Почувствовался прохладный ветер. Так хорошо и приятно.
— Ну, всё, насмотришься ещё. Это всего лишь небо, причём, даже не настоящее, — он потянул меня обратно, — лучше займёмся чем-то более интересным.
Он дотронулся до моих волос и поцеловал. Я снова почувствовала приятное тепло внизу живота, почти как тогда, на пляже, а мои руки сами собой оказались на его плечах и в следующий момент я почувствовала, что Рем поднял меня и, не отрываясь от губ, понёс обратно в кровать.
Только оказавшись на ней, придавленная его тяжёлым телом, я поняла, что сейчас он снова хочет повторить то, что происходило ночью.
Мои воспоминания о вчерашней боли были ещё слишком свежими и испытать её опять мне не хотелось. Страх прогнал желание, которое только начало зарождаться. Я попыталась оттолкнуть Рема, упираясь руками в его грудь.
— В чём дело? — спросил он и приподнялся надо мной.
— Мне страшно, — честно призналась я.
Он неотрывно смотрел мне в глаза.
— Сейчас уже не будет так больно. Ты хотела меня, я чувствовал это. Тебе нужно только привыкнуть.
— Пожалуйста… — только и смогла выдавить я из себя.
Рем на несколько секунд закрыл глаза, а затем медленно поднялся, освобождая меня, встал с кровати. Я также приподнялась, увидела, что он стоит ко мне спиной.
— Хорошо, вчера я не сдержался, поэтому тебе действительно нужно время. Но ты должна понимать, что я не всегда буду таким же терпеливым.
Мне не понравился его тон и то, как именно он говорил со мной.
— Рем, но я же не твоя собственность, — попыталась я тихо возразить ему.
— Конечно, моя, — сказал он, повернувшись и присаживаясь на край кровати, — и чем быстрее ты это примешь, тем будет лучше.
— Лучше для кого? — я чувствовала, что разговор становится совсем неприятным. Да, я хотела быть с Ремом, но только как любимая женщина, а не как принадлежащая ему вещь.
— Для тебя, конечно, — он слегка улыбнулся, — ладно, не будем сейчас об этом. Тебе необходимо время, я даю его. Но только до завтра. А сейчас тебе нужно поесть. Хочешь заказать еду сюда или сходим куда-нибудь?
Вот так сразу. Только что он сказал мне, что я для него даже не совсем человек и через секунду спокойно спрашивает, где я хочу позавтракать?
— Рем, мне не нравится, то, что ты говоришь, — надеюсь, эти слова прозвучали твёрдо, по крайней мере, я попыталась произнести их именно так.
— Что именно? — спросил он сдержанным тоном.
— Ты говоришь обо мне так, словно я не человек. Считаешь меня своей вещью? — сказала я, чувствуя себя уже менее спокойно.
Он усмехнулся.
— Малышка, ты ещё многое не понимаешь и сейчас не время объяснять. Ты для меня не вещь и уж, тем более, не человек. Ты гораздо больше. И хватит задавать глупые вопросы.
Я опять ничего не поняла и от этого стало ещё более обидно.
— Странно… говоришь, как много я значу для тебя и при этом считаешь меня глупой.
Похоже, моя последняя фраза его просто рассмешила.
— Так ведь одно другому не мешает, — он широко улыбался, а мне было совсем не до смеха.
В этот момент мне хотелось просто ударить его. Да, возможно, я знала и видела в жизни гораздо меньше, чем он, но всё равно понимала, что именно он сейчас делает. Просто отмахивается от меня, как будто я, и правда, не достойна даже того, чтобы что-то объяснить.
Захотелось ответить что-то колкое и неприятное, так чтобы он почувствовал тоже, что чувствовала в тот момент я. Но в голову ничего не приходило. Всё-таки опыта в таких разговорах у меня было мало. Решила, что просто не буду ничего ему отвечать и всё. Встала с кровати и ушла в другую комнату.
Как ни странно, через какое-то время Рем последовал за мной. Глядя на него, было понятно, что ситуация по-прежнему, продолжала его веселить. А я от бессилия чуть не заплакала, но всё-таки смогла себя сдержать. Действительно, обидно. Говорит, что я много для него значу, а на самом деле даже не понимает, что делает мне больно.
Рем подошёл ближе. Я отвернулась, потому что, боялась, что, если посмотрю на него, то, и вправду, расплачусь.
— Лина… ну вот сейчас ты точно ведёшь себя глупо, — сказал он, обнимая меня за плечи, и уже более примирительным тоном продолжил, — я не хотел тебя обидеть. Но всё-таки будет лучше, если ты сразу поймёшь, что можно, а что нет.
Ну, надо же… как у него так получается: вроде, говорит ласковые слова, а в итоге…
— И чего же мне нельзя? — спросила я чуть дрожащим голосом, по-прежнему стоя к нему спиной и не дав ему ответить (слишком много эмоций переполняло меня в тот момент) сама же продолжила, — ты обижаешь меня, когда разговариваешь со мной так… пренебрежительно.
Рем глубоко вздохнул.
— Повернись, — сказал он и по голосу я почувствовала, что его весёлость исчезла.
Я медленно повернулась и посмотрела ему в глаза.
— То, где ты росла и как воспитывалась — это результат недопустимой ошибки, которую, к сожалению, уже нельзя исправить, — он говорил медленно, как будто пытаясь убедить меня в чём-то. А я, по-прежнему, не понимала его слов, но, несмотря на это, старалась внимательно слушать. Чувствовала, что теперь Рем серьёзен и то, что он говорит, важно.
— Прошлое не исправить, — продолжил он, — но, несмотря на это, многое оказалось гораздо лучше, чем я даже мог надеяться. Жестокость и нужда, с которыми ты не должна была сталкиваться, не повлияли на тебя так, как могли бы. Ты чистая, добрая и наивная. Я рад этому.
Он сделал паузу как будто для того, чтобы я осмыслила только что сказанное.
— Но, несмотря на это, многое в себе тебе всё равно придётся менять. Ты слишком самостоятельная. Теперь это ни к чему. Просто слушай и делай то, что я говорю и всё у нас будет хорошо.
— Но своей жизнью я ведь могу распоряжаться? Этого мне никто не может запретить.
Рем держал меня за плечи и я почувствовала, как слегка напряглись его пальцы.
— Да, можешь, — ответил он, четко произнося каждое слово, — пока.
Пока… что, интересно, значит это его «пока». Не стала выяснять. Ругаться тогда не хотелось. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
— Но одну вещь ты должна запомнить уже сейчас. Ты спрашивала, что тебе нельзя? Тебе нельзя отказывать мне в близости. Это правило запомни раз и навсегда. Такого права у тебя нет. С другими «можно» и «нельзя» разберёмся позже, — он больше не держал меня за плечи, просто спокойно стоял и смотрел.
А я даже не знала, что ему ответить на это, только молчала. Возможно, Рем воспринял это как моё согласие, потому что улыбнулся, правда, уже не так весело, как чуть раньше и снова спросил:
— Ну что с завтраком, где хочешь поесть?
— Мне всё равно, — тихо сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно.
— Ну, вот видишь, зачем тебе свобода, когда, даже получая выбор, ты не пользуешься им? — говоря это Рем по-прежнему улыбался, — пойдём в кафе. На верхней палубе есть красивое место, а учитывая твою любовь к свежему воздуху, тебе там понравится. Одевайся.
Наверное, что-то нужно было сделать или сказать в тот момент, но я окончательно растерялась. И, правда, пошла и одела одно из новых платьев.
По дороге из номера я молчала. Рем тоже не пытался завести разговор, он был ещё спокойнее и увереннее, чем обычно. И даже то, как он держал меня за талию, когда мы поднимались на лифте и потом по ступеньками… почему-то невольно поймала себя на мысли, что даже его прикосновения стали более собственническими, так, словно, я действительно принадлежала ему.
А кафе, и правда, было очень красивым. Полностью под открытым небом (или тем, что выглядело как открытое небо), столы и стулья стояли прямо на зелёной лужайке.
Мы сделали заказ. Вернее, как всегда, он сделал. Почему раньше я относилась к этому спокойно? Сейчас мне, наоборот, очень захотелось выбрать что-то самой.
— Рем, мне не хочется есть то, что ты заказал.
Он улыбнулся, как мне показалось, снисходительной улыбкой.
— Конечно, малышка, заказывай, всё, что тебе хочется, — он позвал официанта и тот вернул список блюд.
А я чувствовала, что опять сказала что-то не то. Как маленький капризный ребёнок, который пытается доказать, что он уже взрослый, а настоящий взрослый, ему всего лишь снисходительно подыгрывает.
К ещё большему несчастью, список блюд оказался на незнакомом мне языке. Как тут что-то выбрать? Просто ткнула пальцем в одно из названий. Официант кивнул и ушёл, а уже всего через пять минут вернулся с готовыми блюдами.
Что именно из моего завтрака заказала я, а что выбрал Рем, стало понятно сразу. Моим блюдом оказалась какая-то странная горячая закуска ярко-красного цвета, которая почему-то ещё слегка пузырилась.
На фоне других вполне обычных блюд, эта непонятная смесь особого аппетита не вызывала. Но, несмотря на это, я всё-таки взяла ложку и немного попробовала. Оказалось, что блюдо ужасно острое. Во рту всё начало жечь так, что я почувствовала, как на глазах выступили слёзы. Закашляла и схватилась руками за горло.
Даже не заметила, как Рем налил в кружку какой-то напиток, протянул его мне. Я автоматически схватила его и сделала несколько больших глотков. Жжение почти сразу прошло. Стало стыдно и я вся внутренне сжалась, ожидая, что Рем может что-то сказать по поводу моего выбора. Но он ничего не сказал. По-прежнему спокойно, слегка улыбаясь, смотрел на меня.
— Кушай, милая, пока всё не остыло, — он кивнул в сторону еды и сам взял вилку.
Я вытерла выступившие слёзы и тоже медленно приступила к завтраку, который, честно признаться, оказался, действительно, невероятно вкусным. К тому же и вся атмосфера кафе мне очень нравилась. Я сняла туфли, чтобы чувствовать босыми ногами мягкую траву.
Примерно через пятнадцать минут, когда голод уже был утолён, Рем прервал молчание.
— Ты кричала ночью. Что тебе снилось? — неожиданно спросил он, отставляя одну из тарелок на край стола.
На нашем первом свидании я уже рассказывала ему о том, что произошло с мамой, и почему я стала жить одна, правда, без подробностей. И сейчас говорить об этом тоже не очень хотелось. Поэтому ответила просто: