Все с облегчением рассмеялись. Хотя фокус был довольно-таки простой. Когда тебя хвалят в глаза, говорят, какой ты большой молодец, ты невольно начинаешь в это верить. Думаешь, что, наверное, так оно и есть. Мало ли, что тебе кажется... Люди-то лучше знают!
Правду сказать, Ольга тоже поддалась этому настроению. Тем более ее выступление вообще получилось чуть ли не самым удачным... И тут появилась Надя. Глаза ее были... они вообще у нее, как известно, прожигалки, но тут сделались какие-то лазерные.
— Отвлеки Висюлькина! — прошептала она.
Прошептала так, словно затеяла ограбление банка.
Зачем?
Через пять минут узнаешь... Отвлеки!
Х-хорошо... — пробормотала Оля.
И подошла к руководителю, взяла его за рукав:
— Вы не сердитесь на меня, Сергей Евдокимович?
Висюлькин улыбнулся — эдак по-отечески и чуть укоризненно:
— Я уж говорил тебе, Оля, что победителей не судят. Однако и в искусстве должна быть элементарная дисциплина. Вот помню случай... — Он повысил голос, чтобы все слышали. — Да, друзья мои, была такая история. Однажды Юра Николаев... ну тот, что теперь заправляет на «Утренней звезде»... Так вот, однажды поехали мы с ним... теперь уж не помню в точности, но, кажется, в Прагу....
И он стал рассказывать про то, как в Праге Юрий Николаев нарушил одну из инструкций, и про то, что из этого вышло... Вернее, вышло.бы, если б он, Сергей Евдокимович, не предпринял особых мер. Рассказ получился веселый, и Ольга засмеялась самая первая, потому что косвенно это относилось к ней. Ведь это она нарушила инструкцию Висюлькина... хотя в результате все и получилось хорошо. Но даже в искусстве необходима дисциплина.
Висюлькин еще продолжал рассказывать, он вообще, надо сказать, умел это делать — сочно и «вкусно» про что-нибудь рассказать, особенно из своей творческой биографии. Как, например, они с Филиппом оказались в Болгарии, а Филипп по-болгарски ни слова, хотя сам-то он болгарин, и вот пришлось Висюлькину делать вид, что Филипп потерял голос, вести всю пресс-конференцию, отвечать на все вопросы. Ну и так далее и тому подобное. Таких историй у него, между прочим, имелось великое множество.
И тут Ольга почувствовала, как кто-то взял ее за рукав. Обернулась — Надя. Тянет из толпы, обступившей Висюлькина.
Ольга посмотрела на мастера сцены. Он давно забыл про нее, забыл повод, из-за которого начал свои истории, и уже рассказывал, как однажды в Таиланде...
Они ушли с кормы и теперь стояли у трапа, чтобы спуститься к себе на трюмную палубу, где находилась их каюта.
— Все, я стащила! — радостно прошептала Надя.
Стащила?.. Что?!
Газеты... Что же еще-то? Газеты! — И она потянула Ольгу вниз, в каюту.
Газет оказалась целая пачка — шесть штук. В них были, конечно, и другие статьи — про какие-то зерновые культуры, про возобновление таксопарка, про встречу ветеранов Белорусского фронта. Но главное — про школу!
«Черноморская вахта», «Курортная правда», «Солнце Туапсе». Ольга сразу вспомнила эти названия — про них говорил тот Вениамин Вениаминович. Имелись и другие газеты: «Волна», «Пляжная», «Отдых». И в них во всех говорилось про необычайно успешные выступления «коллектива под руководством СЕ. Висюлькина». В одной газете писали, что «коллектив Висюлькина» дал пятнадцать концертов, в другой, что после десяти платных дали еще несколько шефских, у ребят из детских домов.
— Слушай, Оль, ты можешь мне ответить, зачем ему это?
Но Ольга могла только развести руками:
— Может, чтобы нас привлекать! А вообще... не знаю... — Но она вдруг сообразила: а зачем Висюлькину, собственно, их привлекать? Он же все равно денег не берет!
Минуту сидели молча. И тут Ольгу осенило:
— Слушай, Надька, я знаю. Он для славы... Он сумасшедший!
В следующую секунду в каюту без стука, вообще без всякого предупреждения вошел сам Висюлькин!
Глава XIII ПОКУПАТЕЛИ ГАЗЕТ
Само собой, что взгляд у него был не самый ласковый, скорее такой, как в тот момент, когда он Генку лупил. И,
естественно, он сразу увидел газеты... Ольге даже
показалось, он подслушивал.
Или, может, нечаянно услышал...
— Откуда это у вас?
Надо сказать, Ольга не из тех, кто теряется в неожиданных ситуациях. Она вообще была находчивая и с хорошей реакцией. Но здесь — совсем другое дело. Ведь они стащили эти газеты. Украли! И поэтому Ольга замялась.
Но только не Надька! Просто удивительно, как быстро она нашлась — сделала круглые «правдивые» глаза:
— А мы их у дяденьки купили... такого, знаете, рыжего, лысого... — И улыбнулась наивным ребеночком.
Неизвестно, поверил ей Висюлькин или нет. Но, по крайней мере, тот Вениамин Вениаминович действительно был с огромнейшей лысиной и с рыжими баками.
— Хм... — Висюлькин нахмурился, задумался.А что он, собственно, мог предпринять? Ведь
Ольга и Надя прочитали в газетах то, чего нет, узнали тайну Висюлькина. Хотя и не поняли, зачем он эту тайну устроил.
— Мы их никому не показывали... пока! — ухмыльнулась хитрая Надька.
Она как бы делила тайну с Висюлькиным — делила на двоих.
Сколько же вы за них платили?
По двадцать пять, — не задумываясь, ответила Надька.
Зачем?.. Так дорого?!
Чтобы родителям показать!
Надя выразительно посмотрела на Висюлькина, — мол, ты же сам для чего-то их покупал... То есть невольно получалось, что они знали про разговор с поддельным журналистом.
— Газеты вы отдадите мне! — Голос у Висюлькина стал суровый. Он был директор, а они — егоученицы.
Ольга взяла со стола газеты; она хотела отдать их Висюлькину. Но Надька перехватила ее руку:
— Как же мы отдадим, Оля? Мы же за нихденьги платили!
Правильно! Потому что если б они просто отдали, то Висюлькин не поверил бы в покупку, догадался бы, что к нему в каюту забирались, а это уж — просто жуть!
И Висюлькин поверил Надькиному хитрому вранью. Он серьезно так покачал головой:
— Но эти газеты... понимаешь... пока не должны у вас оставаться! Это для служебного пользования. Пока. — Тут ему стало противно все это объяснять двум каким-то пигалицам. — Всегда у меня с вами проблемы!
Надька стояла, прижав газеты к груди, она якобы их защищала. Но в глубине Надеждиных глаз Ольга видела уже хорошо знакомый огонек любопытства. Надя просто хотела узнать, зачем все это Висюлькину надо. А спроси ее: тебе-то какое до этого дело? — она и сама не ответила бы!
Сколько там у вас газет? — спросил наконец Висюлькин.
Пять... в смысле шесть.
Я у вас их покупаю. По пятьдесят рублей!
Вот! — С этими словами он тут же вытащил из кармана огромаднейший бумажник. Достал оттуда три сотенных бумажки, взял из Надиных сразу ослабевших рук газеты и вышел.
У дверей Сергей Евдокимович обернулся:
— Я зашел сказать вам, что в одиннадцать тридцать состоится бал участников концерта. И я вам кое-что скажу. Что-то очень важное.
Дверь за ним закрылась.
— Газеты вы отдадите мне! — Голос у Висюлькина стал суровый. Он был директор, а они — его ученицы.
Ольга взяла со стола газеты; она хотела отдать их Висюлькину. Но Надька перехватила ее руку.
Девочки вопросительно посмотрели друг на друга: дескать, ну что будем делать с этими деньгами, отнятыми у бедного Висюлькина?.. Хотя впечатление бедного он как-то не производил...
Ольга чувствовала, что они вляпались в какую-то не очень хорошую историю.
Надь, может, пойдем к нему и все честно?..
Ты совсем с ума, да?! — Надя смотрела на подругу огромными, как говорится, «квадратными» глазами. — Да он же нас с тобой выгонит в ту же секунду, даже быстрее!
А триста?
Ой, подумаешь, эти триста! Огромные деньги! Видела, какой у него лопатник?
Что-что?
Ну, это так бумажник у них называется.
У кого?
«У кого?» — в задумчивости переспросилаНадя. — Вот это как раз, Олечка, нам и предстоитузнать!
Зачем, ты можешь мне сказать? Зачем намэто узнавать?
Да потому что любопытно!
Ольга не нашлась с ответом. Довод у Надьки был «железный». Подруги глянули на часы — пора собираться. На бал! Не зря же они, в самом-то деле, вместе с костюмом для выступлений, вместе с обычной одеждой брали еще и «выходные платья». Если кто-нибудь другой такую одежду не берет, то уж девчонки-то берут обязательно. И они кинулись гладиться, прихорашиваться.
И тут лучше оставить их в покое. Сами знаете, когда женщина наряжается, ее лучше не трожь. Она и тигра в клетке растерзает, если тот попробует взять у нее, например, утюг.
Глава XIV ДРАГОЦЕННЫЕ КОНВЕРТЫ
Так или иначе, к назначенному времени они были полностью готовы. То есть наглажены, причесаны, а Надя даже подкрасила губы. Слегка подкрасила — чтобы взрослые не придирались, но чтобы было заметно.
Подруги спустились в кают-компанию, в довольно убогое помещение. Тут они завтракали и ужинали (обедать приходилось на собственные денежки). Теперь здесь стало как-то поуютнее. Может, потому, что света прибавилось, а может, и потому еще, что пол и стены протерли и под потолок запустили с десяток воздушных шаров. А когда шары, то всегда кажется, что праздник.
Так, по крайней мере, казалось Ольге. Едва она вошла в кают-компанию, настроение у нее поднялось; она, не ломаясь, пошла танцевать с мальчиком, который ей совершенно не нравился, который и выступал довольно-таки скучно — даже имя его не стоит тут упоминать, потому что он никакой роли в нашей истории не сыграет.
Они танцевали какое-то время, полчаса, наверное, танцевали, понимая, что не это главное, а главное будет впереди. И потому веселиться не хотелось.
Ольга сначала видела Надю танцующей с Леней Шальневым. А потом она куда-то исчезла. Но поскольку Надька постоянно куда-то исчезала, Ольга нисколько не переживала. Она была уверена: Морова появится, когда будет нужно.
И Надя действительно появилась, едва, приглушив музыку, Висюлькин сказал, что приближается полночь, то есть самая торжественная часть их программы в Туапсе.