И, в-четвертых, ты спрашиваешь: «Что такое факт?»
Факт – это истина, как ее видят из состояния неосознанности, из слепоты, как ее видят с закрытыми глазами, из состояния неразумности, немедитативности. В этом случае истина становится фактом.
Например, вы встретили Будду. Если вы смотрите на него неосознанно, то он – просто факт, исторический факт; в определенный день он родился, а в какой-то день он умрет. Он – тело, которое вы видите своими глазами, он – некий человек, личность. О нем можно упомянуть в исторических хрониках, вы можете нарисовать его портрет.
Но если вы смотрите не бессознательно, а с величайшей осознанностью, с осознанием, с большой ясностью, с безмолвием, то факта больше нет – есть истина. Тогда Будда – это не кто-то, кто родился в определенный день, он – тот, кто никогда не рождался и никогда не умрет. Тогда Будда – это не тело; тело – это всего лишь его жилище. Тогда Будда – это не ограниченное существо, каким он вам видится; он представляет Целое, Абсолютное. Тогда Будда – это луч бесконечного, дар планете Земля, пришедший свыше. Тогда неожиданно факт исчезает; остается истина.
Но истину нельзя зафиксировать в исторических хрониках; история состоит из фактов. У нас в Индии есть две системы. Одну мы называем историей; история фиксирует факты. Другую мы называем пураной, мифологией; в ней внимание направлено на истину. Мы не писали исторических хроник о Будде, Махавире или Кришне – нет. Это просто затащило бы нечто невообразимо прекрасное в мутную бессознательность человечества. Об этих людях мы не писали исторических хроник – мы писали мифы. Что такое миф? Миф – это иносказание, притча, которая лишь указывает на луну, но ничего о ней не говорит – палец, указывающий на луну, указатель, стрелка, не говорящая ничего.
Загляните в храм джайнов, и вы удивитесь. Вы найдете двадцать четыре статуи двадцати четырех просветленных мастеров, двадцати четырех тиртханкар. И самым поразительным будет то, что все они выглядят абсолютно одинаково. Это невозможно – в мире нет даже двух абсолютно похожих людей; даже близнецы не бывают абсолютно одинаковыми. Так как же такое возможно – причем, в такой большой промежуток времени из тысяч лет, – что двадцать четыре тиртханкары оказались абсолютно одинаковыми?
Это не история. Эти статуи изображают не реальных людей – вовсе нет. Это не художественное изображение. Тогда что же это? Статуи изображают нечто внутреннее, нечто от медитативности, от внутреннего спокойствия, нечто от бытия. Эти двадцать четыре статуи – просто образы, видимые образы чего-то незримого.
Если, сидя перед этими статуями, вы будете оставаться в состоянии безмолвного наблюдения, то вы удивитесь. Внутри вас что-то начнет происходить. Такая статуя – это форма объективного искусства, она согласована с внутренней формой вашего существа. Поза статуи согласована с вашей позой. Если вы сядете в той же самой позе – с выпрямленным позвоночником, полуприкрытыми глазами, глядя лишь на кончик своего носа, ничего не делая, как будто вы тоже мраморная статуя, целиком белая, внутри и снаружи, – то тогда вы поймете, что перед вами не обычные статуи, что вы встретились с великими символами. Это мифология.
Мифология непременно должна быть поэтичной, потому что только поэзия может дать несколько проблесков неведомого.
О Будде рассказывают, что, куда бы тот ни шел, деревья рядом с ним начинали расцветать, независимо от времени года. Ну что же, это поэзия, чистая поэзия; в действительности этого не происходило. Однако это кое-что показывает; другого способа сказать это не существует. Здесь говорится, что всякий раз, когда устанавливается связь с Буддой, даже деревья начинают расцветать не по сезону – что уж тогда говорить о человеке?
Говорят, что, когда Магомет путешествовал под жарким солнцем пустыни, и все вокруг было раскалено, небольшое облачко подобно зонтику перемещалось над ним, чтобы дать ему тень. Это поэзия, прекрасная поэзия, но это не исторический факт. Человека, подобного Магомету, защищает Существование; о человеке, подобном Магомету, Существование заботится всеми возможными способами. Если человек сдался Существованию, оно непременно будет о нем заботиться. Если человек полностью доверился, как Существование может о нем не позаботиться? Эта метафора об облаке, висящем над его головой, куда бы он ни шел, как раз и служит тому, чтобы это выразить.
Иисус умирает на кресте, а затем через три дня воскресает. Это поэзия, не история. Это не факт, это – истина. Здесь просто говорится, что тот, кто умирает в Боге и за Бога, достигает вечной жизни. Те, кто готовы умереть за Бога, воскресают в другом измерении бытия, они теряют физическое тело, но приобретают тело света. Они прекращают быть частью земного, но становятся частью небесного; они исчезают из времени, но появляются в вечности.
А между тем, все религии старались доказать, что все это – факты. Однако, пытаясь доказать, что это факты, они доказали лишь то, что они глупцы. Это не факты, это – символические истины.
Все, что вы видите вокруг, – это факт. Вы видите дерево, зеленое дерево, полное сока и покрытое цветами, – это факт. Но если вы медитируете, и однажды ваши глаза вдруг открываются, открываются к действительности, то дерево перестает быть лишь деревом: его зелень – это не что иное, как Бог, зеленеющий в нем, а струящийся в нем сок – это больше не физическое явление, а нечто духовное. Если в какой-то момент вы смогли увидеть бытие дерева, Бога дерева, то, что дерево – это лишь проявление божественного, то вы увидели истину.
Для истины нужны медитативные глаза. Если у вас нет медитативных глаз, то все в жизни – это всего лишь скучные мертвые факты, не связанные друг с другом, беспорядочные, бессмысленные, несущественные, просто случайные явления. Если вы видите истину, то все согласуется, все гармонично сочетается, все начинает иметь значение.
Всегда помните, что значение – это тень истины. И те, кто проживают жизнь лишь среди фактов, живут в высшей степени бессмысленной жизнью.
Третий вопрос:
Ошо,
Ты сказал, что просветление всегда бывает целостным и никогда не бывает частичным. Тем не менее, ты сравниваешь свое состояние не-ума с оркестром, а то же состояние Кришнамурти – с одинокой флейтой. Разве просветленный не получает доступ ко всем знаниям? Почему же тогда у Кришнамурти тоннельное ви´дение?
Просветление всегда бывает целостным. Если оно – оркестр, то это целостный оркестр; если оно – соло на флейте, то это абсолютно целостное соло на флейте. Существование всегда целостно, поэтому и просветление всегда целостно. Маленький цветок такой же целостный, что и солнце. Целостность – это явление, которое никак не связано с количеством; оно связано с качеством.
Соло на флейте Кришнамурти такое же целостное, что и мой оркестр; мой оркестр не является более целостным. Целостность не может быть большей или меньшей. Ты мыслишь в терминах количества – вот почему возник этот вопрос. Я говорю о качестве. Каждое действие просветленного человека целостно. Пьет ли он чай или рисует прекрасную картину, исполняет ли музыку или просто безмолвно сидит, ничего не делая, каждое его действие целостно. Кришнамурти – музыкант, исполняющий соло на флейте, – и несколько флейтистов, играющих соло, нужны настолько же, насколько нужны оркестры. Они делают Существование еще прекраснее, они делают жизнь богаче.
Отбрось свой ум, который продолжает сравнивать в терминах количества. Подними уровень своего сознания немного выше и начни мыслить о качестве – и тогда проблем не будет.
Кришнамурти делает то, что он умеет делать лучше всего. Мне бы не хотелось, чтобы он стал оркестром, нет. В результате мир стал бы беднее. Пусть он продолжает делать то, что делает; это придает жизни колорит, разнообразие.
Я не могу стать флейтистом, исполняющим соло, – не потому, что это не прекрасно; просто это не мой путь. Мне нравится быть оркестром. Мне бы хотелось, чтобы вместе со мной играли Атиша, Бахуддин, Кабир, Нанак, Лао-цзы, Заратустра и еще многие, многие другие. Мне бы хотелось играть с ними всеми и стать частью этого оркестра.
Таков мой путь. Нет ни более высокого, ни более низкого. После того, как вы просветлели, нет ни более высокого, ни более низкого; просто не может быть. Если цветок лотоса станет просветленным, он будет цветком лотоса. Если роза станет просветленной, она будет розой. У них обоих будет одно и то же качество просветления, но роза останется розой, а лотос останется лотосом.
Ты спрашиваешь у меня: «Ты сказал, что просветление всегда бывает целостным и никогда не бывает частичным».
Да, оно никогда не бывает частичным. И Кришнамурти – не частичный игрок на флейте. Он целостный флейтист, он полностью, целиком присутствует в своем действии. Кришнамурти утверждает, что ему повезло, что он не читал Веды, Библию, Коран, Упанишады, Дао Де Цзин. Почему? – потому что они могли бы что-то нарушить в нем, могли бы оставить после себя какие-то следы, могли бы стать частью его существа. Он хочет быть просто самим собой, в абсолютной чистоте.
Мой подход совершенно иной. Мне бы хотелось принять у себя настолько большую компанию просветленных людей, насколько это возможно. Это непростая компания, потому что все они очень разные люди; быть для них радушным хозяином – беспокойное занятие. Но мне это нравится. Чем беспокойнее, тем больше мне это нравится. Это замечательный вызов. Вы не можете понять, насколько это трудно, когда вместе с вами живут Будда, Махавира, Магомет и Моисей. Махавира стоит обнаженный, а Будде это совершенно не нравится. А Махавира недоволен тем, что Будда не обнажен. Позволить всем этим людям жить вместе с вами – это великий вызов.
Кришнамурти живет один. У него есть свой собственный вызов, но это не мой выбор. Я не утверждаю, что мой выбор должен быть его выбором; я не говорю, что он должен делать то, что делаю я. Я полностью счастлив, делая свое дело, и полностью счастлив, что он делает свое.