Но призрачное или нет — это было оружие, и мои рефлексы взяли своё. Те рефлексы, которые уходят куда глубже мышц и нервов, прописываются в подсознании.
Я отпрыгнул назад, одновременно выбросив перед собой цепь. Рукой сделал короткое движение, и цепь вытянулась перед учителем, преградив ему путь. Он, не сбавляя хода, прянул вниз, перекатом прошёл под цепью, вскочил на ноги, сократив дистанцию до метра. А я быстро потянул цепь на себя.
Она слушалась гораздо лучше, чем могла бы настоящая. Казалось, моё оружие опережает мысль. А потом я понял, что оно способно на гораздо большее.
В нарушение всех законов физики и здравого смысла, цепь, подтянувшись ко мне, змеёй рванула вперёд, обвилась вокруг одной сабли, потом — вокруг другой и стянула их вместе. Я дёрнул на себя, и учитель потерял равновесие.
Дальнейшее было уже делом техники. Я пропустил обе сабли справа от себя, одновременно с силой ударив ногой в корпус. Учитель отлетел на два шага назад и грохнулся спиной о камни, зарычав сквозь стиснутые зубы.
Две сабли, оставшиеся в плену цепи, исчезли, словно бы растаяли в воздухе.
— Здорово! — послышался тонкий голос. — Ваше сиятельство, вы просто великолепны!
Я повернул голову. У задней двери дома стояла Китти. Впрочем, не совсем стояла, скорее подпрыгивала в неописуемом восторге и хлопала в ладоши. Глаза её горели. Я не сомневался, что если сегодня ночью загляну к ней в комнату — там будет открыто. Впрочем, по ряду признаков можно было предположить, что для Кости Барятинского эта дверь и раньше не закрывалась.
Улыбка, которой я хотел поделиться с Китти, не успела добраться до губ. Правое бедро как будто что-то обожгло. Я вздрогнул и сунул руку в карман. Цепь исчезла, словно бы почувствовала, что больше не нужна, однако я по-прежнему ощущал её присутствие. Знал, что как только я захочу — она вернётся во всём своём призрачном великолепии.
А из кармана я вытащил жемчужину. Тьма в ней снова пришла в движение. Её сделалось больше.
— Так я и думал, — прохрипел учитель, подойдя ко мне; он, морщась, потирал область солнечного сплетения, куда пришёлся удар. — Понадобится особый подход. Собирайтесь, ваше сиятельство. Прокатимся в одно место.
Глава 8Природа магии
Для занятий с учителем я оделся в костюм, который принесла Китти — должно быть, по распоряжению деда. Удобные, не сковывающие движений штаны и куртку из какого-то эластичного материала. Тёмно-синие, с белыми вставками. Я едва удержался от комментария — если бы обнаружил этот костюм в гардеробной вчера, наряжаться Фантомасом не пришлось бы.
А для того, чтобы отправиться в поездку, костюм следовало сменить на «светскую», как выразился учитель, одежду. Я успел принять душ и уже застёгивал рубашку, когда в дверь постучали.
— Открыто, — бросил я. Китти научился определять по стуку.
Девушка порхнула в дверь. Затараторила:
— Выше сиятельство, Кстатин Алексаныч! Ихнее сиятельство срочно требуют вас к себе!
— Ихнее сиятельство — это дед? — уточнил я.
— Григорий Михалыч, да-да! Срочно требуют.
Угу. Стало быть, мой сюрприз обнаружен.
— Спасибо. Иду.
В коридоре я столкнулся с Ниной.
— Доброе утро, Костя. Ты не знаешь, что случилось? — Девушка выглядела встревоженной, хоть и старалась держать себя в руках.
Я покачал головой:
— Доброе утро. Не имею ни малейшего представления.
— Господи, только бы ничего плохого! — Нина перекрестилась.
Я приобнял её за плечи.
— Уверен, что всё в порядке. Не волнуйся.
Дед встретил нас на пороге кабинета.
— Заходите.
Впустив, плотно закрыл дверь.
— Смотрите.
Он сдёрнул с горы, лежащей на столе, тонкую скатерть. Ничего нового я не увидел, за прошедшие несколько часов гора не изменилась.
Нина ахнула. Всплеснула руками.
— О, Боже… Дядюшка! Тебе удалось раздобыть деньги? Но как?
— Это лежало у меня на столе, — сказал дед. И посмотрел на меня.
Я пожал плечами.
— Правильно понимаю, что на ближайшее время наши финансовые проблемы решены?
— Судя по количеству — весьма вероятно. — Дед не отводил от меня взгляда. — Но сей факт не отменяет вопрос, откуда взялась эта гора у меня на столе?
— Ты хочешь сказать… — удивилась Нина.
— Я понятия не имею, как сюда попали эти деньги, — кивнул дед. — Кабинет был заперт. Охранный магический контур цел. Его никто не нарушал.
О, чёрт… Тут, оказывается, есть ещё и магическая защита. Дед не столь легкомыслен, как я думал. А вот почему эта защита не сработала — кажется, догадываюсь. Родовая магия не сочла врагом представителя своего рода. И, дед, похоже, об этом тоже догадывается.
— Нину я не спрашиваю, — проговорил он. — Костя?
Я развел руками.
— Настоящий Костя, вероятно, сумел бы ответить. А я здесь пока и суток не нахожусь. Мне сложно строить гипотезы. Всё, что могу предположить — это какой-то доброжелатель, решивший остаться неизвестным. Записки нет?
— Ничего нет. И магический контур, повторюсь, не нарушен. — Дед так и сверлил меня глазами.
Нина это заметила. Всплеснула руками.
— Дядюшка! Право, не думаешь же ты, что это Костя за одну ночь сумел раздобыть такую огромную сумму?
— Я не знаю, что мне думать. И что делать.
Дед тяжело опустился в кресло.
— Посчитать, сколько тут? — предложил я. — А потом сообщить Комарову, что мы готовы расплатиться с долгами? Если хочешь, я могу взять это на себя.
На столе зазвонил телефон. Дед взял трубку.
— Алло. Соединяйте… Приветствую, Модест Антонович. На ногах, давно на ногах. Не разбудили, будьте покойны. А вы что же — в такую рань? Вот как?.. Неужели. И что же?..
Пока он разговаривал, Нина приподнялась на цыпочки и прошептала мне на ухо:
— Если ты действительно возьмёшь на себя переговоры с Комаровым, очень обяжешь. Дядюшке… непросто с ним общаться. Каждый раз после такого разговора мне приходится готовить для него сердечные капли. Ты не представляешь, как мерзко этот негодяй себя ведёт!
Я представлял. Но Нине об этом знать не стоило.
— Я пыталась предложить свою помощь, — продолжила она, — но дядюшка и слышать ничего не хочет! Говорит, что не пристало благородной девице иметь дело с этакими подонками.
— Совершенно правильно говорит, — кивнул я. — Девице — однозначно не пристало. Но я-то не девица.
Нина благодарно улыбнулась.
Дед закончил разговор и положил трубку. Досадливо сказал:
— Вызывают на совещание. Машину уже выслали.
Нина вздохнула.
— Что ж, спасибо, что позволили тебе хотя бы позавтракать. Наверняка это снова затянется до поздней ночи.
— Я сообщу Комарову, что мы готовы выплатить долг, — сказал я. — Занимайся своими делами. А это предоставь мне.
— Да, но… — пробормотал дед.
Я подошёл к нему.
— Я ведь здесь для того, чтобы наш род вернул былое могущество, верно?
Учитель ждал меня у ворот. Когда я подошёл, машина уже подъехала. Отчасти похожая на ту, что была вчера, но явно попроще, к тому же жёлтая и с шашечками.
Мы с учителем сели на заднее сиденье. Учитель назвал адрес, который мне ни о чём не говорил.
— Сделаем, — зевнул шофёр и, повернувшись к нам, принялся сдавать назад. — Приболели?
Я не понял смысла вопроса, а учитель, похоже, просто его проигнорировал. Однако водила был не из тех, кого можно сбить с толку игрой в молчанку.
— Там сейчас не протолкнуться, небось. Как в Чёрном городе новый завод запустили, так народ давай лёгкие выкашливать…
— Чёрный город? — переспросил я.
На карте Петербурга, которую внимательно изучал перед вчерашней операцией, я такого топонима не видел.
Водила ощутимо смешался, однако попытался замаскировать это тем, что подъездная дорожка закончилась, и ему пришлось выполнять простейший разворот. Физиономия у него при этом была такая, будто он как минимум обезвреживал бомбу.
На вопрос неожиданно ответил учитель:
— Так называют пригородный район на юго-востоке, где сосредоточено всё производство. Заводы выбрасывают много ядовитых веществ в воду и воздух, повсюду копоть. Потому и Чёрный город. Однако существует и альтернативная версия. Подавляющее большинство заводов так или иначе принадлежат чёрным магам, состоятельным родам. Хотя чёрные маги не любят такого названия.
Ещё бы они его любили. Корпораты из Концернов тоже ненавидели, когда промышленные сектора называли «душегубками» и «беличьими колёсами». Они вообще предпочитали не говорить про эти сектора. Просто выжимали их, как тряпки — но не досуха. Эти твари в совершенстве владели искусством возобновления человеческих ресурсов.
Пожалуй, только сейчас я со всей отчётливостью понял, что этот мир — мой второй и последний шанс. Что он, несмотря на огромные внешние отличия, точно такой же, как мой родной мир. Вернее, идёт по тому же пути. Чёрные маги пытаются создать единую структуру, которая зачешет всех под одну гребёнку. В их глазах каждый человек — потенциальный источник дохода, каждое действие — инвестиция. Если кто-то не приносит денег — его необходимо уничтожить, пока зараза не распространилась дальше. Цель всегда оправдывает средства.
Вдруг я выругался сквозь стиснутые зубы и запустил руку во внутренний карман пиджака. Вынул жемчужину, которая прямо у меня на глазах потемнела ещё больше.
— Вам бы цепочку подобрать, — заметил учитель.
— Если она почернеет полностью — тогда что, всё? — резко спросил я. — Я стану одним из них?
Учитель хмыкнул. Казалось, мой вопрос его позабавил.
— Если вы станете одним из них — она почернеет полностью, вот так — правильно.
— А назад вернуться я смогу?
— На этот вопрос есть два ответа. Честный и откровенный. Честный будет таким: возможность изменить свою внутреннюю энергию есть всегда. Вопрос намерения и поступков.
— А откровенный? — спросил я, предчувствуя неприятные новости.
— Откровенный такой: я прожил долгую жизнь и знаю лишь об одном подобном случае. Не могу сказать, что этому человеку было легко…