидуальностей это случилось. А если это случилось хотя бы с одной-единственной индивидуальностью за всю историю, это может случиться с каждым человеком. Это ваш потенциал, ваше право по рождению.
Медитация – это равновесие.
Медитация – это птица, у которой есть два крыла: свобода и любовь.
Моя работа здесь, в этом поле будды, состоит в том, чтобы дать вам оба крыла вместе: будьте любящими и будьте свободными, будьте любящими и будьте необладающими. Будьте свободными, но не становитесь холодными; оставайтесь теплыми, согреваемыми любовью.
Ваша свобода и ваша любовь должны расти рука об руку, в глубоких объятиях, в своеобразном танце, помогая друг другу. И тогда рождается целостный человек, который живет в мире, но вовсе не принадлежит миру. Тогда рождается человек, в котором крайности встречаются, сливаются и взаимно дополняют друг друга; тогда человек становится богатым. Просто любить без свободы означает быть обделенным, а просто быть свободным без любви означает жить в одиночестве, грусти, темноте. Для того, чтобы росла любовь, нужна свобода; чтобы питать свободу, требуется любовь.
Мои саньясины все время должны помнить о том, что между любовью и свободой нельзя делать выбор. Они обе должны быть впитаны вместе, усвоены вместе. Любовь должна стать вашей периферией, вашим действием, а свобода должна стать вашей сутью, вашим центром, вашей душой.
Первая сутра:
Ты должен отыскать свободу посредством как наблюдения, так и исследования.
Свобода может быть трех видов, и эти три вида нужно хорошо понять. Первый вид – это «свобода от», второй вид – «свобода для», и третий вид – это просто свобода, ни «от», ни «для». Первый вид, «свобода от» – это реагирование. Оно ориентировано на прошлое; вы сражаетесь с прошлым, вы хотите от него избавиться, вы одержимы им.
Именно эту свободу, «свободу от»: от прошлых травм, детских ран, – пытается дать вам психоанализ. Терапия ранних детских переживаний большей частью основывается на прошлом. Чтобы освободиться от прошлого, вы должны вернуться назад, к самому первому крику, и тогда вы станете свободными. Таким образом, свобода означает – для терапии ранних детских переживаний, для психоанализа и для других методов психотерапии, – что прошлое должно быть отброшено. Вы должны бороться с ним, должны каким-то образом ухитриться выпутаться из прошлого; тогда вы станете свободным.
Что касается этой свободы, Карл Маркс и Зигмунд Фрейд не противостоят друг другу; они соглашаются. Карл Маркс говорит, что нужно освободиться от прошлого, от всех прошлых социальных, экономических структур. Его подход – политический. У Фрейда психологический подход, но оба они основываются на идее «свободы от».
Все политические реформы – это реагирование. А когда вы реагируете, вы вовсе не свободны. Это необходимо понять. Это дает вам лишь видимость свободы, но это не подлинная свобода. Подлинная свобода не может возникнуть из реагирования. И только полная свобода является подлинной.
Вы можете выступать против прошлого, но как раз в результате этого вашего противостояния прошлое ловит вас, подкравшись с черного хода. Именно поэтому снова и снова происходит так, что вы становитесь таким же, как тот, с кем вы боретесь. Выбирайте своих врагов очень тщательно, потому что вы будете ими обусловлены! Очевидно, что, сражаясь с ними, вы будете вынуждены изучить их стратегию. Вам придется изучить их тактику, их образ действия. Постепенно, постепенно враги становятся очень похожими – более похожими, чем друзья.
Это случилось в Советской России… Когда произошла революция, когда коммунисты изменили всю социальную структуру, а царь был убит, возникло очень странное явление. Люди, убившие царя, оказались еще большими царями, чем сами цари. Иосиф Сталин оказался гораздо более грозным, чем Иван Грозный. Иван Грозный – ничто по сравнению с Иосифом Сталиным.
И это естественное явление. Я вовсе не обвиняю Иосифа Сталина, я могу понять, что произошло на самом деле. Если вы боретесь против царя, вам приходится изучать его образ действия, и, к тому времени, как вы победите, вы настолько хорошо, настолько досконально изучите его методы, что они станут вашими. Вы начнете использовать те же методы против ваших врагов. Именно поэтому любая революция терпела поражение. Люди меняются, но структуры остаются теми же самыми, потому что идея «свободы от» неверна в своей основе.
Вторая идея – это «свобода для»; она ориентирована на будущее. Первая свобода – политическая; вторая же – более поэтичная, фантастическая, утопическая. Многие люди пробовали и такую свободу, но и она невозможна, поскольку, ориентируясь на будущее, вы не можете жить в настоящем, – а ведь вы должны жить в настоящем. Вы не живете в прошлом и не живете в будущем, вы должны жить в настоящем.
Фантазеры лишь мечтают. В своем воображении они создали прекрасные утопии, однако эти утопии никогда не становятся реальностью, не могут стать реальностью.
Если вы реагируете на прошлое, вы обусловлены прошлым. Если вы забываете прошлое и смотрите в будущее, то вами по-прежнему управляет прошлое, вы просто этого не осознаете. Глядя в будущее, вы видите прекрасные сны, но они не могут изменить реальность. Реальность остается той же самой; сны совершенно неэффективны, бессильны.
Первая свобода, «свобода от» – это реагирование. Вторая свобода, «свобода для» – это революция. Третья свобода, «просто свобода» – это бунт. Она ориентирована на настоящее. Первая свобода – политическая, вторая – поэтическая, а третья – мистическая, религиозная.