В четверг Митч приехал в дом своих родителей, стоявший на побережье, чтобы подготовить все к уикенду. Он убрал мебель из маленькой спальни и сделал ее похожей на их съемную квартирку. Тогда они жили в студии с маленькой кухней.
Нетерпение бурлило в его крови, когда в пятницу вечером, примерно в половине седьмого, он остановился у дома Софии. Сделав глубокий вдох, он напомнил себе, что собирается начать завоевание ее души и тела только в домике на пляже.
Честно говоря, он не думал, что продержится так долго. Его сны прошлой ночью были до краев наполнены Софией, и, проснувшись утром, он чувствовал абсолютное опустошение. Он собирался стать ее господином, но понимал, какой хрупкой и призрачной могла в один миг стать эта власть. Он надеялся, что его месть послужит надежной защитой от тех чувств, которые он к ней испытывал. София не прилагала к этому никаких усилий, и он чувствовал себя неразумным псом, боготворившим свою хозяйку. Мысль, что она будет с ним несколько дней, пульсировала в его мозгу. Инстинкт, древний как сам мир, говорил ему: «Перекинь ее через плечо, как добычу, и утащи в свое логово, где будет темно и тихо, и можно будет взять то, что принадлежит тебе по праву».
Митч ожидал увидеть современное высотное здание, но София жила в небольшом особняке с садом. Он припарковал машину и не торопился выходить. Посидеть еще минуту. Обдумать все как следует. Разгадать еще одну грань в той головоломке, которую представляла собой София. Сейчас он понял, что они никогда не обсуждали будущее: в каком доме хотят жить, какую семью иметь. По сути, они мало знали друг друга и друг о друге. София почти ничего не рассказывала о своих родственниках. Митчу было известно лишь то, что она была самой младшей среди братьев в большой итальяно-американской семье, где всем управляли мужчины. Почему она оторвалась от них?
В первый раз Митч задумался о том, справедлива ли его месть. Откуда София могла знать, что он видел ее своей женой и собирался сделать ей предложение, если он никогда не заговаривал об этом? Ведь он скрывал свои чувства к ней. Эти чувства были очень сильными, но Митч делал вид, что их отношения самые обычные. А ведь его сердце готово было кричать о том, что их любовь уникальна и неповторима. И это было действительно так: без подобной веры любовь существовать не может.
Митч запер машину, подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Послышались шаги.
— Входи, — сказала София, открывая дверь.
Ее волосы были влажными, от нее пахло свежестью и чистотой. Митчу хотелось схватить Софию и почувствовать ее естественный запах — аромат возбужденной женщины. Он переступил через порог. В глазах Софии не было беспокойства или смущения. Она надела легкий воздушный летний костюм красного цвета. Юбка доходила до середины бедер. Глубокое декольте приоткрывало взору верх ее груди. Волосы оставались распущенными, и их колечки легкомысленно спускались на плечи.
— Я собралась. — София показала на чемоданчик, рядом с которым лежали ее кошелек, темные очки и соломенная шляпа. Митч помнил, что София любила путешествовать налегке, и ее небольшой багаж его не удивлял.
— А компакт-диск, который я тебе посылал?
— Конечно, и еще кое-что на случай, если тебе надоест роль господина. — София игриво коснулась его плеча.
— Сомневаюсь, что мне это наскучит.
Митч предусмотрел каждую мелочь их совместного уикенда. Он не собирался передавать ей бразды правления даже на короткое время. В последний раз, когда он позволил ей управлять, он получил такой удар, от которого не мог оправиться до сих пор.
— А я не сомневаюсь. Ты любишь агрессивных женщин, — сказала она с легкой усмешкой.
Как много она помнит о нем. Хотя почему это, собственно, его удивляет? У них есть общее прошлое, общие воспоминания. И все же каждый раз, когда София демонстрировала отличную память, Митч чувствовал сексуальное возбуждение. Значит, память об их занятиях любовью, ласках и играх живет в ней.
— Больше не люблю.
— Правда?
София мгновенно сократила разделявшее их расстояние, взяла его рукой за шею и притянула к себе. От горячего поцелуя по телу Митча прошла дрожь. Он был готов взорваться. А София стояла на цыпочках и держала его голову в своих руках, пока не сорвала с губ такой поцелуй, какой хотела.
Господи, она права! Он любит агрессивных женщин.
— Еще не поздно поменять решение, Холларан, — произнесла она холодно и властно.
— Какое? — спросил Митч, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более буднично.
София провела пальцем по его нижней губе.
— О том, кто будет господином.
— Хм, детка, твой поцелуй был неплох. Но мне больше нравится то, что запланировал я.
— Что ж, наслаждайся, — сказала она небрежно, отступая назад, чтобы взять очки и шляпу. — Мы можем выходить.
— Не так быстро. С этого момента приказы отдаю я.
— Хорошо, ты хочешь еще постоять в коридоре? — спросила София, но ее ирония не сбила Митча с намеченного пути.
— Ты проиграла пари. Мы так договорились, — хладнокровно заметил он.
София ничего не сказала, только посмотрела на него, и Митч в первый раз заметил тень страха в ее глазах. Интересно, зачем она добивалась, чтобы он переменил решение? Нервничает? Не знает, чего от него ожидать?
— Я жду, София!
— Чего?
— Закрепления договора с твоей стороны.
София вздохнула и с легкой, чуть горькой усмешкой произнесла:
— С этого момента я твоя. — Сохранить самообладание ей стоило многого.
Митч опустил руку в карман и нащупал черную ленту.
— Теперь мы можем ехать?
— Еще нет. Повернись, — приказал он.
Она медленно повернулась. Он провел по шее губами сквозь волосы, наблюдая за реакцией ее тела. По рукам у нее побежали мурашки. Митч знал, что если сейчас дотронется до ее сосков, то обнаружит, что они затвердели. Но он остановил себя.
— Подними волосы, — сказал он.
София беспрекословно выполнила приказание. Митч достал из кармана бархатную полоску и обернул ее вокруг шеи. Лента застегивалась сзади. Он помнил, как София шила эту ленту в их квартирке и как он потом любовался ею.
— Опусти волосы.
Она подчинилась и стояла, не шевелясь. Ее голова была опущена.
— Повернись, София.
Она вновь медленно повернулась и посмотрела на него. Он увидел у нее в глазах то, чего увидеть не ожидал: глубокое чувство.
Митч взял напрокат «турбо порше». Август был жарким, и они поехали с откинутым верхом. Хотя кабриолет не принадлежал Холларану, он очень подходил к его стилю. Митч включил радио и нашел одну из станций, передававших рок-музыку. Затем взял руку Софии и положил себе на бедро. Она погладила его ногу и скользнула ладонью к встающему члену.
— Не помню, чтобы я разрешал прикасаться ко мне, — произнес Митч высокомерно, словно султан провинившейся наложнице.
— Не помню, чтобы я спрашивала, — возразила София, проводя пальцем по ширинке.
Но Митч вернул ее руку на место. Было ясно, что отдает приказы и владеет ситуацией он. София чувствовала его силу и понимала, что ей надо найти способ защититься от него. Откинувшись на сиденье и закрыв глаза, она предалась размышленьям. Как бы она хотела чувствовать сейчас его губы на своей шее и мускулистые бедра под своими пальцами.
У Митча зазвонил мобильный, и он на секунду отпустил ее руку. София немедленно принялась поглаживать его ногу, подбираясь все ближе и ближе к ширинке.
— Холларан, — сказал он в трубку.
Сильный и властный голос. Такой же, как и он сам. Она приоткрыла молнию на брюках и просунула палец внутрь. На Митче не было белья! Она погладила набухшую головку его члена. Кожа была нежной и очень горячей. От осознания того, что она так возбуждает его, София нетерпеливо заерзала и расстегнула молнию дальше, чтобы достать член полностью. Но Митч остановил ее.
— Достаточно! — Его глаза обещали наказание.
Он закончил говорить и застегнул молнию.
— Я слишком много себе позволила?
— Еще не время. Но если ты хочешь начать…
— Да?
— Скажи, ты надела трусики?
Она кивнула.
— Сними их!
София положила руки на бедра и начала стягивать трусы.
— Медленнее, детка. Я хочу насладиться зрелищем.
София начала выполнять его просьбу. Ее юбка была сшита из прохладного на ощупь материала, и нежное прикосновение к разгоряченной коже было очень приятным. Она откинулась назад и посмотрела на Митча. Как нельзя кстати они попали в пробку, и машина замедлила ход. Митч улыбнулся пожилой паре, сидевшей в соседней машине, и, приподняв брови, посмотрел на Софию.
— Я жду.
София провела руками по бедрам. Его глаза неотступно следили за каждым ее движением.
— Ты же сказал, чтобы я не торопилась?.. — произнесла она игриво.
Митч одной рукой приподнял подол ее юбки до талии — на ней было надето тончайшее французское белье ручной выделки. Он улыбнулся и шутливо застонал. София взялась за края трусиков и стянула их вниз.
— Теперь опусти юбку, — сказал Митч, и София повиновалась.
Его рука осталась у нее на бедре. Затем пальцы Митча скользнули ей между ног, и один палец расположился рядом с клитором. София задвигалась на сиденье, и пальцы Митча скользнули ниже. Он ввел один палец внутрь ее тела, чтобы проверить, достаточно ли там влажно.
— Я не буду спрашивать, нравится ли тебе это, — сказал он. — Положи руку мне на бедро.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— А я думаю, — произнес Митч настойчиво.
София сделала так, как он просил. Следующие десять минут они ехали молча. Ее рука находилась между его ног, а палец Митча внутри нее.
— Кто тебе звонил? — спросила она.
— Друг, — ответил Митч, проходя пальцем глубже. София замерла, ожидая более глубокого проникновения, но Митч вынул палец и положил руку ей на бедро.
— О, у тебя есть друзья? — Как она ненавидела его за эти игры! Никогда больше она не позволит мужчине властвовать над ее телом. Она вновь поднесла руку к его ширинке.