— Что случилось? — спросил он. — Вы выглядите так, словно взвалили себе на плечи груз целого мира.
Она разразилась слезами и уткнулась лицом в его шею.
— Мой парень, — прорыдала она. — Он ушел, взял и ушел. Мы собирались пожениться. До сих пор не могу в это поверить!
Джордан Лазарус ласково похлопал ее по плечу.
— Найдете другого парня, — прошептал он утешительно. — Вы красивая девушка. Сразите их наповал.
— Нет, все кончено, все кончено, — плакала она, — я не хочу остаться одна. Я ненавижу свою работу, ненавижу людей, с которыми работаю. Он собирался избавить меня от всего этого. Не могу поверить! В чем моя вина, что я такого сделала?
Лазарус смотрел на нее с сочувствием.
— Позвольте мне пригласить вас сегодня на обед, — сказал он. Сможете поплакаться мне в жилетку.
Она отпросилась с работы, долго провозилась с прической и тщательно наложила косметику. Надела лучшее из имеющихся у нее платьев из бледно-голубого атласа, с очень низким вырезом и узенькими лямками, которые были почти незаметны на обнаженных плечах. Внимательно рассмотрела себя в зеркале. Она выглядела соблазнительной и красивой, как никогда.
Надев плащ, чтобы скрыть свой изысканный наряд, она отправилась в парк на их обычное место и стала ждать. Точно в половине шестого на дорожке появился Джордан Лазарус.
— Ах, ах, — сказал он, — значит, день вы пережили. Не признак ли это того, что все наладится?
— Только благодаря вам, — улыбнулась она.
Джордан протянул ей небольшой букетик в белой коробке.
— Это для вас, — сказал он. — В знак счастливого будущего.
— О, спасибо! — воскликнула Фиби, беря его за руку.
Он поймал такси и дал шоферу адрес уединенного, но очень дорогого ресторана в Гринвич-Виллидж. Фиби скрестила пальцы на счастье. Она была уверена, что сегодня вечером найдет подход к Джордану Лазарусу. А если из этого ничего не выйдет, что ж, об этой истории она будет рассказывать своим подружкам до конца своей жизни.
Пока Джордан в интимной обстановке обедал с Фиби Грейс, его жена Барбара бродила по их двухэтажной квартире на Саттон-плейс, поджидая его прихода.
Джордан позвонил из офиса и предупредил, что задержится на час, потому что у него назначена встреча, и он не уверен, что она быстро кончится.
Барбара приняла горячую ванну, пролежав в ней довольно долго — она весь день была очень занята в «Консидайн», — и ей необходимо было освежиться и расслабиться. Она лежала, прислушиваясь, как шипит от лопающихся пузырьков пена, и думала о Джордане.
С того дня, как они поженились, Джордан точно придерживался их соглашения. Он сделал Барбару счастливой, настолько счастливой, что она об этом и не мечтала. Он сделал это не любя, но все же сделал.
Барбара стала другой женщиной, совершенно отличной от той, какой была до смерти отца. Она стала не только более уверенной, но спокойнее, умиротвореннее. Каждый день не казался теперь для нее пыткой, а был наполнен жизнью. И все благодаря Джордану. Ведь когда женщина знает, что Джордан Лазарус придет с работы домой и поцелует в губы, обычный день обретает новую, восхитительную ауру.
Перед тем как принять ванну, Барбара рассматривала себя в зеркало, внимательно изучая свое тело. Она выглядела теперь лучше, похудевшей и более женственной. Появившийся в глазах блеск словно разливался по всему обнаженному телу — от грудей к животу — плоскому животу нерожавшей женщины, ставшим еще подтянутее благодаря упражнениям, которые она делала, — затем к длинным ногам. Ее ни в коей мере нельзя было назвать королевой красоты. Но счастье сделало ее цветущей, более привлекательной.
И Джордан, казалось, действительно восхищался ею. Он целовал ее, возвращаясь с работы, иногда нежно гладил ее, когда они сидели рядышком, а в постели обнимал ее, согревая своим теплом. Он часто клал голову ей на грудь, почти как ребенок, и она обнимала его с материнской нежностью, прижимая к сердцу, хотя понимала, что одним целым они никогда не будут.
Джордан не любил ее. Он говорил об этом откровенно. Но если в его сердце не было настоящей любви, то было какое-то другое, не менее приятное чувство, чем любовь. Возможно, сочувствие. Барбара была для него словно зеркалом, в котором отражаются его борьба с жизнью и его одиночество.
Но Барбара знала, что все останется без изменений только при одном условии. Он не должен узнать ее тайну — страстную любовь к нему. В тот момент, когда он узнает, он начнет искать пути к свободе. И тогда она проиграет.
У нее был еще один секрет от него: желание дополнить их отношения сексуальной близостью, а потом родить ему ребенка.
Она чувствовала, что придет время, и он согласится на близость с ней. Жалость и привязанность заставят его согласиться. Что касается ребенка, то с этим будет сложнее. Она сможет забеременеть, скрыв, что не предохраняется, и он будет уверен, что она принимает таблетки. Потом она ему скажет, что это произошло по ошибке, случайно. Она уверит его, что появление ребенка его ни к чему не обяжет, что их соглашение остается в силе.
Но она надеялась, что, когда родится ребенок, его чувства к ней изменятся. Джордан был по-своему одиноким, мало чему верил в жизни. Возможно, ребенок все это изменит. Может быть, их платонические брачные отношения найдут завершение в ребенке, и тогда Джордан решит остаться с ней навсегда.
Таковы были два секрета Барбары, имеющие отношение к настоящему и будущему. С ними она шла по жизни как по высоко натянутому канату, надеясь, что Джордан спасет ее от падения, спасет ее жизнь, не зная, что затаила она в душе. Ее жизнь с Джорданом казалась счастливой обыденностью, не предвещавшей никаких перемен. Но в глубине души она с нетерпением ждала, когда эта жизнь переменится. И она не допустит, чтобы он догадался об этом.
Вся жизнь Барбары была сплошной ложью, но это ее не волновало. Двадцать восемь лет она прожила как в аду. Затем судьба подарила ей Джордана, дала ей в руки средства завладеть им. Она была благодарна судьбе за эту щедрость и приняла ее как компенсацию за загубленную молодость. Возможно, это была сделка с дьяволом, но это она как-нибудь переживет.
Единственное, чего она боялась, что он оставит ее до того, как она сможет осуществить свой план. Ему может наскучить их соглашение, он начнет проявлять нетерпение, найдет другую женщину…
Барбара ждала, любила, боялась.
И следила за Джорданом.
После обеда Джордан отвез Фиби Грейс домой на такси. Он, видимо, действительно был тронут ее горем, но когда выпитое вино ударило ей в голову, он начал смотреть на нее с подозрением, словно почувствовав, что скрывалось за ее слезами и сексуально привлекательным нарядом.
Он проводил ее до дверей подъезда. Она обернулась и посмотрела на него.
— Не хотите ли зайти выпить чашку кофе? — спросила она. — Я долго вас не задержу.
Он поднялся с ней на ее этаж и наблюдал, как она открывает дверь. Дверь распахнулась, и взору предстала типичная для центра города квартирка с шипящими радиаторами отопления, с толстым слоем известки на стенах и безрезультатными попытками женскими руками придать ей уютный вид. На низком столике лежали несколько журналов для женщин, но книг на полках не было.
— Зайдите хоть на минутку, — умоляла она.
Он вошел. Не успела дверь захлопнуться, как она оказалась в его руках, ее губы прижались к его губам, ее пышное молодое тело всеми своими выпуклостями и изгибами прильнуло к нему с такой ловкостью, которую она никогда не проявляла в разговоре.
— Извините, — сказала она без смущения, — я потеряла контроль над собой.
Но она снова поцеловала его, крепко, жадно, Джордан ощутил, как ее бедра прижались к центру его тела. Невольно он почувствовал возбуждение.
— Идем, — сказала она, — зачем сопротивляться? Я знаю, что нравлюсь тебе…
Фиби погрузила пальцы в его волосы и крепко прижалась грудями к его груди. Ее язык с необычайной опытностью извивался у него во рту, руки скользили по спине все ниже и ниже. Ее стоны наполнились восторгом.
Джордан резко оттолкнул ее.
— Не рано ли вы открыли доступ к себе? — спросил он. — Ведь только двадцать минут назад вы оплакивали приятеля, которого потеряли.
Фиби посмотрела ему в глаза и попыталась снова принять горестный вид.
— Я просто… Я просто не знаю, что делать, — сказала она, — извините.
— Не извиняйтесь, — сказал он. — Вы очень хорошенькая. Завтра утром проснетесь и начнете жизнь заново. Скоро у вас появится новый парень. Обещаю вам это.
Джордан повернулся к выходу.
— Не уходите! — крикнула она. — Пожалуйста! Вы — единственное, что у меня есть.
Он с жалостью покачал головой.
— Надо было лучше отрепетировать, Фиби, — сказал он. — Над этой фразой надо еще поработать.
И он ушел, не сказав больше ни слова.
Фиби бросилась на диван и долго проплакала. Великий Джордан Лазарус был уже в ее руках, вот здесь, в ее квартире, и она не сумела удержать его.
Двумя часами позже Джордан был в объятиях Барбары.
Он вернулся домой немного позже, чем планировал, и за обедом почти ничего не ел. Но получил удовольствие от разговора с Барбарой. Затем они перешли в гостиную и он, подойдя к ней сзади, обнял ее за плечи.
— Мне так одиноко, — сказал он, потеревшись о ее щеку. — Этот день оказался дольше, чем я ожидал. Я скучал по тебе.
Они сели рядом на диван. Он медленно гладил ее по спине, массировал, будто снимая с нее дневную усталость. Она вздыхала от удовольствия. В кончиках его пальцев чувствовался сексуальный интерес, но затем он пропал, сдерживаемый его самоконтролем и ее явным дискомфортом. Но эти сдерживающие силы не были стойкими, как раньше. Оба это почувствовали, хотя открыто не показали.
Держа в объятиях жену, Джордан думал о том, почему он так легко отказался от Фиби Грейс сегодня вечером. Ведь она все-таки красивее Барбары. И уж конечно сексуальнее.
Или это не так? Глубина личности Барбары, ее ум и даже ее счастливая жизнь делали ее намного интереснее Фиби.