Поэтому специалисты предлагают выделить главную проблему и акцентировать отказ от неё в качестве первого этапа. Остальные можно отложить на потом, ведь победа над одним мощным негативом станет сильнейшим стимулом для дальнейших свершений. Не менее важно, руководствуясь аксиомой «свято место пусто не бывает», сразу же предложить организму хорошую замену. Например, бросив курить, подарить себе абонемент в фитнес-клуб с хорошим бассейном и горячей сауной. Отказавшись от сладкого, раз в неделю устраивать себе и домашним «фруктовую вечеринку».
И, пожалуй, самый важный штрих. Человек так устроен, что мысли и намерения, не зафиксированные на бумаге, как будто и не существуют. Отказаться от них легко, ведь конкретный план нигде не был записан. Другое дело, когда есть бумага, где чётко, под номерами перечислены пункты договора с самим собой. «Написанного пером не вырубишь топором», – гласит народная мудрость. Тем более, что в списке можно и нужно оставить место для плюсиков напротив достижений новой жизни. Ведь победы мотивируют нас на новые свершения, а самая важная победа – не над врагом, а над самим собой.
Демихов
Есть в истории становления сердечно-сосудистой хирургии человек, учёный, фамилия которого не обрела широкую известность в нашей стране. Но в мире: в прессе, книгах, на телевидении информация о нём звучит чаще, чем у нас. Мне хочется рассказать о Владимире Демихове.
Стыдно сказать, но я сам долгое время ничего о нём не знал. Лишь во время очередной заграничной стажировки, когда немецкий кардиохирург, узнав, что я из России, прищёлкнул языком и произнёс фамилию Demihoff, я залез в интернет. И устыдился своего невежества.
Уроженец донской казацкой станицы, с детства мечтал получить высшее образование. И в начале тридцатых годов, поработав слесарем на тракторном заводе, успешно сдал вступительные экзамены на биологический факультет Воронежского Университета. Сокурсники вспоминают, что уже тогда он был одержим идеей биологической инженерии – модификации человеческого тела с помощью различных механизмов или пересадки «запчастей» от человека человеку. Откуда у выросшего без отца станичного подростка, чьё детство проходило в голодные двадцатые годы, такие мысли и такие амбиции? Загадка. Но гении не раз за свою жизнь заставляют нас удивляться. И вот уже на четвёртом курсе Владимир вместе с однокурсниками создаёт первое в мире механическое сердце. Мало того, они вживляют его собаке, останавливают её собственное сердце, и собака живёт целых два с половиной часа! Как там говорил другой его современник и тёзка, Владимир Маяковский: «А вам слабо?» С первым студенческим экспериментом прямо из Воронежа попасть в мировую историю?
Послушать доклад юного дарования приезжает из Москвы занимающийся проблемой искусственного кровообращения профессор Брюхоненко: он знакомится с Демиховым и приглашает его продолжить образование на биологическом факультете МГУ. Тот самый Сергей Брюхоненко, который в 1926 году создал первый в мире аппарат искусственного кровообращения. Ведь мы с вами об этом тоже ничего не знаем, правда? А в наши дни без этой машины невозможно себе представить операцию на открытом сердце.
Владимир продолжает свои эксперименты, параллельно, словно между делом, впервые применяя для оживления собаки методику прямого массажа сердца (получила распространение в практической медицине лишь через двадцать лет, в 1958 году), и заканчивает лучший университет страны с красным дипломом. Карьеру ставит на паузу война, на которую Владимир уходит, окончив экстерном курсы переквалификации в патологоанатома. Но и здесь молодой учёный находит возможность продолжать научную работу: сначала на европейском, а затем на азиатском театре боевых действий он изучает различные стадии травматического шока у погибших воинов, пишет научную работу на заданную тему.
Закончив боевой путь на должности главного патологоанатома одиннадцатой гвардейской армии, едва вернувшись к мирной жизни, уже через три месяца после демобилизации проводит уникальную экспериментальную операцию – пересаживает в грудную клетку лабораторной собаки второе сердце.
Остаётся только догадываться, как в послевоенной подмосковной Балашихе, где располагался Московский пушно-меховой институт, учёный-подвижник смог найти деликатный хирургический инструмент, качественный шовный материал, редкие в то время лекарственные препараты – антибиотики и антикоагулянты, препятствующие свёртыванию крови во время операции.
А дальше, и всё это середина сороковых годов, идёт целая россыпь впервые выполненных операций: первая в мире удачная пересадка сердечно-лёгочного комплекса собаке (в клинике это смогут повторить только в 1982 году), первая удачная пересадка печени в эксперименте. Эту работу на первом всесоюзном съезде грудных хирургов отмечает профессор Бакулев. Воодушевлённый Демихов даже не думает останавливаться: пересаживает собаке почку, впервые выполняет в эксперименте успешное маммарокоронарное шунтирование – подшивает внутреннюю грудную артерию к артерии сердца. Собака по кличке Дамка проживёт после операции семь лет, до первого клинического опыта такой операции пройдёт ещё десятилетие. А ещё – создаёт на кафедре Банк органов и предлагает рассмотреть вопрос о его создании на государственном уровне.
Учёного замечают и приглашают работать в Институт Экспериментальной Хирургии.
А в 1954 году Демихов выполняет самую знаменитую свою операцию – успешно пришивает собаке вторую голову, виртуозно соединяя кровеносные сосуды, мышцы, дыхательную систему и пищеварительный тракт двух особей. Двухголовую собаку демонстрируют на медицинских конференциях, у кого-то она вызывает отторжение, кто-то, наоборот, видит в этом небывалый успех современной медицины. Собака живёт с двумя головами двадцать пять дней, фотографии хирурга и его питомца заполняют передовицы центральных газет.
Слава о советском экспериментаторе просачивается через железный занавес. Демихова приглашают в Берлин, где в 1958 году он выступает с докладом и выполняет показательную операцию по пересадке второй головы собаке. Увиденное в одночасье делает Демихова суперзвездой, фотографии хирурга и его двухголового пса облетают мир. По просьбам организаторов добавляются внеплановая лекция и показательная операция в Лейпциге.
И снова – приглашение на телевидение, интервью в газетах, вспышки фотокамер.
Как потом вспоминал Кристиан Барнард, южноафриканский кардиохирург, первым в мире выполнивший удачную пересадку сердца человеку, он прочитал об удивительных экспериментах советского учёного как раз в эти дни. И сразу же попытался повторить увиденное в своей клинике, за что получил нагоняй от шефа.
В 1959 году Демихова приглашают на конференцию хирургов в западногерманский Мюнхен. У него предусмотрен доклад, но организаторы уже на месте предлагают повторить свою экспериментальную операцию, он соглашается. Несмотря на оглушительный успех, партийные кураторы обвиняют Демихова в раскрытии секрета, принадлежащего Советскому государству. Масла в огонь подливает вопрос одного из журналистов: «Не хотели бы вы поработать на Западе?» Демихов отвечает, что никогда не рассматривал для себя такой вариант, но это уже не может изменить ситуацию, его принудительно вывозят из гостиницы в советское посольство, откуда до завершения конференции отправляют обратно в СССР. Учёный с мировой известностью становится невыездным почти на тридцать лет.
В знак протеста Лейпцигский университет делает Демихова своим почётным профессором.
Тем не менее, полностью изолировать Демихова от мира не получается. Впереди его главный звёздный час, издание книги, ставшей на многие десятилетия настольной для кардиохирургов и трансплантологов всего мира. Монография «Пересадка жизненно-важных органов в эксперименте» вышла в СССР в 1960 году, в 1962 была переведена на английский, в 1963 на немецкий, в 1967 на испанский язык. До сих пор, спустя шестьдесят с лишним лет, молодые учёные и врачи ссылаются в своих работах на различные главы этой книги. В том же 1960 году в СССР приезжает Кристиан Барнард, он участвует в съезде хирургов и встречается в Демиховым, осматривая прооперированных им собак. До первой пересадки сердца человеку ещё семь лет, а работающий в маленькой лаборатории в сыром подвале Института скорой помощи имени Склифосовского Демихов пытается добиться созыва коллегии Минздрава СССР, посвящённой проблемам трансплантологии. В 1963 году коллегия собирается, и биолог Демихов совместно с хирургом Бураковским сообщают: в случае полной поддержки государства они смогут выполнить пересадку сердца человеку в течение года. Коллегия отмечает важность доклада, но как это часто бывает в нашей реальности, решение застревает в многочисленных подкомиссиях и согласованиях. Через четыре года мир облетает новость с пометкой «молния»: в Кейптауне южноафриканским хирургом Кристианом Барнардом успешно выполнена первая в мире пересадка сердца.
Вскоре после операции состоялся телефонный разговор между Кристианом Барнардом и Владимиром Демиховым. Стенограмму разговора в те дни напечатала «Литературная газета». А ещё через год известный хирург Вишневский выполнил первую пересадку сердца в СССР (ставшую девяностой в мире), но сердце проработало у крайне тяжёлой больной лишь тридцать три часа. Выбрав фактически умирающую девушку, академик пренебрёг важным правилом: «выбирай на первую сложную операцию пациента попроще», и проиграл. Пересадки сердца в нашей стране на долгое время были негласно запрещены. Время для первой успешной операции пришло лишь 1987 году. Зато в СССР был создан научно-исследовательский институт Трансплантологии и искусственных органов, как и предлагал Демихов на той самой коллегии Минздрава.
Выход книги стал не только вершиной признания Владимира Демихова, но и началом конца его научного первенства. Более двадцати лет он шёл впереди планеты, задавая тон в совершенно не изученных специальностях: грудной, сердечно-сосудистой хирургии и трансплантологии. Будучи участником советской научной школы, он вольно или невольно разделял «линию партии», которая основывалась на ложном учении «народного академика» Лысенко, а значит отвергал постулаты генетики. История не раз доказывала: когда государство грубо вмешивается в науку, в итоге проигрывают все. Советская школа ставила в приоритет приобретённые признаки, провозглашала их преимущество над врождёнными. Значит, пересаженное сердце или почка, как только в них появится кровоток и начнётся обмен веществ нового организма-хозяина, за короткий срок приобретут его признаки, реакции отторжения не произойдёт. «Ведь иммунитет не отторгает перелитую кровь», – писал в своих работах Демихов. По его мнению, всё зависело от качества донорского органа, его правильного сохранения перед пересадкой, прочности швов и анастомозов, скорости оператора. Но история рассудила по-другому. Буквально сразу после выхода испанского перевода монографии начинается эра пересадок органов в клинической практике. И сразу же становится очевидно, что без постоянного подавления иммунитета с помощью специальных препара