— Я и так дух… Ну, в том смысле, о котором идёт речь.
— Дух. Но это не значит, что человеческий способ для вас бесполезен. В конечном итоге, им пользовались за всю обозримую историю многие духи, и ангелы в том числе. А вы… Такой опыт помог бы вам узнать не всё, но очень многое о себе… и получить возможность находиться рядом со своим подопечным без дополнительных проблем. Это ведь важно для хранителя — быть рядом с его подопечным, не так ли?
Вот, значит, как…
Я могла бы сказать, конечно, что Шаакси — мой вынужденный, ненастоящий подопечный. Но настолько откровенно лгать, пророку и заодно себе, я всё же не стала.
Правда в том, что там, на набережной человеческого города, когда я увидела слёзы на его глазах, он окончательно стал моим подопечным. Не знаю, где он мне врал, а где нет, не знаю, действительно ли он сводит меня с ума, но в тот момент я почувствовала его всей собой, как может только ангел, чья связь с подопечным в достаточной мере крепка. И вся бездна его боли, острой, почти что вечной, обрушилась мне на плечи.
И это откровение, эта ноша была сродни весу всего мира.
Я осознала, почему арх… кхм… очевидно, всё же леди Сариэль поручила мне его. Он настолько прекрасное и одновременно настолько несчастное существо, что всенепременно заслуживает спасения… пусть даже не просит о нём.
И не ищет его.
Да, возможно, всё не настолько просто, как мне с самого начала представлялось. Но у спасения может быть... должно быть много возможных путей, верно? И я, как ангел-хранитель, обязана найти для первого своего подопечного путь, правильный именно для него. Пусть в глубине души и сомневаюсь: а по плечам ли мне ноша сия? Вот этого я не понимаю даже сейчас: почему для спасения такой заблуджшей ду... такого духа, как Шаакс, леди Сариэль не избрала кого-то более достойного, чем я, более опытного?
Нет, когда она только дала мне это поручение, я была неимоверно горда тем, что меня заметили, что мне поручили нечто настолько серьёзное. Повернуть могущественного демона к свету — разве это не великое достижение для ангела, которым можно гордиться?
Но, если подумать, еcли глянуть на это теперь, когда я прочувствовала его боль, которой тысячи лет, когда я побывала в этой комнате, полной крыс и голубей, теперь, когда я поняла, насколько ничего я не знаю об этом мире, людях, духах и ангелах, теперь, когда безумие накрывает мой разум приливной волной — могу ли я теперь быть уверена, что подхожу для этой задачи?
Мне понятно теперь: ангел, хоть раз разделивший боль со своим подопечным, не может думать только о гордости. Чтобы найти способ унять эту боль... чтобы остановить приливную волну безумия, накрывающую с головой... чтобы выполнить поручение светлейшей из ангелов...
Пророк, в конечном итоге (кто бы, право, сомневался?) прав.
Если это поможет, то выбор может быть только один.
Я должна вспомнить.
— Как они это сделали? — уточнила я тихо.
— Простите? — уточнил пророк, хотя очевидно, что всё он прекрасно понял. Просто хотел, чтобы я сказала вслух.
Что же, да будет же по воле его.
— Шаманы, пророки и прочие люди, которых вы упомянули. Как они освобождались от оков человеческого? И те ангелы, которые повторяли их путь. Как они это делали?
Пророк слегка насмешливо, и, как мне показалось, сочувствующе улыбнулся.
— Как? Очень интересный вопрос, моя дорогая. И ответ на него лежит в основе человеческой магии... Или, как минимум, в одной из основ. Видите ли, для человека есть только один проверенный, гарантированный способ избавиться от оков плоти. Догадываетесь, какой?
— Умереть, — не то чтобы эта загадка была такой уж сложной, на самом деле.
Другой вопрос, что она никак не приближает меня к ответам на мои вопросы.
— Верно, — усмехнулся пророк. — Но умереть, согласитесь, каждый хоть раз, да может, не то чтобы сложное мероприятие, хотя и редко приятное. Но вечная проблема разного рода магов в другом: как умереть, не умирая? И вот в огромном разнообразии ответов на этот вопрос и кроется принципиальное различие между магическими традициями.
— Умереть, не умирая?..
— Да. Как ни крути, а все человеческие обряды инициации, сонные путешествия, мистерии перехода, трансы и ритуалы зачастую сводятся именно к этому тезису. И сущность их мало меняется от метода к методу.
Я постаралась вспомнить всё, что знаю о человеческой магии, и была вынуждена признать: в словах Пророка есть смысл.
Кто бы, впрочем, сомневался.
— И каким же методом обычно пользуются бессмертные духи? Сомневаюсь, что человеческие мистерии или обряды перехода станут действенны для нас. И ангелы не спят, по крайней мере, ангелы вроде меня точно...
Он тихо рассмеялся.
— О, не волнуйтесь. К добру или к худу, часть проблемы для вас уже решена: вы не привязаны к слабому, полному боли, сложному и требовательному человеческому телу. Вам не нужно искать способа истончить эту связь. Потому, собственно, всё, что вам нужно сделать — упасть вниз.
— Упасть вниз? — теперь была моя очередь переспрашивать только для того, чтобы услышать подтверждение известного.
Понимания и сочувствия в его взгляде прибавилось.
— Путешествие в Нижний Мир, а том или ином его понимании, было и остаётся для светлых созданий самым лучшим и верным способом заглянуть в глаза правде о самим себе. Верно это и для нас с вами, моя дорогая. И хорошо, что вы ангел, а не, например, дух порога или плодородия. Вам нет нужды спускаться в Бездны: семи отражений этого мира будет вполне достаточно.
Ох.
— Но я не знаю, как туда попасть.
— А я думаю, что знаете. И не совсем понимаю, к чему была эта ложь. Не хотите этого делать — не стоит. Мой долг заключается в том, чтобы просто рассказать вам о такой возможности. Вам же остаётся остальное: принять решение и нести всю ответственность за его последствия.
— Шаакси сказал, что для меня очень опасно идти в отражения, потому что я им понравилась, — я подняла взгляд — и вздрогнула.
Глаза Пророка больше не были добрыми, всепонимающими или ласковыми. В них как будто бы разверзлась светящаяся, серая, ледяная, горячая Бесконечность.
— Верно. Именно в этом и суть. Если бы стать подлинным было просто, то грош-цена была бы этой подлинности. Мало сверкать белыми крыльями, чтобы претендовать на истинный свет. Спустись во мрак; вернись, встретив там правду о себе. А потом уже говори о спасении. Пока что единственное существо, которое ты должна спасти — ты сама.
И в этот момент я не могла ни злиться, ни переспрашивать, ни притворяться, что не поняла ответ на вопрос.
Ясно же, что то, что со мной говорило — никакой не Пророк. И с Этим уже не поспоришь, как бы ни хотелось.
*
Этот город полон теней, мостов и отражений.
Он обволакивал меня, как одеяло, ластился, как кот, касался моих крыльев своими ветрами одновременно нетерпеливо и ласково, как старый знакомый.
Это же я, я. Неужели не помнишь? Неужели не узнаёшь? Неужели не помнишь?
Не помню. Хотя знаю, понимаю, что мы встречались. Давно... хотя, по меркам вечных и гордов, совсем недавно.
Те воспоминания, что показал мне Варифиэль, отрывочны — он приоткрыл для меня ровно столько, сколько у него хватило сил. Но мне кажется, я узнаю этот рисунок крыш, эту реку, эти холмы... Думаю, тот разговор, который показал мне Варифиэль, состоялся именно здесь. Здесь я решилась стать ангелом. Здесь он, мой давний друг, протянул мне руку — и я приняла её.
Возможно, потому над этим городом, полным тьмы и теней, мне так свободно и легко.
Я летела над ним в голубином обличье, потому что едва ли сокол, сколь бы ни был моим основным аватаром, был уместен здесь и сейчас. Голуби Шаакси следовали за мной на почтительном расстоянии, как жирненькая и непрерывно воркующая свита: забавно и довольно мило.
Я хорошо запомнила инструкции Шаакси, потому догадывалась, что могу погрузиться в отражения где угодно. Но, как уже упоминал Пророк сегодня, тонко там, где рвётся. Именно потому я решила, что пойти следует той же самой дорогой, которую показал мне Шакси.
Потому очень скоро я стояла, раскинув крылья, на полуразрушенных останках стены старого Града. Надо мной летел гомон людей, пришедших посмотреть на вид, ветер трепал волосы и традиционные ангельские одежды, наполняя силой. Внизу несла свои воды Влтава, и я видела, как приглашающе по ней пробегают волны, не имеющие никакого отношения к обычным речным — отражения звали, манили, как будто предвкушая нашу встречу...
Я прикрыла глаза.
Быть может, стоит отказаться от этого, пока не поздно? Возможно, следует повернуть назад и ждать, пока память о прошлых жизнях вернётся сама, обычным ангельским образом? Но...
Вдох и выдох.
Варифиэль прав в одном: подлинный воин света должен быть решительным. И смелым. Иначе во всём, что мы делаем, нет ни малейшего смысла.
Варифиэль...
А ведь он наверняка огорчён моим исчезновением, ищет меня. Да и вообще, пусть в общих чертах, не учитывающих дела леди Сариэль, ему всё же следует знать, куда я отправляюсь. И что, хотя бы в общих чертах, произошло. И о том, что объявилось Кольцо, ему тоже знать следовало бы — серьёзные всё же вещи, никакие не шутки...
Вздохнув, я быстро вырвала из крыла маленькое пёрышко, нашептала короткое послание и отправила в полёт с ближайшим доброжелательным ветром.
Пускай, ели со мной что-то случится, мой единственный друг хотя бы знает, что именно.
Проследив, как ветер уносит пёрышко прочь, я решительно тряхнула головой.
Ну, хватит откладывать.
Решительно распахнув крылья, я камнем рухнула вниз.
Отступление 6
*
Часто я задумываюсь о том, что есть время.
Я прожил всю жизнь, пытаясь постичь, так или иначе, его свойства. Понять, как быстро удаляется свет от звёзд, и какие временные принципы сопровождают вращение планет на небосклоне, и может ли какой-то предмет существовать вне времени, и как создать совершенные астрономические часы…