И тут мой визави расхохотался.
Смех у него был тот ещё — многоголосый, неслышимый в реальности и при этом оглушительно громкий. В какой-то момент мне даже показалось, что всё вокруг хохочет вместе с ним, а реальность кривится, меняется, наполняется силой извне, сминая отражения вместе, как слоёный пирог. И волны, которые расходятся от нас в разные стороны, вносят изменения в этот мир. Пока что незначительные, но кто знает, что будет, если заставить вот это, чем бы оно нахрен ни было, искренне смеяться подольше…
— Что ты такое? — пробормотал я шокировано.
Он усмехнулся, склонив голову набок.
— А то ты не знаешь? Что, совсем никаких идей? Ты ведь сам так любезно давеча провёл мне исчерпывающий брифинг на эту тему! Как ты там выразился… — и дальше из его рта полился мой собственный голос. — Тот, чьё имя всуе лучше таки не называть, и вот это всё. Скверна скверн, отец лжи, ангел утренней зари… Нет? Ничего знакомого?
Я застыл.
Но этого же не может быть? Ведь не может, правда? Ну какой из этого парня владыка демонов, отец лжи, зверь мира сего и прочее по списку? Шеф же ужасен, это всем известно! А этот даже ощущается, как рассветный ветер, а не…
Сын богини рассвета, рассветной Зари.
Ангел утренней зари.
Светоносный.
Утренний ветер.
Ой, твою мать…
Я открыл рот, сам не зная, что собираюсь сказать и как именно тут уместно молить о прощении, но он меня перебил:
— Ну нет, — сказал он, — ты что, действительно собираешься превратиться в подобострастного зануду? И это после того, как уже показался мне таким очаровательным наглёнышем? Нет уж, я так не играю! Ты мне, знаешь ли, уже понравился, и вкус Сари я оценил сполна; такие милые игрушки, как ты, я не люблю ломать слишком быстро. Да и не насладился я всем этим ещё до конца. А поэтому…
Он подмигнул мне и демонстративно щёлкнул пальцами.
-
— …Эти его печенья — это, конечно, отдельная тема, — говорил демон-идиот, — но я попытаюсь обуздать этого монстра… Эй, ты меня слушаешь?
Я потряс головой. Откуда, интересно, этот звон в башке взялся? Не иначе как кто-то из контрагентов достучаться пытается. Но все их линии вероятности вроде бы в статике, так что подождут! У меня тут решается вопрос временно оккупировавшей моё жилище чистой силы!
— Так что, отвести тебя к пророку? Но учти, я собираюсь стребовать с тебя клятву неразглашения и неприкосновенности жилища. В дополнение к очевидному.
— А что у нас очевидное? — заинтересовался идиот.
— Да как тебе сказать… Очевидно то, что мы с тобой оба, если честно, так себе демоны.
Он ухмыльнулся.
— Надо признать, впервые за свою карьеру такое о себе слышу. Очень освежающе, кстати!
Я только глаза закатил:
— Ты дружишь с пророком. И умудрился не только притащить его в наш офис, но и там потерять. При всём моём уважении, за такие подвиги не дают звания “демон года”. Разве что на человеческую премию Дарвина претендовать можно.
— Ага, кажется, я слежу за мыслью. А ты у нас спас пророка, потому…
— Потому, — кивнул я, — если попадём к Шефу на ковёр, то проблемы грозят нам обоим. Отличный повод для того, чтобы иметь пару общих секретов, правда?
— По правде сказать, я уверен, что у Шефа нет ковров, — отметил мой собеседник. — Мне вообще кажется, что ты как-то очень странно его представляешь… И учти: если таким вот интересным способом ты пытаешься меня обмануть и вывести на откровенность, то я убью тебя.
Я на это только отмахнулся:
— Совершенно не хочу проверять, есть ли у него ковёр, веришь? И да, убьёшь, конечно, я уже понял, что ты чуть повыше меня в пищевой цепочке. Но я не играю во что-то там: с пророком правда всё норм, и я его тебе по первой же просьбе отдам. Просто я подумал…
На миг я запнулся, прикидывая, насколько глупо это прозвучит. С другой стороны, это не я тут потерял пророка. Почему бы, собственно, и нет?
— Мы с тобой ненормальные, ты и я. Предлагаю быть по этому поводу на связи. Так это у людей тоже работает: ненормальные должны держаться вместе, чтобы нормальные их не затоптали. И вот это всё… Тебя как зовут, кстати? Не хочешь не говори, но учти, что я уже запомнил тебя под кодовым именем “демон-идиот”.
— Как по мне, можно и так! А имена… У меня, как у многих наших, их немало. Давай Хелаал, что ли. Под этим именем я забит в базе.
Я нахмурился, пытаясь припомнить, но воспоминания ускользали. Вот тебе и эйдетическая память.
— Хелаал… Ты из Вавилона родом?
— И оттуда тоже, — усмехнулся он. — Там многим из наших были даны имена, сам знаешь.
Вот уж с чем точно сложно поспорить.
— Вот и хорошо. Пошли, отдам тебе твоё сокровище, пока оно не увело моих птиц на путь истинный. Сам подумай: что я с праведными птицами делать буду?
Он фыркнул.
— Тоже верно… Но не раньше, чем я прикончу свой кофе и немного осмотрюсь. Здесь на удивление приятно, надо сказать… Техногенный мир довольно сильно изменился с тех пор, как я бывал тут в последний раз. Должен признать, ныне тут не так уж плохо, как можно было ожидать, учитывая вводные.
— А то, — хохотнул я. — Как будет минутка и настроение, стучись — я найду время и устрою тебе экскурсию.
Хал с любопытством покосился на меня:
— Экскурсию?
Я пожал плечами.
— Многие демоны считают эту Землю помойкой, а людей — довольно банальными по сути своей созданиями.
— А это не так? — уточнил Хел с любопытством.
— Да не то чтобы… В смысле, понятное дело, что да, это местечко — та ещё помойка. Безнадёжная, серая, душная, жестокая вотчина слепцов, тюрьма для Древних, наказанных за якобы гордыню, и кормушка для прочих, слишком выгодная, чтобы нарушать Древний Договор… Но это же совсем не всё.
— А есть что-то ещё?
— О, много чего! Тут ведь ещё вопрос в том, кто и как смотрит. Этот мир может казаться отвратительным, но в нём есть так много прекрасного… Другой вопрос, что из окна нашего офиса этого, конечно, не рассмотреть. Техногенная Земля, она такая: её надо пробовать на вкус, месить ногами, вдыхать полной грудью, ощущать на кончике языка. Смотреть на неё глазами детей, и творцов, и отчаянных безумцев, и бродяг. И тогда, если её такой увидеть, она стоит ненависти — любви она тоже стоит.
Хал усмехнулся.
— А ведь ты, демон, и правда любишь этот мир, верно?
Я на это только плечами пожал, сделал хороший глоток старого доброго ирландского кофе и уставился на Прагу, которая была из тех красоток, кому возраст только к лицу.
— У всех у нас бывают свои девиации.
25
Ангел
*
Мы - часть силы, которая всегда безудержно косячит, а потом разводит руками и говорит: “Так получилось!”
-
Я почти невольно улыбнулась — и закрыла блог.
Читать мысли моего подопечного, оформленные в слова, оказалось на удивление интересно; использовать их как пророчества — удобно.
В целом надо признать, что мне начинала нравиться эта работа… Хотя в самый первый момент, когда Пресветлый Архангел Сариэль, родник истины и проводник для заблудших, втайне вызвал меня к себе и высказал свою просьбу, я была… Шокирована.
И я выбираю такой эпитет только из-за того, что ангелу не пристало ругаться. А так-то, пожалуй, в данном случае уместно было бы выбрать выражение чуть покрепче.
От моего спасителя и наставника, Варифиэля, мне не раз приходилось слышать, что Сариэль излишне эксцентричен для ангела и постоянно впадает в опасную ересь.
И тут надо признать честно: я люблю и бесконечно уважаю своего наставника. Он спас меня, многому научил, сделал ангелом. Мы с ним связаны нитями прошлых жизней, и он даже нарушил ангельские правила, чтобы мне это показать. Учитывая, что мне пока что не положено ничего знать о прошлых жизнях, эту услугу сложно переоценить.
Я чрезвычайно ценю Варифиэля и знаю, что он отличный, преданный делу боец света. Он порой делает некрасивые и кажущиеся неприятными вещи, но он в этом хотя бы последователен. Он говорит: “Если уже взялся за что-то драться, то дерись — и не бойся испачкать руки. Остальное? Просто лицемерие. Другие ангелочки кривят рожу при виде меня — но прекрасно знают, кто подчищает за ними грязь. Знают, а потому вежливо улыбаются.”
И Варифиэль не лгал. У него действительно хватало смелости действовать во благо света, а не просто сидеть и философствовать. Но это не отменяет и того, что иногда мой друг и наставник бывает несколько… излишне скор в своих суждениях.
И уж точно излишне категоричен в определениях ереси.
Тем не менее нельзя не признать, что некая доля правды в его выводах всё же присутствовала. По крайней мере, когда Сариэль сказал мне, что хотел бы завербовать одного из демонов… Скажем, мне показалось это совершенно неадекватной идеей.
Хотя, узнав Шаакси чуть поближе, я начала допускать: возможно, в данном случае знаменитому всезнанию старших чинов следует доверять.
— О чём вы думаете так напряжённо, моя дорогая? — мягкий голос пророка вернул меня в реальность.
Он был потрясающим существом. Одно присутствие его рядом озаряло всё вокруг мягким, ласковым светом сродни тому, что весной после дождя согревает землю: не слишком жаркий, не слепящий, не жестокий, не далёкий и не холодный — тот свет, который не может не очаровывать ангелов.
— Да так, ни о чём, — я погладила Гектора по короткой серой шёрстке, избегая взгляда внимательных, кротких глаз пророка.
— Вот как? — уточнил он. — Что же, полагаю, это должно быть довольно неприятное для вас “ничего”. Оно тяготит вас, а это не дело: чем ангел тяжелее, тем сложнее ему летать… А что может быть важнее для подобного вам создания, чем полёт?
— Торжество добра, — ответила я. — Это важнее всего на свете.
Пророк тепло улыбнулся и протянул мне печенье с белой помадкой.
Выглядел он при этом очень мило, но мне упорно виделось в его жесте что-то от взрослого, который вручает неразумному дитяте сладости в качестве утешительного приза.