Он замолотил связанными кулаками в стенку ящика – ему ответил стук молотка, заколачивающего гроб гвоздями.
– Нет. Нет. Нет, – повторял он, задыхаясь. Это просто кошмарный сон. Он крепко зажмурился и попробовал представить, что вокруг просто ночь – гроб заскреб днищем по земле. Сердце екнуло. Они тащат его.
У Вилла перехватило дух. Он, наконец, почувствовал ветер, который вился вокруг гроба, но никак не мог проникнуть внутрь. Боль, панический ужас и страх рвали душу на части, а в ушах стоял какой-то вой. Дрожащими руками он дотянулся до крышки гроба – тоже металл. Скоро он умрет в этой железной коробке – и вдруг Вилл понял, что не только боится. Он зол. Разъярен. Как они могли? Как можно было сотворить такое? Ведь он так старался никому не причинить вреда, не разрушить ни единой жизни, а они собираются погасить искру его собственной, и…
Мир вокруг содрогнулся.
Деревянные доски заскрипели, прогнулись, в образовавшиеся щели, свистя сквозь швы в металле, ворвался вихрь, и весь гроб вокруг Вилла заходил ходуном, издал последний протяжный стон и разбился на куски. Ветер сорвал медальон с его шеи, поднял его на ноги и обвился вокруг, как доспехи. Тело Вилла стало истончаться, словно растворяясь в вихре. Кожа будто пошла волнами, веревки, так впивавшиеся в запястья, свалились на землю, настолько истончились у Вилла руки. Ветер задул факелы, но осколки гроба были видны. Вилл различал и очертания его убийц. Юнцы пытались подняться на ноги, но тут же снова оказывались на земле. Все еще полупрозрачный, Вилл повернулся и увидел своего двоюродного брата, стоящего на четвереньках. Как же ему хотелось сейчас убить мерзавца, раздавить его, расплющить, выдавить воздух из легких.
Ветер вокруг Филиппа вращался все быстрее и быстрее, раскатисто громыхнул гром – это буря наконец-то добралась до них.
– В чем дело? – крикнул Вилл сквозь бушующий ветер, когда Филипп, задыхаясь, стал цепляться за траву. – Не можешь отдышаться?
Все вокруг расплывалось.
Потом перед глазами вспыхнул свет. Факел. Все факелы у озера погасли, но этот горел и светил ровно. Вскоре появилось еще полдюжины факелов, а вместе с ними и люди. Что-то щелкнуло в помраченном яростью уме Вилла. Отряд вернулся из леса. Люди бежали к ним по полоске травы, разделяющей два озера, Роберт Дейл впереди, а рядом его брат Иэн. Отец Филипа. Вилл дрогнул, а за ним, пока его отец шагал по обломкам гроба, начал стихать и штормовой ветер.
– Что все это значит? – проревел Роберт. – Что здесь произошло?
И впервые в жизни, может, потому что лицо у Вилла было все в крови, а на запястьях ссадины от веревок, его отец обратил свой гнев на других. Трое мальчишек, оглушенные, все еще сидели на траве, но Филип успел подняться на ноги, и его отец толкнул его и заставил подойти ближе. В небе сверкнула молния.
– Это был гроб… – прохрипел Вилл.
– Это была шутка, – взвизгнул, все еще задыхаясь, Филип, – мы не собирались бросать его в воду.
Вилл рванулся к Филипу, но Роберт удержал сына, обняв за плечи. Затем лорд Дейл заговорил, обращаясь к своему брату.
– Уведи своего мальчишку, – сказал он, – пока я его не убил.
Йен потащил упирающегося Филипа в сторону Дейла.
– И вы, – приказал Роберт, когда мальчишки поднялись, – марш отсюда.
Почти весь отряд отправился вместе с ними, только три стражника остались стоять как вкопанные среди обломков гроба и покореженных кусков металла. Роберт снял руку с плеч Вилла. Мальчик обхватил себя обеими руками, но отец не сказал ни слова, лишь взглянул и кивком показал в сторону дома.
В полном молчании они пешком возвращались в Большой Дом. Вилл ожидал неизбежной вспышки отцовского гнева. Что он успел увидеть? Последствия – да, разумеется, но как насчет того, что случилось раньше? Вилл вспомнил, что случилось, когда отец в последний раз увидел проявление его силы. Он потирал перевязанную руку (последняя рана еще не успела зажить) и ждал. Но Роберт по-прежнему не проронил ни слова.
Они были на полпути к дому, когда над Дейлом, наконец, разразилась гроза. Резко похолодало, на них обрушились ледяные струи дождя. Поднялся и ветер, но это был не его ветер. Он рвал с них плащи, швырял в лица обжигающе-холодную воду. Дрожа, Вилл ускорил шаг. Когда они добрались до подножия лестницы, он понял, что устал ждать.
– У меня не было выбора, – пробормотал он.
Роберт промолчал, и Вилл решил, что его слова заглушила буря, но спустя некоторое время отец заговорил.
– Я тебе верю.
Его голос был не теплее дождя, но Вилл едва не рухнул на землю от облегчения. Они продолжали подниматься по лестнице.
– Где был твой нож? – спросил Роберт.
Два года назад он подарил Виллу кинжал, но мальчика и раньше не интересовало оружие, а с тех пор, как на руке у него стали появляться разрезы, он окончательно охладел к нему. Сегодня, как и всегда, он оставил кинжал в комнате.
Сейчас, добравшись до верха лестницы, он вспомнил, как ненавидел в тот момент Филипа, как хотел только одного – уничтожить его, раздавить. Окажись при нем кинжал, убил бы он своего двоюродного брата? Это было так просто, один удар – и все кончено. Но с другой стороны, они все равно застали его врасплох…
– Я не… – он уже хотел сказать не взял его с собой, но вовремя одумался. Закончить фразу он не успел: по дорожке навстречу им бежал Эрик, его глаза в свете факелов блестели тревогой.
– Леди Дейл с вами? – спросил он.
– Нет, – ответил Роберт. С неба лились потоки воды. – С чего бы ей быть с нами?
Прежде чем ответить, Эрик перевел взгляд на Вилла.
– Она пошла искать мастера Дейла.
Сердце Вилла защемило от паники.
– Давно? – спросил он.
Ледяное небо расколола молния.
– Она ушла одна? – спросил Роберт, перекрикивая бурю.
– Она взяла двух стражников, – ответил Эрик, – но до сих пор никто не вернулся.
– Пошли еще двоих, – скомандовал лорд Дейл. – Остальные – в укрытие.
Войдя в дом, Роберт принялся большими шагами расхаживать по холлу. Вилл не отрываясь глядел в окно, буря усиливалась. Все это было ужасно.
– Когда она ушла? – спросил Роберт.
– Примерно час назад, когда прочла его записку.
Вилл съежился, а Роберт резко остановился.
– Что за записка?
Хмурясь, Эрик протянул листок бумаги.
– Он оставил записку, когда улизнул из дома.
Казалось, воздух вокруг застыл, когда отец повернулся к нему.
– Как вы оказались у озера?
– Они утащили меня туда, – сказал Вилл.
– Но не отсюда. А откуда?
Вилл замялся.
– Я не буду повторять, – предупредил Роберт, – так что подумай хорошенько, прежде чем ответить. Почему сегодня вечером ты ушел из дома?
Не успел Вилл заговорить, как раздался чей-то высокий голос.
– Я слышала. Леди сказала, что это из-за бури.
Говорила немолодая женщина в ослепительно белом плаще. Одна из камеристок его матери.
– Он ушел из-за бури, – повторила она. – Буря тянула его.
Роберт, будто окаменев, повернулся к сыну.
– Это правда?
Вилл попятился.
– Леди знала, что лорд рассердится, – продолжала щебетать камеристка. – Вот и пошла, чтобы найти его первой.
Вилл отступил еще на шаг и поклялся себе придушить старуху во сне.
– Вильям, – побелевшими пальцами Роберт стиснул висящий на поясе нож. – Ты искал встречи с бурей? Зачем тебе…
Но он не договорил. Еще не задав вопроса, он уже знал ответ. Вилл понял это по желвакам, заходившим на скулах отца, по тому, как он стиснул нож. Вилл очень устал лгать, но понимал, чего ему будет стоить правдивый ответ. Да это и не потребовалось. Роберт принял его молчание за признание.
– А я-то думал, ты чему-то научился, – тихо промолвил он, вынимая клинок из ножен. – Закатай рукава.
Вилл в третий раз сделал шаг назад и уперся в полку.
– Держите его, – приказал отец, а Вилл в отчаянии начал шарить за спиной и нащупал на полке что-то острое. Он ухватился за этот предмет, Эрик шагнул к нему… в это мгновение распахнулись двери, и мокрый стражник объявил:
– Она здесь, сэр. Леди Дейл вернулась.
Глава 6
Роберт и Вилл оба бросились к дверям, навстречу входящим леди Дейл и стражникам. Их плащи намокли от дождя и блестели, будто покрытые ледяной коркой, щеки горели, волосы прилипли к коже. Вилл кинулся к матери, но Роберт его опередил, одним движением помог ей сбросить плащ и заключил в объятия.
– В тебе вся моя жизнь, – негромко сказал он.
Леди Дейл погладила мужа по руке, успокаивая. Но при виде Вилла ее глаза расширились. Половину крови с его лица смыло дождем, но осталась рана, щеки ввалились, глаза запали. Освободившись из рук Роберта, она бросилась к сыну. Вилл крепко обнял мать и, весь дрожа, прижался к ее щеке, холодной, как лед.
– Прости меня, – шепнул он ей на ухо. Он снова и снова повторял это, пока, наконец, она не провела рукой по его волосам.
– Все хорошо, – ласково повторяла она. – Ты в безопасности. Я в безопасности. Ты здесь. И я здесь.
Так она, бывало, приговаривала, когда ему снились кошмарные сны.
– Кэтрин, – подошел к ним Роберт, – пойдем, тебе нужно согреться.
Вилл не хотел отпускать мать, но она выскользнула из его рук.
– Утром, – обратился отец к нему, – ты должен все мне рассказать.
Вилл кивнул.
– Идем же, – настойчиво повторил Роберт.
– Со мной все хорошо, – улыбнулась она, опершись на руку мужа. Но по ее виду было понятно, что это не так. Вилл проводил родителей глазами, а внутри у него все сжималось от страха за мать. Оставшись в холле в окружении дворцовой стражи, он чувствовал себя одиноким и неприкаянным. Что-то было не так. Очень многое было не так, и он не знал, что делать, поэтому стоял очень тихо и ждал. Ждали и остальные, как будто чувствовали то же, что и он.
Спустя некоторое время вернулся Роберт.
Вилл никогда раньше не видел его таким. Негодование, досаду на отцовском лице он наблюдал и раньше, но совершенно неожиданным, неуместным на лице Роберта был страх.