Эмма вскочила:
– Вспомнила! Ячейка! Роб мне пояснил: Маслов его об услуге попросил. Игорь Кириллович вопреки принципам «Кроса» арендовал для себя одну ячейку, оформил ее на чужое имя. Сотрудникам, даже самым высокопоставленным, запрещено пользоваться депозитарием. Почему? Никто не знает. Просто нельзя. Но Маслов нарушил это правило. Ему потребовалось положить туда пакет. В нем личные документы. Робу следовало поместить его в сейф Игоря Кирилловича, что муж и сделал.
– Надо же, не испугался. Я бы подумал: вдруг охрана меня увидит и сообщит куда надо? – удивился Никита.
Эмма пояснила:
– Игорь Кириллович устроил все так, что секьюрити ничего не заметили. Он дал Робу ключи, приказал вместе со всеми вечером уйти, а потом вернуться через тайный ход.
– Подземный? – изумился Шанхаев.
Я сказал:
– Владелец банка «Крос» в разговоре со мной подтвердил: да, есть такой ход. В банке есть подземная стоянка, маленькая, только для наивысшего руководства и для вип-клиентов, которых лично управляющий обслуживает. Эти люди приезжают исключительно после закрытия банка, загоняют машину в бокс, из которого есть вход в служебные помещения. Даже те, кто в вип-отделе обслуживается, ничего об этом проходе не знают. Им пользуются всего несколько человек. Лестница из минус первого этажа ведет прямо в приемную Григорьевой, дверь скрыта за шкафом, он на рельсах, отодвигается. Вип-клиент напрямую звонит своему менеджеру. Это не обычные служащие, а высокопоставленные сотрудники, их всего двое: Григорьева и Маслов. Стелла всегда занималась такими вип-клиентами. Маслов был для подстраховки. Ну вдруг девушка заболеет. Его почти не привлекали к обслуживанию. Раз в пару лет.
– Но мужа в последнее время часто дергали по вечерам, он хватал ключи и ехал в банк, – возразила Оксана.
Ирина расхохоталась:
– Дорогая! Ваша наивность поразительна. Игорь мчался ко мне. Он вас обманывал.
Оксана опустила голову.
– Значит, по словам Роберта, господин Маслов велел ему положить в якобы арендованную им ячейку конверт? – уточнил я.
– Да, – подтвердила Эмма.
– А как же секьюрити? – опять удивился Шанхаев. – Они небось ночью просматривают помещения банка. Охрана могла увидеть постороннего, поднять шум.
Госпожа Шмидт прижала руки к груди:
– Банк требует от сотрудников не обсуждать служебные дела дома. Да Роб и не делал этого. А мне, честно говоря, совсем не интересна жизнь «Кроса». Но если супруга что-то очень нервировало, он мне непременно сообщал. Я кое-что знала о его делах и о климате в «Кросе». Ситуацию с квартирой муж мне, конечно, объяснил. А когда под утро домой приехал, рассказал про тайный ход. Роб был шокирован. Маслов дал ему ключи, сказал, что такие вручили только ему, Стелле и паре клиентов, объяснил, как ими пользоваться. Инструкция была такова. Муж подъезжает к гаражу, там камер нет. И в самом паркинге тоже. Очутившись на стоянке, Роб открыл ключом шкаф с надписью «Аварийный. Пожарный». Там есть кнопка, при нажатии на нее все видеонаблюдение в помещениях, где будет находиться вип-гость, разом отключается. На экранах секьюрити появляется оповещение: «Служебная необходимость». Охрана знает, что в этом случае не стоит волноваться. «Ослепли» камеры по распоряжению высшего руководства. Роб прошел в вип-зал, поместил куда велено пакет и проделал обратный путь. Потом он поехал в Подмосковье, куда велел Маслов.
Эмма выдохнула:
– Вот! Я только что вспомнила. Честное слово! Только сейчас. Вы мне верите?
– Нет, – резко ответил Никита. – Госпожа Шмидт, вы не страдаете амнезией. Не болеете Альцгеймером. Вам не сто лет, когда у человека происходят необратимые изменения в мозгу. В момент стресса вы могли забыть позвонить подруге, чтобы поздравить ее с днем рождения. Или налить в чайник воды, не включить его и ждать, когда она вскипит. Но я категорически не верю в то, что из вашей головы вымело рассказ Роберта о той ночи. Вы просто молчали! Почему?
Эмма опустила голову. Я увидел, что ее волосы собраны в «хвост» с помощью детской розовой резинки, почувствовал жалость к ней и предположил:
– Вы боялись подвести Роберта?
Эмма молча кивнула.
– Муж просил вас никому никогда не рассказывать о той ночи?
Госпожа Шмидт зашептала:
– Вечером накануне ареста супруг поехал к Маслову домой. Рассказал ему, что все плохо складывается, его подозревают в организации взрыва. Следователь в разговоре бросил: «Маслов утверждает, что не было конкурса». Игорь Кириллович ответил: «Не ведись на провокации полицейских. Врет мужик. Со мной никто не разговаривал. Стой на своем. Естественно, я на допросе все подтвержу. Но! Роберт, ни в коем случае не проговорись, что я тебя в вип-зал отправлял и как ты туда попал. Как только правду расскажешь, лишишься работы, потому что тайный ход – это секрет. И квартиру потеряешь, деньги еще тобой не выплачены. Молчи. Зашей рот». Роб испугался, что мы всего лишимся, и попросил меня… никому… никогда…
Шмидт затряслась в ознобе.
– Следователь не задавал вопросов о том, как Роберт попал в зал вип-ячеек? – уточнил я.
– Поинтересовался, – прошептала Эмма. – Я ответила: ничего не знаю о его служебных делах. Он отстал.
– Нам сейчас вы рассказали правду, потому что поняли: мы не верим в виновность вашего мужа, стрелка подозрений указывает на Маслова? – предположил Никита.
Снова кивок, потом Эмма заплакала.
– Простите, простите, простите. Надо было сразу… все… объяснить. Иван Павлович, Семен Занавесин, владелец бутика, где я работаю, сказал, что вы очень хороший человек. Но я все равно опасалась. Вдруг информация, которой я владею, погубит Роба? А сейчас я поверила вам окончательно. И вы мне поверьте. В банке есть тайный ход! Только я не знаю, кого попросить это подтвердить.
Я посмотрел на мужчину, который молча сидел в кресле:
– Феликс Михайлович, вы генеральный директор банка «Крос», почему молчите?
– Просто слушаю, – сухо ответил Феликс, – меня ни о чем пока не спрашивали.
– Эмма говорит правду? – поинтересовался я.
– О чем? – задал свой вопрос гендиректор.
– Тайный ход в банк и в зал ячеек существует? – осведомился Никита.
Феликс кивнул:
– Да. Мы рады каждому клиенту. Персонал безукоризненно вежлив как с тем, у кого две тысячи рублей на счете, так и с тем, кто хранит сотни миллионов. Для каждой группы клиентов есть своя система привилегий. С ней можно ознакомиться на нашем сайте.
– Там нет ни слова о тайном ходе в банк, – усмехнулся я.
Директор не стал спорить:
– Верно. Есть несколько вип-клиентов, чьи имена я не назову, даже если вы покажете мне ордер прокурора. Да. Они могут войти и выйти келейно. Не только в «Кросе» такую услугу оказывают. Мы опирались на мировую практику. Но! На моей памяти ночным сервисом за много лет воспользовались лишь трое клиентов. Остальные звонят мне лично в любое время дня и ночи, заказывают суммы, я организую получение денег, инкассация доставляет их куда надо. У тех троих был полный форс-мажор, они сами ночью приехали. Хороший банк никогда не спит, это наш принцип. У них были ключи. Надеюсь, вы понимаете, что тех, кто имеет право сам открыть депозитарий, отключив камеры, раз-два и обчелся. У остальных арендаторов ячеек в вип-зоне был телефон Григорьевой. Надо человеку срочно открыть сейф? Он звонит Стелле. Той вменялось в обязанность никогда не отключать служебный мобильный. Завдепозитарием приезжала в банк в любое время, хоть в три утра, и впускала клиента. Разные обстоятельства у людей бывают. Одну нашу известную писательницу обокрали в Париже, вытащили у нее кошелек со всеми карточками. Дама позвонила мне, часы показывали в Москве десять вечера, я успокоил клиентку: «Ложитесь спать, кредитки заблокированы». Утром в восемь ей в спальню на подносе вместе с чаем, круассанами, багетом и маслом горничная принесла конверт. В нем была новая виза-карта. Как я это устроил? Не скажу.
Если Стелла уезжала в отпуск, ее замещал Маслов. Я доверял Игорю, считал его умным, интеллигентным человеком, настоящим профи, который умеет держать рот на замке. Планировал повысить его до моего первого зама, тот на пенсию вот-вот уйдет. Я поражен тем, что услышал от дамы-блогерши. Очень сочувствую Оксане Масловой. Ей следовало прийти ко мне и рассказать правду о садисте. Я бы ей помог. До сих пор шокирован разговором, который прозвучал тут в записи. Маслов производил впечатление другого человека. Да, не все клиенты знают, что высокопоставленный сотрудник ночью может открыть доступ в депозитарий. И очень мало кто владеет информацией про тайный ход. Равенство людей – миф. Неравенство существует с первой минуты рождения человека: одного бросила в помойку мать-наркоманка, другой спит в колыбельке в дорогом перинатальном центре в окружении подарков от родных.
Я посмотрел на Эмму:
– После того как Роберт положил пакет в сейф, он по приказу Маслова поехал в деревню, чтобы там спрятать какой-то сверток. Вы на самом деле забыли название села?
– Да. Я бы сказала, верю вам теперь, – пробормотала Шмидт. – Игорь Кириллович дал мужу железный, тщательно запертый чемоданчик. Роб все исполнил, домой вернулся рано утром.
– Это моя «папочка», – сказал Григорий Круглов, – я кладу бумаги в такие, многие клиенты на них помешаны. Игорь собирал документы на всех, на начальство, на коллег. Все бубнил: «Если имеешь папочку на человека, ты его хозяин. Информация важнее денег». Он хотел сначала Тела нанять, но не срослось у них.
– Тел? – повторил я. – Уже слышал это странное имя. Это кто?
Гриша дернул плечом:
– Мой конкурент.
– Григорий Валентинович, поскольку многие участники беседы с вами не знакомы, представьтесь, пожалуйста, – попросил Борис.
Круглов спокойно начал:
– Я давно занимаюсь документами, составляю родословные, биографии. Или исследую чью-то личность. Сразу предупреждаю: все законно. Зачем кого-то под лупой рассматривать? Люди не все указывают в анкетах. Ну, например, судимость. Если она снята, то гражданин чист. Имеет право об отсидке не сообщать. Серьезные работодатели всегда нанимают меня, Тела или кого-то из нас, чтобы полную инфу о кандидате собрать. Я сейчас веду речь не о ФСБ, полиции, органе, который президента обслуживает, у них свои люди есть. Имею в виду какой-нибудь банк, бизнес, частное лицо. Обращаются управляющие богатых людей, они прислугу для хозяев нанимают. Я прочесываю все возможные леса, нахожу блох в траве. Мой совет: если в подростковом возрасте у вас был привод в полицию за драку, то на собеседовании, услышав вопрос: «Имели ли вы конфликт с законом», нужно ответить предельно откровенно: «Один раз, когда учился в восьмом классе, подрался с парнями и загремел в «обезьянник». Этого опыта мне навсегда хватило, чтобы более не нарушать закон». Такой ответ вызовет доверие к вам. А вот если вы соврете: «Никогда. Я добропорядочный гражданин», то вас на службу не возьмут. Я же раскопаю правду. Не являюсь частным детективом, не бегаю по людям, не беседую с ними, пытаясь выяснить разные тайны, просто изучаю документы. Поверьте, в них очень много интересного и все они находятся в открытом доступе.