огда и кажется иначе. Второе… Знаешь, был у меня один инцидент с миротворением. Миротворчеством? Как вообще это называется? В общем, я недавно случайно создал мир.
Я понадеялся, что Легион не заметил мой нервно дёрнувшийся глаз.
— Забавное оказалось занятие, — безмятежно продолжил он. — И познавательное. Скажем, я наглядно убедился: в какой-то момент неизбежно оказывается, что мир не так уж зависим от воли своего творца. По крайней мере, у меня было так. И знаешь что? Я уверен: Кольцо может быть уничтожено. Я вообще не удивился бы, если папочка даже хочет, чтобы оно было уничтожено.
— Он создаёт силу, Кольцо сотворившую, но хочет, чтобы Кольцо было уничтожено? Где тут логика?
— Это папочка. Он спятил от всемогущества ещё тысяч эдак за сто лет, хотя его верные последователи и предпочитают тактично называть это “непостижимостью”. Какой логики ты от него ждёшь?
Мне очень-очень хотелось сказать, что логика… то есть, простите, “непостижимость”... у них, совершенно очевидно, наследственная. Но эту фразу, к счастью, удалось проглотить.
Дёргать тигров за усы — это одно, за яйца — совсем другое. Последнее упражнение никому бы не рекомендовал.
Между тем Легион не то снова заглянул в мою голову, не то решил продемонстрировать эту самую непостижимость наглядно.
— Вот что, — сказал он вкрадчиво, — я вот тут подумал, что совершенно халатно исполнял обязанности ужасного Шефа всё это время. А ведь ты так в меня верил! Непорядок! Так что я решил исправиться.
— Что, прости?
— Не прощу, прощение — не моя, скажем так, парафия. Зато могу в кои-то веки начать соответствовать ожиданиям сотрудников. Итак, ты хотел, чтобы я управлял твоими дорогами? Я так и сделаю! Тебе, мой дорогой, и этому миру заодно, не помешает небольшая встряска.
И ещё до того, как у меня встали дыбом волосы на голове, и до того, как я начал умолять, Легион пакостнейше ухмыльнулся и демонстративно щёлкнул пальцами.
И меня поволокло куда-то сквозь отражения, миры, двери, бездны — не то вниз, не то вверх.
“Вот и всё”, — подумал я.
Но это, конечно, было только начало.
Отступление 7
*
— Ты определённо переигрываешь. Зачем заморочил голову бедному мальчику?
Легион на миг прикрыл глаза, а потом повернулся к подошедшему, ответив яркой, тёплой и чуть лукавой улыбкой.
— Это я-то переигрываю, господин “я-случайно-заблудился-в-Аду”? И вообще, нашёл мальчика! Он, если ты не помнишь, демон нескольких тысяч лет от роду.
— Всё ещё мальчик по сравнению с тобой и мной, — Неназываемый Пророк подошёл и встал рядом, не обращая внимание на машины. Обычного человека на его месте уже давно бы много раз размазало ровным слоем по ограждению, но в случае с Пророком законы физики и логики работали несколько иначе. — И вообще, духи взрослеют намного медленнее людей. Ты тому живое подтверждение.
— Я — Древний!
— И только недавно научился не делать всё в своей жизни назло Отцу. Видишь? Тут просматривается закономерность.
Легион только скривился.
— Иногда мне хочется тебя прибить. Просто по старой памяти.
— О, драгоценный, ни в чём себе не отказывай. Мы оба знаем, что сам же потом воскресишь.
Они переглянулись и обменялись очень одинаковыми кривыми усмешками.
— Потом прочитаешь мне лекции о взрослении демонов! Лучше объясни-ка мне, что тебя дёрнуло во всё это вмешаться? Мне казалось, этот мир лежит вне твоих сфер влияния.
— Истинный пророк никогда не знает, куда его заведут дороги.
— Ага. И в этом, чисто случайно, не замешан никто по имени Сариэль?
— Вероятности переплетены так, что никогда не скажешь, кто и в чём замешан, друг мой.
— Вон оно что! Ну ладно, будем считать, ты выкрутился. И я поверил. Но теперь серьёзно: зачем ты вмешиваешься в это?
— Для меня не существует “зачем”.
Легион закатил глаза.
— Ох, прошу, только не начинай про неисповедимые пути!
Пророк вздохнул.
— Прости, но это так и есть. Сам знаешь. Та часть моей сущности и магии, которую не изменить: у меня есть только дорога, по которой я иду. Не мне судить, что верно или неверно, что добро или зло, что правда и что ложь. Мне — идти по дороге и не закрывать своего сердца. Если мои дороги привели меня сюда, значит, так надо было.
— Ещё у тебя есть я, — сложил руки на груди Легион.
Пророк усмехнулся.
— Ты есть “не у меня”. Ты просто — есть. Ну, а ещё был, есть и будешь. Самым дорогим для меня существом по ту сторону Грани и по эту… Но это не отменяет ни наших призваний, ни наших дорог.
— Раздражаешь.
— Возможно.
— Кольцо всё равно будет уничтожено.
— О да, полагаю, что так. Как минимум, милый ангел не показалась мне безнадёжной…
Легион нахмурился.
— Погоди. То есть, сейчас мы с тобой заодно?! Ты тоже послан уничтожить Кольцо?
— Я не то чтобы послан, но именно этот исход ощущается правильным… Но всё не так просто. У Кольца есть ангел-хранитель, если можно так выразиться. Это усложняет дело.
Легион усмехнулся.
— Мне действительно интересно, чем руководствовался папочка, создавая Железных Ангелов. Я, конечно, всё понимаю про костры, трубы, кровь, гнев и вот это вот всё. Бобр бобром, но грязную работу кому-то тоже поручать надо. Но всё же, как по мне, это слегка перебор.
— Твой Отец не создавал железных ангелов, друг мой.
Легион медленно поднял брови.
— В смысле? Они что, самозародились, как плесень на грязной кухне? Или… погоди. Ты же не хочешь сказать?..
— Они неразрывно связаны, Железный Ангел и Кольцо, — ответил безмятежно Пророк. — Хотя "как плесень на грязной кухне" — это ты отличное сравнение подобрал. Они созданы не Отцом, но этим миром, точнее, определённой его стороной — сам понимаешь, какой. Железный Ангел, конечно, не знает этого. Но он веками, сам того не ведая, защищает Кольцо. И пытается уничтожать то, что Кольцу угрожает… Потому я здесь. Твоё дело — провести по нужному пути того, кто хотя бы теоретически способен уничтожить Кольцо. Моё дело — направить на нужный путь того, что может побороть Железного Ангела.
Легион посмотрел на Пророка с выражением.
— Вот какого папочки, а?! Ты не мог сказать раньше?! Это к Кольцу, творению человеческому, я подступиться не могу. А вот прикончить какого-то Ангела…
— Он не какой-то, — печально улыбнулся Пророк, — в этом и проблема. И в эту игру мы с тобой не можем вмешиваться. Только наблюдать.
Легион ошеломлённо покачал головой.
— Как вообще возможно, что я не знал об этом? Почему ангелы терпят это?! В смысле... они же в курсе, что он не один из них, верно?
— Ну почему же не один?.. Это сложная тема, мой друг. Скажем так: Железный Ангел, как и создавшая его клетка, хитёр и изобретателен, а также неимоверно хорош в подмене правды. Не он сам, впрочем — он по сути своей глуп. Умна и даже хитра сила, сотворившая его, использующая его, как марионетку. Она стирает все лишние воспоминания и подозрения. Никто не понимает, кто он и как влияет на окружающий мир. Более того, он сам не понимает, кто он. Но, как ни печально, сила его велика. Она равна силе всех молитв, которые возносятся к нему.
— И это?..
— Все молитвы, адресованные Творцу, но полные ненависти и взывающие о жестокости и мести.
— Дерьмо.
— При всём желании, не могу поспорить с этим определением.
— Ты считаешь, твой посланник может справиться?
— Кто знает? Но его судьба — попытаться.
29
*
Однажды мне поступил вызов на общей волне. Редкостной силы и направленности.
Вызывающий с одной стороны знал, что делает, с другой был прямо вот очень по нашей части. Надо отжигать очень ярко, чтобы демоны тебя именно в таком диапазоне слышали. И простыми бытовыми грешками тут не отделаешься, тут надо что-то пожёстче. Так что на зов я шёл, примерно представляя, что увижу.
Ошибся, конечно. Вы, люди, всегда удивляете.
Дедуля, сидящий в инвалидном кресле по ту сторону пентаграммы, был сух, сгорблен и очень, по человеческим меркам, стар.
Одной рукой он поглаживал шёрстку маленькой собачки, бежевой и смешной, из тех, про которых обычно говорят “Одуванчик”. Увидев меня, тупая скотинка радостно тявкнула и приветливо завиляла хвостом.
Второй, твёрдой несмотря на возраст, клиент сжимал пистолет.
Судя по моим ощущениям, пули были серебряными, покрытыми специальными знаками, всё как надо. Убить не убьют, конечно, но выковыривать из сущности потом задолбусь.
Появление моё, обставленное по всем правилам показушного искусства, дедуля воспринял спокойно.
— Ты пришёл, — сказал он. — Хорошо.
Этот кадр не был похож на колдуна, несмотря на ярко выраженные способности; властолюбцем он тоже не выглядел. Его квартира, чистая, как операционная, казалась чем-то средним между казармой и казёным кабинетом… Чем угодно, в общем, но только не жилищем человека.
Мне не оставалось ничего, кроме как заглянуть в его прошлое.
Ну что тут, в общем-то, скажешь…
Дедуля и правда был стар. Вступив с самой юности в определённые структуры, повидал несколько войн, множество земель и несметное количество мертвецов, многих из которых отправил на тот свет лично.
Дело в том, что дедуля всю жизнь специализировался на пытках.
Не то чтобы он был садистом, на самом деле. Скорее, он считал игру на человеческом теле своей работой — и эпоха, в которую он жил, дала ему много практики.
У него не было семьи. Он никогда не стремился к богатству и славе.
Он был маленьким человеком в большой машине. Он делал свою работу. И иногда, как ни странно, не только ломал людей, но и спасал жизни вовремя добытыми данными.
Эта постоянная человеческая ерунда про бобра и козла: оно вечно работает в обе стороны.
— Скажи, существо, — начал дедуля, — правда ли, что ты покупаешь души?