Но Робин только покачал головой и быстро пошел прочь. Когда Чилла его окликнула, он лишь ускорил шаг. Не прошло и минуты, как она снова была одна на пустынной автостоянке. У нее опустились руки.
– Но мне нужно знать еще хоть что-нибудь! – выкрикнула она в ночь. – Мне нужны факты!
Но ответа не было. Оставалось надеяться, что Робин успел услышать ее возглас.
Сенатор Уильям Маршалл решительным шагом шел по коридору министерства торговли. В приемной он назвал секретарше Блейка свое имя.
– Он меня ждет, – добавил сенатор.
Если б его воля, Уильям Маршалл ни за что бы не стал искать этой встречи с зятем. Несколько недель он не решался на разговор, хотя они не раз виделись на приемах. Впрочем, вокруг было много посторонних, и возможности для откровенного разговора не представлялось.
– Билл!
В дверях кабинета показался Блейк и пригласил сенатора войти.
Они обменялись рукопожатием, а затем уединились в кабинете Блейка.
– Меня удивил твой звонок, – сказал Блейк. – Все в порядке?
Уильям опустился в глубокое кресло.
– Я бы не сказал. Поэтому я и пришел поговорить с тобой.
Блейк уселся в свое вращающееся кресло и наморщил лоб.
– А что такое?
– Мне надо поговорить с тобой о Данике. Когда ты с ней в последний раз виделся?
Блейк натужно улыбнулся.
– Она приезжала в прошлом месяце. И еще мы оба видели ее на приеме у Уэйнера.
– И с тех пор ты с ней не виделся?
– Она очень занята работой на радио. Для нее это прекрасная возможность проявить себя. Ты так не считаешь?
Уильям пропустил вопрос мимо ушей.
– Какие у вас планы на лето? Собираетесь отдохнуть вместе? – поинтересовался он.
Блейк насторожился.
– Не думаю, – проговорил он. – Обычно лето Даника проводит в Мэне.
– Хорошо бы, чтобы и ты был там.
Но Блейка такая перспектива явно не прельщала.
– Это еще почему? – спросил он.
Уильям задумчиво молчал. Он уже начал сомневаться, стоило ли заводить с Блейком этот разговор. Но обратной дороги не было. Он пытался запугать Майкла, но Майкл напугал его еще больше и по-прежнему встречался с Даникой. Что же касается Даники, то она его явно избегала, и Уильям так и не решился показать ей фотографии. К тому же он догадывался, что этим он вряд ли чего-нибудь добьется. Уильяму Маршаллу было неприятно сознавать свое бессилие, а в этом случае он, похоже, был бессилен.
– А потому, – зло проговорил он, – что, по-моему, ее отношения с этим Бьюкененом зашли слишком далеко! Если ты ничего не предпримешь, чтобы это пресечь, нам обоим не поздоровится. Тебе известно, что они встречаются?
Блейк хранил невозмутимый вид, а слова подбирал весьма тщательно. Он не знал, известно ли тестю все, но догадывался, что, скорее всего, Даника не стала откровенничать с отцом.
– Я знаю, что они дружны и симпатизируют друг другу. Нет ничего удивительного, что они проводят вместе время. Тем более что дома находятся по соседству.
– Блейк, отбросим недомолвки. Они не просто друзья. Они любовники.
Блейк откинулся в кресле и погрузился в размышление. Нельзя сказать, чтобы слова тестя его удивили.
– Откуда ты знаешь? – холодно спросил Блейк.
– У меня есть фотографии, – ответил сенатор.
Блейк был заметно удивлен.
– Как они занимаются любовью?
– Не совсем так. Но отношения между ними явно выходят за рамки допустимого.
Блейк не шевельнулся.
– Фотографии у тебя? – спросил он.
Уильям достал из кейса фотографии и подал их Блейку, который медленно просмотрел их одну за другой.
– Прости, что пришлось… – начал Уильям.
– Откуда они у тебя? – прервал его Блейк.
– Я нанял частного детектива.
– А кто тебе позволил? – ледяным тоном спросил Блейк.
Уильям понял, что зять взбешен. Но, в конце концов, это естественная защитная реакция.
– Я как-никак ее отец, – мягко сказал сенатор. – Я наблюдаю за ней издалека, и потому скорее, чем ты, заподозрил все… Я решил проверить, действительно ли нам есть из-за чего беспокоиться, и нанял детектива.
– Зря ты это сделал, Билл, – Блейк бросил пачку фотографий на стол. – Это тебя абсолютно не касается.
– А я другого мнения. Поведение Даники затрагивает и мою репутацию. Она предала нас обоих.
– Она взрослый человек, а я ее муж. Это касается только меня и ее.
– Но вы так редко видитесь. Ты даже не знаешь, чем она занимается… И я не понимаю твоего отношения…
– Я знаю куда больше, чем тебе кажется, – резко перебил тестя Блейк.
Разговор повернул совсем не в то русло. Уильям рассчитывал, что новости потрясут и огорчат Блейка, но, судя по всему, тот даже не удивился. Он был зол на тестя больше, чем на жену!
– Уж не хочешь ли ты сказать, что знал обо всем? – воскликнул сенатор.
– Конечно. Даника сама мне все рассказала.
– Она тебе рассказала? – изумился Уильям. Он не мог поверить своим ушам.
Сенатор всегда сам контролировал ситуацию, а теперь чувствовал, что почва уходит из-под ног.
– И что же ты намерен предпринять? – прорычал он.
– Ничего, – невозмутимо ответил Блейк.
– Как ничего? Ты что, с ума сошел? Твоя жена связалась с другим мужчиной, тебе это известно, и ты собираешься этому попустительствовать?
Блейка даже забавляло волнение тестя.
– Даника ведет себя достаточно благоразумно, – сказал он. – Если бы ты не нанял детектива, то никогда бы об этом не узнал. Она встречается с Бьюкененом в основном в Мэне, и до этого никому нет дела. Она никак не компрометирует меня.
– А тебе тоже нет до этого дела? – выдохнул Уильям.
Блейк протяжно вздохнул и медленно проговорил:
– Конечно, мне есть до этого дело. Даника – моя жена. Но я стараюсь понять ее. У нее своего рода кризис, ведь раньше она никогда ничего подобного не позволяла. Но я ей верю. Верю в ее благоразумие. Скоро Бьюкенен ей надоест. Вот увидишь! Уверяю тебя, нет повода для беспокойства. Все устроится.
Уильям нахмурился.
– Меня удивляет твое спокойствие. Если бы это случилось со мной, я бы стены крушил от бешенства!
– И добился бы лишь того, что она взбунтовалась бы еще больше… Неужели ты этого не понимаешь, Билл? Чем сильнее я буду кипятиться, тем больше она будет упорствовать. А так она вполне сознает свои обязанности. Когда мне нужно, она приезжает сюда, мы вместе появляемся в свете.
– А ты знаешь, где она намерена провести лето? – спросил Уильям, прищурившись.
– На шхуне в поисках золота, – усмехнулся Блейк. – Забавно, правда?
– Не вижу в этом ничего забавного. Ты знаешь, с кем она там будет?
– Ну, конечно. С Бьюкененом. Он хочет написать об этом книгу, а она будет при нем в качестве помощницы.
– Это все отговорки, – проворчал Уильям. – Надеюсь, ты-то понимаешь?
– А я ей верю. Она неплохо поработала для Брайанта. Уверен, что будет полезна и Бьюкенену.
– Господи, да ты просто невинный младенец! Неужели ты действительно веришь в то, что они будут заниматься работой? Неужели тебя не беспокоит, что шхуна – прекрасное место, чтобы продолжать любовные игры?
– Но, кроме них, там будут еще четыре человека, – возразил Блейк. – Сомневаюсь, что она способна вести себя настолько предосудительно. Я вообще не уверен, что она захочет отправляться в подобное путешествие. На шхуне нет никаких удобств, а она привыкла к комфорту!
Уильям подался вперед.
– Если у тебя есть хоть капля разума, ты должен возбудить против Бьюкенена дело.
– С какой стати? Зачем выносить сор из избы? Если я затею процесс, то это будет лишь на руку Данике. Поверь мне, Билл! Я знаю, что делаю.
– Меня не проведешь… – пробормотал сенатор, вставая с кресла. – Ну что ж, я сказал тебе то, зачем пришел. Теперь поступай, как знаешь.
– Все в порядке, – кивнул Блейк, тоже вставая. – Кстати, Билл! Отныне, пожалуйста, никаких частных детективов! Позволь мне самому с этим разобраться. Мы столько лет были друзьями, теперь я отвечаю за Данику, и, пожалуйста, не вмешивайся. Я ценю все, что ты для меня сделал, но дальше я сам. О'кей, старина!
Блейку доставляло неизъяснимое удовольствие разговаривать с сенатором таким снисходительным тоном. Теперь и он, Блейк Линдсей, в силе, и сенатор Маршалл вынужден с этим считаться.
Уильям поднял руки.
– Ладно, будь по-твоему! Только потом не приходи ко мне плакаться в жилетку. Она оставит нас в дураках, попомни мои слова. Она заставит страдать и Элинор, и все потому, что я не принял меры…
Сенатор вышел из кабинета Блейка в полной уверенности, что последнее слово все-таки осталось за ним.
Но у Блейка на этот счет было свое мнение. Главное, чтобы Маршалл ни во что не совал свой нос. Кажется, это он доходчиво объяснил своему неугомонному тестю.
Когда дверь за сенатором закрылась, Блейк принялся массировать переносицу. Господи, сколько Даника перепортила ему нервов! Его счастье, что он умеет держать себя в руках. В его положении это просто необходимо.
Даника была счастлива, как никогда. На лето Майкл арендовал небольшую яхту – не такую роскошную, как прошлым летом, поскольку они не хотели выглядеть претенциозно в глазах Камарильо и его команды, которые плавали на весьма скромном суденышке.
Однако эта небольшая яхта подходила им как нельзя лучше. Тем более что остальное время они проводили на исследовательском судне. Майкл погружался на морское дно вместе с другими членами команды, но всегда Даника оставалась на палубе. Даже на небольшой шхуне она чувствовала тот чудесный запах свободы, по которой так изголодалась. Вдали от берега она напрочь забыла про свои проблемы и самоотверженно помогала Майклу в его работе.
Раз в неделю они сходили на берег и отправлялись в Бостон, где Даника записывала очередную передачу. Возвращаясь в море, она чувствовала себя абсолютно счастливой. Они подолгу оставались одни в небольшой каюте, где вели долгие беседы и занимались любовью. Они были практически неразлучны.
В конце июля они вернулись в Кеннебанкпорт, чтобы провести выходные с Чиллой и Джеффри. Джина, у которой теперь жил лабрадор Майкла, тоже присоединилась к ним. Все пятеро получали от общения огромное удовольствие и болтали обо всем на свете. Даника чувствовала себя так, словно попала в сбывшуюся мечту. Она чувствовала себя членом семьи и буквально купалась в любви. Ее радовало, что Чилла и Джеффри чувствовали себя с ней совершенно раскованно: спорили, дискутировали на самые разные темы. Чилла рассказала им о таинственном Робине и его предложении.