— Ещё трое?! — изумился я. — Но ты же так убьёшь себя. И больше уже никому не сможешь помочь.
— Не убью. Просто полежу недельку…
— Нет. Даже не думай.
— Это не тебе решать! — возмутилась она.
— Может, и так, но рассуждать ты мне точно не помешаешь. Элементарная логика: ты можешь спасать в неделю по одному человеку на протяжении многих лет. А можешь спалить себя сегодня ради троих.
— Я не собираюсь умирать, с чего ты это взял? Мне просто будет нелегко. Ну, так и что же? Жизнь в принципе трудная.
Клавдия села рядом со мной, взяла печенье из вазочки и макнула в чай, как ребёнок. Я отвёл взгляд. Глотнул из своей чашки. Чёрный, горький, крепкий — всё как полагается.
— Ты же возьмёшь мою энергию, — сказал я примирительно.
— Нет, — удивила меня Клавдия.
— Что значит, «нет»? — вновь воззрился я на неё.
— Платон Степанович привёл тебя сюда не для того, чтобы я высосала тебя досуха. — Тут мне показалось, что я покраснел, а Клавдия даже не обратила внимания на двусмысленность сказанного; вот что значит — воспитание. — Я должна помочь тебе очистить силу. Собственно говоря, ты уже можешь идти. Через неделю при…
Клавдия вдруг осеклась и пристально на меня посмотрела.
— Что? — насторожился я.
Пришла дурацкая мысль, что она заподозрила во мне кого-то иного, не Костю Барятинского. Невозможно? Пожалуй, что и невозможно. А магия — возможна?
— Как ты себя чувствуешь? — Клавдия коснулась ладонью моего лба, но сделала это, скорее всего, машинально. А по мне от её прикосновения будто разряд электричества пробежал.
— Прекрасно, — заверил я.
— Хм, это странно.
— А что, выгляжу не очень?
— В том и дело, что выглядишь ты… очень. — Теперь уже у Клавдии заалели щёки. Есть контакт! — Но я ведь только что забрала у тебя столько энергии! Разве ты не чувствуешь усталости? Слабости?
— Слабости у меня, конечно, есть… — сказал я, неосознанно понизив голос до интимного диапазона.
Поднял руку, коснулся подсохшей прядки её волос, аккуратно заправил за аккуратное ушко.
— Ах, Константин Александрович! — отстранилась Клавдия. — Вы… Ты… Я… То есть, неужели ты совсем не устал?
— Да я ещё ничего и не сделал.
Мне казалось, что мой взгляд в этот момент настолько явно выражает всё, что мне хотелось бы сделать, что конкретнее только кинофильм. И, судя по лицу Клавдии, она этот «кинофильм» видела.
— Невероятно, — пролепетала она. — Каковы же резервы твоих сил…
— Необъятны, — заверил я и коснулся её лежащей на столе ладони. — Я очень вынослив, Клавдия Тимофеевна.
— Ну тогда… — прошептала она и порывисто встала, а я поднялся ей навстречу. — Тогда мы…
— Да? — Я потянулся к ней.
— Мы с вами сможем вылечить множество несчастных!
С этими словами Клавдия пробежала мимо меня и открыла дверь. Я коротко и целомудренно поцеловал воздух. Н-да, вот это пролёт. Такого со мной, кажется, за всю жизнь ещё не было. Впрочем, надо отдать должное Клавдии. Она меня удивила. И заинтриговала ещё сильнее.
— Ты идёшь? — спросила она, стоя в дверях.
— Да я уже там, — отозвался я со вздохом.
— Пулевые ранения, — сказала Клавдия. — Живот, грудь… Задеты жизненно-важные органы. Пули извлекли, однако без магического вмешательства…
Дальше я не слушал. С отвисшей челюстью наблюдал за тем, как кармический закон работает в реальной жизни. Или закон подлости. Или просто издевательство вселенной.
Двух из них я даже по именам запомнил — Митька и Колька. Третьего Федот назвать не успел. Этот, третий, то ли спал, то ли лежал без сознания. Колька тоже. А вот Митька смотрел на нас мутным взглядом, но соображал явно плохо. Наверное, на обезболивающих.
— Клавдия, — сказал я, прервав её речь, — на два слова.
— Что? — повернулась она ко мне. — Говори.
— Давай выйдем.
— Но…
Я просто взял её за локоть и вывел в коридор.
— Да в чём дело? — вырвалась она, когда дверь за нами закрылась.
— Ты вообще знаешь, кто это? — кивнул я в сторону палаты.
— Это — мои пациенты!
— О, да. И где же твои пациенты наловили свинца, позволь узнать? Неудачно сходили на рыбалку?
— Константин, меня это совершенно не касается! — Побледневшая от возмущения Клавдия сложила на груди руки. — Что на тебя нашло?
— Эти типы — подонки! — Я ткнул пальцем в сторону двери. — Ты сейчас их вылечишь, и они пойдут грабить, убивать и насиловать.
В этот момент я вспомнил ублюдка Пухова, который подкатывал к моей сестре. Подкатывал так, что, казалось, ещё чуть-чуть и штаны бы расстегнул прямо там. Ох, жаль, его в особняке не случилось… Ну да, видать, и впрямь — мелкая сошка. Таких Федот, наверное, даже на порог не пускает. Может, и вовсе не знает об их существовании.
— Это — их выбор, — возразила Клавдия.
— Не их, а твой. Эти люди… Это — вообще не люди, понимаешь? Грязь и дрянь. Я не могу тебе позволить тратить на них свои силы.
— Ты мне вообще ничего не можешь ни позволять, ни запрещать! — возмутилась Клавдия. — Мы с тобой едва знакомы! Если не хочешь помогать, значит, я буду управляться сама, мне не привыкать.
Клавдия повернулась к двери, взялась за ручку. Я упёрся в дверь рукой. Ну и что ты теперь сделаешь, со своей белой магией?
— Клавдия, это бред. Если к тебе привезут маньяка, который убил сотню невинных людей и подхватил насморк, ты что, и его будешь лечить?
— Буду.
— Да зачем?!
— Потому что наказывать, убивать и обрекать на мучения — это удел чёрных магов. Чёрные маги отбирают жизни, мы — спасаем… Всё, прости. Мне некогда.
С этими словами Клавдия прошла сквозь дверь. Это вышло так быстро, легко, и без всяких спецэффектов, что я даже не сразу понял, что произошло. Отнял руку от двери, зачем-то осмотрел ладонь.
Потом, чертыхнувшись, вошёл следом. Не насквозь, конечно. Дверь пришлось открыть. Не оставлять же эту малахольную наедине с таким… контингентом.
Глава 10Домыслы
Клавдия в этот раз работала «оптом». Встала посреди палаты, и перед ней в воздухе повисли три энергетических тела, соединяясь с телами физическими почти незримыми шлейфами.
Руки Клавдии действовали очень быстро, перепархивая от одного тела к другому. В этот раз ничего омерзительного она не вытаскивала и не выбрасывала. Я так понял, что в случае с той женщиной комок энергетической «грязи» был болезнью. Эти же трое недоделков были здоровы, как быки — за исключением повреждений, оставленных моими пулями.
Когда Клавдия закончила, то просто упала. Я стоял рядом, наготове, и подхватил её на руки.
— Врача, — пролепетала Клавдия. — Нужно позвать… Пусть проконтролирует…
— Да, я уже сбросил ему сообщение, — проворчал я и поспешил вынести девушку из палаты, пока благодарные пациенты не очнулись.
— О, благодарю…
В голове у Клавдии основательно помутилось, раз уж она не придала значения услышанному. Я же рассуждал просто. Если эти ребята лежат в интенсивной терапии, то за ними так и так приглядывают, значит, скоро зайдут. Ну а если вдруг кто-то из них внезапно по неустановленным причинам отбросит копыта — туда и дорога.
Я шёл к кабинету Клавдии, нёс на руках его хозяйку и скрипел зубами. Не столько от боли в раненном плече, сколько от ярости — проклятая жемчужина вновь жгла карман, будто краденая. Похоже, уже не только на поступки реагирует, но и на мысли.
Однако я уже начинаю жалеть, что меня занесло в этот мир. Дилемма: быть чёрным магом и превратить мир в корпоративный ад, или быть белым магом и кормить морковкой единорогов. Предварительно, разумеется, попросив у морковки прощения.
После общения с Клавдией даже слова Платона как-то померкли в памяти. Относительно того, что белый маг — это отнюдь не просто терпила, он вполне может за себя постоять.
— Мне кажется, — пролепетала Клавдия, — что наше знакомство слишком уж быстро развивается.
— Ты о чём? — спросил я, стараясь не глядеть на неё. Во мне всё ещё кипела злость.
— Мы знакомы всего пару часов, а ты уже несёшь меня на руках…
Мало того — я ещё и уложил её в постель. Ну, не настолько интимно — скорее просто на кровать. Снял с неё туфли. Сел на стул рядом.
— Давай, — протянул руки.
— Константин. — На меня смотрели её внимательные глаза. — Это не обязательно.
— Я что сюда — зря приехал? — чуть не прорычал я. — Давай уже!
— Ты приехал, чтобы очищать энергию, чтобы стать белым магом. Но если твоя природа взывает к обратному, есть ли смысл стоять у неё на пути? Чёрные маги — это не зло. Чёрная и белая магия — две стороны одной медали. Лучше стать великим чёрным магом, чем посредственным белым, как…
Она замолчала, будто проглотив последнее слово. Вздохнула.
— Клавдия, мне конкретно сейчас плевать с высокой колокольни на свою магическую судьбу, — сказал я. — Ты бы себя в зеркало видела! У тебя… морщины на лице.
Её кожа как будто и впрямь высохла, появились морщинки на лбу, вокруг глаз. Сами глаза потускнели. Ещё чуть-чуть, и вместо симпатичной девушки я увижу перед собой старуху.
— Это пройдёт, — улыбнулась она. — Неделя, две…
— Забирай у меня энергию и приходи в порядок! — прикрикнул я. — Иначе выпорю! Две недели сидеть не сможешь.
Клавдия вновь улыбнулась, и мне почудилась в её улыбке какая-то хитринка. С трудом повернувшись на бок, она коснулась моих рук, и я, закрыв глаза, заскрежетал зубами. Чувство, уже знакомое, на этот раз было… Да, пожалуй, в три раза сильнее. Паника тоже была в три раза сильнее. У меня отбирали что-то важное, что я хотел сохранить!
Это моя «тёмная половина» била тревогу. Но, как и в прошлый раз, паника быстро улеглась, и на смену ей пришло умиротворение. Я улыбнулся, чувствуя себя лёгким. А все тяжёлые мысли, одолевавшие меня только что, теперь казались форменной чепухой. Можно ли забивать себе голову этим, когда вокруг такой прекрасный день!
Клавдия сама разорвала нашу связь. Её руки упали на покрывало, и я услышал глубокий вдох.