— Такими темпами мы до кухни не доберемся.
Митч собрал концы шарфа вместе, обернул вокруг ее шеи и завязал. Красивый материал превратился в очаровательное мини-платье. Мысль о том, что, хотя тело Софии прикрыто, стоит ему развязать один узел и… заставила его ощутить совсем другой голод. Но София уже направилась на кухню.
Как много времени, казалось, прошло с того момента, когда Митч вернулся после своего бегства от страстного танца Софии. Он наблюдал за ней — вот она двигается около плиты, включает горелку. Каждый жест Софии был наполнен неизъяснимым очарованием. Образ реальной женщины смешивался с его давней мечтой, которой он никогда и ни с кем не делился. Как будто они находятся в большом красивом доме, и София готовит. На столе открытая бутылка вина, а из сада доносятся звонкие и радостные голоса их детей. На мгновение он готов был поверить, что он Адам, живущий в раю и имеющий все, что только пожелает. Но Митч был реалистом и считал, что человек не может иметь всего. А он в особенности.
Он поймал на себе пристальный взгляд Софии и понял, что пропустил за своими мыслями какой-то ее вопрос.
— Митч, с тобой все в порядке?
— Да. Тебе помочь?
— Я хотела поговорить с тобой.
Митч покрутил радио на кухне, пока не нашел джазовую стацию.
— О чем?
— Я хочу знать о тебе больше.
— Сначала расскажи мне о себе, — невозмутимо ответил Холларан.
— Вы хотите устроить мне допрос с пристрастием, адвокат?
— Да, госпожа прокурор!
Она скрестила руки на груди.
— Хорошо… Что ты хочешь знать?
— Расскажи о своей семье. Ты никогда ничего не говорила мне о ней.
София была разочарованием для своей семьи. Не замужем и никаких на это надежд. А итальянское происхождение подразумевало, что в этом возрасте София уже должна была иметь кучу детей.
— Мои родители живут в Аризоне. Ушли на пенсию несколько лет назад. Часто навещают моего дедушку в Нью-Джерси и ходят в казино.
— Значит, азартные игры — это семейная черта? — сказал Митч, приподняв одну бровь.
София перевернула измученного цыпленка на другую сторону и решительно парировала:
— Никогда не играла.
— Должно быть, мое плохое влияние.
— Не иначе. А твои родители?
— Они живут в Калифорнии, недалеко от меня. Каждое воскресенье я и мой старший брат с семьей приходим к ним на обед.
Все это звучало так мило. Она никогда не представляла Митча дома. Его семья… Сама София очень любила родителей, хоть они и пытались ей навязать свое мнение о счастье, а оно обязательно подразумевало брак и детей.
— А ты одна в семье?
— У меня два брата. Оба старше, и оба — настоящие итальянцы.
— Что ты имеешь в виду?
Она пыталась найти слова, чтобы описать братьев — точно таких, как отец, только моложе.
— Они мачо. Не знаю, как их жены живут с ними. Они такие властные и знают все на свете.
— Ты как будто описываешь себя, — улыбнулся Митч.
— Я мачо? — удивленно спросила София.
Вместо ответа Митч состроил загадочное лицо, достал лайм и поставил на стол бутылку «Гиннесса».
— Хочу проверить, остался ли у лайма такой же вкус, какой я помню?
— Я думала, ты голоден, — съязвила София.
— А ты продолжай готовить, — отозвался Митч.
— Есть, сэр!
Он развязал ее шарф. Приподняв одной рукой ее волосы, он прикоснулся губами к шее. София вздрогнула, и Митч улыбнулся. Затем он взял лайм, выжал из него несколько капель ей на кожу, а затем слизнул их.
— Как вкус? Тот же? — еле справилась с волнением София.
— М-м-м, великолепно!
Митч обхватил ее руками и не отпускал, пока они не сели за стол. София и он молчали. Чтобы понять, что в нем что-то необратимо изменилось, Митчу не нужны были слова.
Глава 14
Они быстро поели и вместе убрались в кухне, словно делали это миллион раз. София поняла, как много она скрывала от Митча, когда они были вместе в колледже, и в сколь многом она не желала признаваться себе в последующие годы. Это был горький момент. Ей трудно было забыть о том, какая должность ее ждет. И внезапно ей стало ясно, почему Джоан велела не торопиться с ответом. Дело было в том, что София, получив кратковременную передышку, могла осознать и заново открыть другие стороны своего «я». Оказывается, она любила готовить и не позволяла себе этого раньше, потому что хозяйственность никак не вязалась у нее в голове с теми целями, которые София ставила в жизни.
— Пойдем погуляем, — предложил Митч.
— Хорошо, только переоденусь.
— Ты и так прекрасна. Пойдем!
Но София отнюдь не считала себя прекрасной. Ведь, как только она проглотила последний кусок, Митч усадил ее на колени, достал свой вставший инструмент и вставил в нее. Незабываемый секс, великолепные ощущения! Только теперь София пахла как само воплощение секса. Любой, кто увидит их на пляже, сразу поймет, чем они занимались. Глаза Митча на миг загорелись нехорошим огнем, и София решила не спорить. Он выглядел сейчас таким юным, таким беззаботным, и она хотела, чтобы его настроение продлилось как можно дольше.
— Хорошо.
Они взялись за руки и пошли к пляжу. Полная луна висела, склонившись над океаном, и песок под ногами приятно охлаждал ступни. Пляж был совсем пуст… Митч усадил Софию на доску для серфинга, а сам сел сзади, обхватив ее руками. Он старался не прижимать ее к себе слишком сильно. Все равно ему не удержать Софию, если она не захочет остаться с ним.
Митчу хотелось больше узнать о ней. То, как София описала своих старших братьев, дало ему ключик к пониманию многих ее поступков. Она так отчаянно боролась с их представлением о том, какой должна быть! Наверное, так же в какой-то степени она воевала и с ним.
София откинула голову назад, глядя на звезды. Он любовался ее профилем и длинной изящной шеей. Митч поднял руку и нежно к ней прикоснулся.
— Ты никогда не рассказывала о своей маме. Какая она? — спросил Холларан.
Было бы так просто сейчас оставить все разговоры и заняться любовью. Но если бы дело было только в физическом влечении! Душа Софии всегда ускользала от него, и сегодня Митчу выпал редкий шанс понять ее.
— Она чудесная. Просто умница… — с нежностью произнесла София.
— Прямо как ее дочь! Она тоже юрист? — улыбнулся Митч и подумал, что интересно было бы увидеться и поговорить с матерью Софии. Тогда он бы точно понял ее дочь еще лучше.
София обернулась, и он понял, что затронул что-то глубоко личное, то, что ему не полагалось знать. Ее глаза были очень серьезны.
— Ты шутишь? Она домохозяйка.
Вот она — причина ее поступка, который Митч силился и не мог понять все эти годы! Вот то, что двигало ей. Ах, если бы он знал об этом раньше! Его мать тоже сидела дома, но она помогала отцу со счетами в магазинчике. Родители Митча ценили, что они партнеры. Совмещение работы и дома делало их жизнь полной, и Митч видел свое счастье таким же…
— Поэтому ты решила не обзаводиться семьей? — спросил он. — Испугалась стать домохозяйкой?
— Отчасти. Мама могла стать кем угодно, но, когда папа предложил ей руку и сердце, она отказалась от карьеры, чтобы воспитывать детей и обхаживать отца.
— Она сожалеет об этом?
— Нет. Когда я спрашивала ее об этом, она отвечала, что ей приятно заботиться о семье.
Сводной сестре Митча Коринне тоже нравилось сидеть дома с детьми, и это удивляло всех, включая ее саму. До появления детей она работала в крупной компании, и у нее были блестящие перспективы. Но как-то прошлым летом Коринна призналась ему, что, выйдя замуж и обзаведясь малышами, она поняла, сколь незначительными вещами была наполнена до этого ее жизнь.
— Ты думаешь, что не смогла бы так? — спросил Митч неожиданно.
— А тебе верить в это проще всего? — ответила София вопросом на вопрос.
Митч пожал плечами. Какого черта он ввязался в этот разговор? Ему следовало сорвать с нее шарф и увлечь в океан, чтобы заняться там любовью, а не беседовать на душещипательные темы.
— Я жду, — произнесла она тоном прокурора, и он понял, что ответа не избежать.
— Ну… У тебя же никогда не было постоянного парня.
— Ты прав. Но я встречалась с мужчинами своей профессии, и они видели во мне прежде всего холодную деловую женщину. Я иногда думаю, что, может, так оно и есть. Да? — София взглянула на Митча.
У него не было однозначного ответа на этот вопрос. Конечно, София производила впечатление женщины, способной позаботиться о себе. Но для мужчины это могло быть одновременно и очень волнующим, и опасным.
— Знаешь, ты словно бросаешь мужчинам вызов, — ответил он, подумав.
— Никогда не знала, что это так выглядит, — немного обескураженно произнесла София.
— Скажи мне, кто был самым важным мужчиной в твоей жизни? — спросил Митч осторожно. — Я знаю, это очень откровенный вопрос…
Ну, вот они и подобрались к самому главному и опасному. Но София, лишь на секунду задумавшись, выдохнула:
— Ты.
— Я? — в глубине души Митч надеялся именно на этот ответ, но он все равно поразил его.
— Да…
— Тогда почему ты покинула меня тогда? — снова не удержался он. Митч подозревал, что она сделала это из-за страха потерять себя. В те годы он не мог понять этого, но теперь пытался изо всех сил.
— Не знаю…
— С трудом верится. Ты говорила, что я заставил тебя сомневаться в том, кто ты на самом деле.
София покачала головой:
— Копай глубже. Это, скорее, связано с моей матерью. Я всегда боялась, что мне не понравится заботиться о семье и муже. Поэтому-то я тогда и схватилась за это место. И еще я знала, что при выборе между тобой и карьерой у меня будет слишком большое искушение выбрать тебя. А я не знала, как ты к этому отнесешься.
Митч ничего не ответил. Конечно, София не могла знать, что он хотел видеть ее своей женой. И что в его мечтах они несколько лет вместе работали в крупной компании, чтобы набраться знаний и опыта, а потом создавали собственную фирму.