р царь, которого поставили кушиты в нашей земле. Пришло зимнее время, и не смогли кушиты прийти в нашу землю и поставить царя христианина, как обычно, но я воцарился над всей землей химьяритов и перед тем предложил всем христианам, исповедующим Христа, чтобы они стали иудеями подобно нам. Я убил 280 священников, которых нашел, а с ними кушитов, которые оберегали церковь, и я сделал их церковь нашей синагогой . Затем с 120 тысячами войска я отправился в Негран, город в их государстве. Я осаждал его в течение нескольких дней и не взял. Тогда я дал им клятвенное обещание, считая, что не следует быть верным христианам, моим врагам. Я схватил их с тем, чтобы они принесли свое золото, серебро и имущество. И они доставили это мне (с. 59), и я взял это. Я спросил относительно их епископа Павла; они сказали мне, что он умер, но я им не поверил, пока мне не показали его гроб. Смердели его останки, и я сжег их, а также церковь, священников и всех, кого нашел укрывшимися в ней. А прочих я принуждал, чтобы они отреклись от Христа и от креста, но они не захотели, ибо они исповедовали, что он бог и сын благословенного, и они избрали для себя смерть ради него. Их глава много говорил против меня, оскорблял меня, и я приказал убить всех их знатных Привели к нам их жен, и мы сказали им, чтобы они отреклись, видя смерть своих мужей за Христа, пожалели бы своих сыновей и дочерей, но они не захотели. Дочери завета (монахини) стремились, чтобы сначала убили их, но жены знатных разгневались на них и сказали: нам следует умереть после наших мужей. И все они были убиты по нашему приказу, кроме Румы, жены того, кто собирался быть там царем. Мы не допустили ее смерти, но убеждали ее, чтобы она отреклась от Христа и (осталась) жить, жалея своих дочерей, и что она сохранит все, что имеет, если станет иудейкой. Мы приказали ей, чтобы она пошла и подумала об этом, приставив к ней стражу из нашего войска. Она вышла и, обходя улицы и площади города, открыла свое лицо, ведь когда девочка станет девушкой, никто не видит ее лица на улице. Рума кричала и говорила: "Женщины-негранитянки, мои подруги, христианки, иудейки и язычницы, слушайте! По роду моему, семье и тому, чья я дочь, я христианка (с. 60), вы это знаете. У меня есть золото и серебро, рабы и рабыни, много селений и доходов. И вот убит мой муж за Христа, и если бы я пожелала иметь (другого) мужа, есть у меня 40 тысяч динариев, много украшений из золота и серебра, жемчуга, красивые и дорогие одежды, помимо сокровищницы моего мужа. И это говорится без лжи мною и вами, и вам это известно. Нет для женщины таких дней радости, как дни брака, но дальше страдания и слезы при рождении детей, когда я теряла их и хоронила. Отныне же и в дальнейшем я свободна от всего этого. В первый день моего брака я была в радости, а теперь в ликовании моя душа из-за пяти дочерей-девушек. Вот я украшена для Христа, смотрите на меня, подруги мои, вот вы второй раз видите меня: при браке моем впервые, а теперь вторично. Когда я открыла лицо перед всеми, я шла к своему первому жениху, а теперь, когда я открыла свое лицо, я иду ко Христу, господу моему, Богу моему и моих дочерей, так как он снизошел в своей любви, пришел к нам и пострадал за нас. Сравнитесь со мной, красота моя не меньше вашей, вот я блещу красотой и иду ко Христу, так как я не погублена отречением иудейским. Будет мне моя красота свидетельством перед моим Господом, который не допустил, чтобы я была введена в заблуждение грехом отречения (с. 61). Мое золото и мое серебро, и все, что есть у меня, я не так люблю, как моего Бога. И убеждал меня этот царь-отступник, чтобы я отреклась и (осталась) жить. Пожалейте, подруги мои, пожалейте, если я отрекусь от Христа Бога, в которого верую я и мои дочери. Я была крещена во имя Троицы, я почитаю его крест и за него умираю с радостью, я сама и мои дочери, как и он пострадал плотью ради нас. Вот оставлено все, что прельщало глаза и тело на земле. Я отправляюсь и буду принята моим Господом там, где ничто не преходит. Блаженны вы, подруги мои, если вы меня послушаете, внемлите правде и возлюбите Христа Бога, за которого я и мои дочери умираем. Итак, мир и покой будет с народом Божиим, кровь моих братьев и сестер, которые были убиты за Христа, будет стеной для этого города. Если я надеюсь пребывать у Христа, моего Господа, то с открытым лицом выйду я из этого города, в котором была как во временном жилище, потому что отправляюсь с моими дочерьми в вечный город, чтобы посватать их там. Молитесь обо мне, подруги мои, чтобы принял меня Христос, мой Господь, и помиловал меня. Вот я оставалась три дня после (смерти) моего мужа".
Когда мы услыхали глас сокрушения из города и пришли те, что были посланы (нами, чтобы узнать), и когда их спросили, они рассказали нам все, что мы выше написали.
Обходя город, Рума говорила женщинам, своим подругам, укрепляя их. Вопль был в городе. Мы разгневались на сторожей, чтобы они их погубили, но они не послушались и предоставили ей (все) это сделать. Наконец, оставив город со своими дочерьми, она пришла и встала передо мною с непокрытой головой, без стыда (с. 62), держа своих дочерей за руки, украшенных как для свадьбы. Она сняла повязки, которые повязала им, повела их за руки, расправила свой воротник и склонила голову, воскликнув: "Христианка я и мои дочери, мы умираем за Христа. Отсеки нам головы, чтобы мы отправились к нашим братьям и сестрам и к отцу моих дочерей". После этого я всяческими хитростями убеждал ее отречься от Христа, чтобы она только сказала, что он человек, но она не захотела. Одна же из дочерей выбранила нас за то, что мы это говорили, чтобы показать мне, что невозможно, чтобы она отреклась от Христа. Я же приказал для устрашения прочих христиан, чтобы распростерли их на земле, и ее дочери были избиты так, что кровь у них пошла изо рта. После этого была отсечена у нее голова. Я же клялся (именем) Адонай, что огорчился из-за (гибели) ее красоты и ее дочерей. Мои первосвященники должным образом указали мне, что несправедливо, чтобы дети умирали за родителей, по закону, и я отделил живыми мальчиков и девочек, чтобы их вырастили, а когда они вырастут, те, что будут иудеями, останутся жить, а если исповедуют Христа - умрут. Все это я написал и сообщил твоему величеству, чтобы убедить тебя, чтобы ты не остался со своим народом христианином, но отрекся и был со мною. К иудеям же, моим братьям, которые находятся в твоей власти, будь к ним дружествен, мой брат. Напиши и пришли мне (весть) относительно этого, и, кого ты пожелаешь, я пришлю к тебе".
Все это было написано Мундару нечистым иудейским царем. Когда мы прибыли туда, Мундар собрал свое войско и прочел перед ним послание, а после рассказал, как убивали христиан и как они были гонимы у химьяритов. Мундар сказал христианам, бывшим в его войске: "Вот все слышали, что случилось. Отрекайтесь теперь от Христа (с. 63), потому что я не лучше, чем цари, преследующие христиан". Возревновал один муж из его войска, христианин, и смело сказал царю:
"Мы не в твое время стали христианами, чтобы отречься от Христа". Мундар разгневался и сказал: "Ты осмеливаешься говорить передо мной?". Он сказал: "Из страха Божия я не боюсь говорить, и меня никто не удержит, ибо мой меч не короче, чем (мечи) других, и я не боюсь биться до смерти". Из за его рода и потому, что он был муж знатный, известный и храбрый в бою, оставил его Мундар.
Когда мы вернулись в Хирту Нааманову,1 в первую субботу поста, мы встретили посла, посланного царем химьяритов до того, как он умер. Услыхав о тех, которые были убиты этим тираном-иудеем, посол спешно подрядил человека из Хирты Наамановой и послал в Негран, чтобы привезти ему ответ. Когда тот увидел и узнал, что там случилось, и вернулся, то и он рассказал в нашем присутствии, этот посол христианин, о том, что мы написали выше и что были убиты 340 знатных, которые вышли к нему (тирану) из города.
О Харите бар Ка?б,2 их главе, муже Румы.3 Поносил его этот иудей и сказал ему: "Ты полагаешься на Христа, чтобы восстать на меня, но пожалей свою старость и отрекись от него, не то умрешь сам со своими товарищами". Тот ответил: "Воистину, я огорчен за всех моих товарищей, что они не слышат меня, когда я им говорю, что ты лжец. Я не обращусь к тебе и не поверю твоим словам, но буду сражаться с тобой и положусь на Христа, который будет твоим победителем. Город не будет взят, потому что (находящиеся) в нем ни в чем не нуждаются. Ты же не царь, но лжец. Я-то повидал много царей, у них (с. 64) была правда и они не лгали. Христом Богом, я не лгу, что не буду иудеем, подобно тебе, и отступником. Теперь ты знаешь, как мне дорога моя жизнь! Я много пожил на свете и есть у меня сыновья, и сыновья моих сыновей, есть у меня дочери, и многочислен мой род. С силой Христовой я побеждал и я уверен, что, как удобренный виноградник дает много плодов, так будет многочислен наш народ христианский в этом городе, и есть большая построенная церковь, которую ты сжег у нас, есть начальство и власть царей. И воцарится христианство, и угаснет иудейство, минует твое царство и будет уничтожена твоя власть. Не гордись ничем сделанным тобою; претендуя, ты лжешь".
Так сказал великий Харит, почтенный старец, и тотчас, повернувшись, сказал громким голосом своим верующим товарищам, которые были вокруг него: "Вы слышали, братья, что я сказал этому иудею?". Они сказали: "Мы слышали все, что ты сказал, наш отец". Он снова сказал: "Правы мы или нет?". Они закричали: "Мы правы". Он сказал: "Если кто-нибудь боится меча и отрекается от Христа, пусть отделится от нас". Они закричали: "Далек от нас страх, отец наш, все мы умрем с тобой за Христа, и никто из нас не оставит тебя". Он воскликнул и сказал: "Племена, окружающие меня, христиане, иудеи и язычники, слушайте! Если кто-нибудь из моего рода и близких мне, и из моего племени отречется от Христа и присоединится к этому иудею, не будет у него со мной товарищества и ничего от меня не наследует, но то, что имеется у меня, пойдет на расходы церкви, которую я построил. Если же кто-нибудь из моих не отречется, но останется жить, то наследует после меня мои сокровища. Три селения из принадлежащих мне, которые выберет церковь, пусть будут ей на расходы". Сказав это, он обернулся к царю и молвил: "Я отречен тобою и всяким (с. 6