А что мне остаётся? Процесс-то пока только пошёл.
— Да, хочу. Это выглядит довольно честной сделкой.
Она выполнила своё обещание.
Я мысленно прикинул, что это будет длинная ночь. Одно хорошо: можно будет привыкать к человеческой боли постепенно.
И искать способы с ней справляться.
Люди же как-то справляются, правда?
Хотя ладно, не спойлером будет признать: хреново справляются. Но я, прожив на свете так долго, должен быть лучше.
Наверное.
— Тебе ли не знать, что этот мир изначально не честен, — заметила между тем Ю., проведя своими тонкими и прекрасными пальчиками по моей покрытой кровью коже в пародии на ласку. — В нём не бывает честных сделок.
Эта грустная, мягкая нотка, совершенно фантасмагорическая на фоне флюидов некромантии и безумия, была настолько не похожа на то, что я всегда знал про Ю., что даже не верилось. Проделки Легиона зашли так далеко? Ведь не мог же я настолько в ней ошибаться?
Или мог?
Эта человеческая слепота, не позволяющая прощупать ментальный план, определённо сводила с ума. Как люди в этом живут вообще, как умудряются понимать друг друга, не имея ни малейшей возможности контактировать с чужой сущностью напрямую?
— Это правда. Но всё же я возвысил тебя, как бы ты там ни пыталась нынче всё это обернуть.
Она засмеялась, и этот светский, почти-не-безумный смех очень странно звучал здесь, среди разбросанных по полу условно живых органов и прочих чудесных проявлений происходящего.
— Ах, серьёзно? Знаешь, как же я ненавидела тебя, всегда! — сообщила она весело и доверительно. — Как мне хотелось причинить тебе боль, заставить полюбить, убрать с твоего лица это высокомерное выражение зажравшейся твари… Ты можешь себе представить, как это глодало меня изнутри?
Я почти страдальчески вздохнул.
Ну вот, никогда такого не было, и снова…
— Ты удивишься, но вот вообще ничего неожиданного. Все вы такие… или почти все.
— И у этого совсем нет причин? — прищурилась она. — Честные демоны всем радостно помогают обрести желаемое, а клиенты их почему-то в ответ недостаточно любят?
— Ты неплохо улавливаешь суть, дорогая. Продолжай, — чем дольше мы разговариваем, тем больше у меня времени перед тем, как ты перейдёшь к основному блюду.
— Только вот твоё якобы “желаемое” на поверку оказывается совсем не тем, чем кажется. И не тем, чем должно было быть!
— Всё не то, чем кажется, — какая же она утомительная. Как же я устал. Почему я чувствую себя таким усталым? Что с этим телом вообще не так? — И, уж прости, но ты получше прочих знаешь, что никто тебе тут ничего не должен. Ты загадала желание, ты сказала, что не пожалеешь ничего во имя его исполнения, ты отдала себя в мои руки. Я дал тебе всего, чего ты просила, как и положено приличному демону моего уровня.
— О, да брось! — рассмеялась она сребристо, и смех её отчётливо пах кровью. Моей. — Ты подобрал меня сломанной девчонкой, тупой и сопливой, ты пообещал мне исполнить мои желания, прекрасно зная, что я загадаю. В твоих глазах, как и в их, я была просто мясом! Но какой же паршивой была эта жизнь! Ни одного момента я не чувствовала себя спокойно, за каждый шаг приходилось платить, как будто одной только проданной души мало! Вокруг одни только хищные твари, этот мир откусывал от меня кусок за куском, кусок за куском, и все исполненные желания оказывались на поверку с душком!
Теперь она кричала, и моей ответной реплики больше не ждала.
Хорошо.
— Смотри, я стою на самой вершине, но и всё ещё там, в переулке. На мне самая дорогая одежда, но я чувствую те порванные дешёвые тряпки, в которых ты меня нашёл. Так что это, если не обман, Шаакси? Кто ты, если не лжец?! Столько лет, столько лет, я столько отдала — чтобы снова вернуться к тому же самому?! Это твоя магия, верно? Это из-за тебя, имея всё на свете, я не могу этому радоваться! Это ты сделал со мной!! А значит, я уничтожу, растерзаю тебя в ответ!
Я рассмеялся, и отзвук моего безумного смеха покатился по роскошному пентхаусу, задавая атмосферу и сплетаясь с биением вырезанного сердца.
Знал, конечно, что веселье заставит её быть чуть более изобретательной с охотничьим ножичком, но пора было двигать эту игру дальше… Да и, несмотря на слабость от кровопотери, смешно всё же правда было.
В этом ваша проблема, ребята. Бедулечка каждого из вас, моих помешанных на власти и славе клиентов: вы верите, что, став самыми-самыми, почувствуете себя защищёнными, счастливыми и свободными, что на вершине пищевой цепочки никто не может обидеть, что срать на других, оказавшись на верхней жёрдочке насеста, крайне приятно… Но вы не на вершине. Как и мы, демоны, вы просто тешите себя приятными иллюзиями на этот счёт.
Иллюзиями, которые, как любой замок из карт, в любой момент могут рассыпаться пылью — что непременно и случится, когда дорогу вам перебежит хищник крупнее или умнее. И вся жизнь наверху проходит в ожидании этого самого хищника, потому что, чем выше ты забрался, тем больше страх всё потерять.
Так было и будет, всегда.
Я не сказал ни слова об этом вслух, конечно. Но тени отозвались на мой смех, пришли на зов древних знаков, которые я нарисовал своей кровью, пока она отвлеклась.
Тени клубились по углам. Мы с ними были знакомы задолго до офисов; они не отказались оказать мне услугу.
— Хватит! — она злилась.
Её ярость была уже осязаемой, пропитанной ненавистью, но под этим налётом я отчётливо слышал тонкий, надрывный голос испуганной, одинокой, всеми покинутой и преданной девочки.
Хорошо, — подумал я.
Вкусно, — шептали тени.
Она уже почти готовенькая, и только бы человеческое тело не отключилось раньше времени!
— Дорогая, — улыбнулся я, догадываясь, как моя улыбка будет смотреться, учитывая кровавые декорации (терпи боль, придурок: ты не человек и знаешь, насколько любая боль иллюзорна) и общее ментальное состояние клиентки. — Ты поняла это только теперь? Правда? Разумеется, люди ничем не владеют на самом деле. У вас нет ничего, кроме вас самих. И попытки заполнить сосущую, кричащую, жадную пустоту внутри деньгами, любовями, побрякушками, почитателями — это всего лишь очень жалкая замена. Так что не надо обвинять меня в том, что ты построила сама, хорошо? Жизнь устроена так, что никто не может ничего получить, не заплатив за это цену. И особенно это касается власти, почитания, величия. Ты не одинока в своих сожалениях, дорогая, но смирись: того, о чём ты мечтала, никогда не существовало. Я, демон из отдела тщеславия, знаю об этом получше прочих.
— Потому что ты перекрутил, переиначил моё желание! Это то, что вы, демоны, делаете. Ложь и больше ничего! Я всего лишь хотела быть свободной, счастливой, позволить себе не беспокоиться о деньгах и ни от кого не зависеть. Разве этого так много?!
Запах безумия понемногу наполнял комнату, действуя на меня успокаивающе.
Ещё немного.
— Очень много, — заметил я насмешливо. — Это очень много, и никто из живущих не может получить всего вышеперечисленного одновременно, даже я. Тем более ни один демон не подпишет контракт под такие условия. Знаешь, какой дорогой мы обходим ребят с формулировками вроде “хочу быть счастливым” или “хочу быть свободным”? Да и способ “не беспокоиться о деньгах и ни от кого не зависеть” вряд ли пришёлся бы тебе по вкусу: жизнь на необитаемом острове, вопреки всем популярным книгам о выживанцах, всё же остаётся не самым приятным времяпровождением… Говоря же о счастье и свободе, то поверь: это не что-то, что может быть даровано. Ни боги, ни демоны, ни Санта с приближающимся праздником, ни пыльца фей не могут сделать человека счастливым. Максимум можно создать условия для этого и надеяться, что подопечный сам как-то выгребет и себя, наконец, осчастливит. Но это очень вряд ли, если честно. Знаешь ли, великих людей на свете относительно много, а вот свободных и счастливых, да ещё и одновременно… Тебе такое не под силу, смирись. Ты не для того создана. Ты, дорогая, всего лишь красивая куколка. Разве тебе не говорили об этом? Разве ты до сих пор не слышишь их голоса?
Её губы дрогнули. Глаза потемнели.
— Вот и ответ, — сказала она. — В этом дерьмовом мире, полном стерв и тупых кобелей, думающих нижним мозгом, нет никакого смысла ничего строить. Всё будет иначе, когда я стану демоном!
Ну-ну.
Сквозь застилающую разум муть я следил за ней и отмечал, что психотических проявлений всё больше. Я молодец, однако!
Как ни крути, а самым сладкоголосым из демонов меня зовут не за красивые глаза.
И статус маркиза безумия я получил тоже не за них.
Я отметил, что нож дрожит в её руках.
Правильно.
— Дорогая, — сказал я, — ты прекрасна, спору нет. Посмотри сама, а?
Она подняла голову.
Я знал, что пентхаус полон стекла, а стекло всегда значит отражение. Всех зеркальных королев окружают отражения, но…
Она побледнела. Я бы сказал, позеленела даже.
Выглядело очень освежающе, по-весеннему.
Ну да, мне ли не знать, что она видит. Эта забавная штука про красоту зеркальных королев, зашедших достаточно далеко: в любом пропитанном магией пространстве их внешность становится довольно… специфической. Я имею в виду, все эти язвы от моих поцелуев на лице, морщины и трупные пятна на коже… Принцип по сути тот же, что со знаменитым портретом мальчишки по имени Дориан. Собственно, технически тот парень из книги по всем признакам и был зеркальной королевой. Обычно это женщины, но исключения тоже встречаются.
— Именно так ты будешь выглядеть, когда станешь демоном, — заметил я мягко, вкрадчиво. — Именно этим кончится твоя попытка забрать мои силы. Ты будешь жить в зеркале и прислуживать другим зеркальным королевам, забирая взамен крохи их жизненных сил, оставляя на их зеркальном отражении все эти жуткие отметки. И знаешь что, дорогая? Эта судьба ожидает тебя в любом случае, выпьешь ты мою силу или нет. Это то, чем ты станешь.
— Ложь, — прошептала она. — Ты лжёшь!