мы, до того дня никогда не беседовали. Но я о Теле слышал, надеялся, что и он обо мне знает. Ответ прилетел быстро: «Порфирия Евгеньевича не окунали в купель». Я поразился: «В царской России новорожденных всегда крестили». «Не обязательно, – сообщил Тел, – при царе-батюшке евреям не сладко жилось. Сами знаете про черту оседлости[11]. Поэтому кое-кто из народа Израилева лукавил, прикидывался православным».
«При чем здесь иудеи? – удивился я. – Красавкины русские».
В ответ прилетело письмо:
«Воспользовавшись неразберихой из-за большевистского переворота тысяча девятьсот семнадцатого года, прадед актера Красман Абрам записал своего сына как Красавкина Иоанна. А себя сделал Порфирием Евгеньевичем. Младенца Ивана он крестил, о чем в церковной книге есть запись. Но сам «Порфирий», а по сути Абрам, в купели не плескался. Если глубоко копать, то актер Красавкин по крови иудей Красман. Прадедушка рассудил: сейчас есть возможность изменить национальность, неизвестно, что дальше будет, может, новая власть поголовно евреев убивать станет. Не было младенца Порфирия, существовал Абрам Красман, который врал потом и сыну Ивану, и внуку, что они Красавкины. А он сам, Порфирий, якобы в церкви на Большой Ордынке крещен».
– И откуда ты все это знаешь? – не удержался я от любопытства.
«Тебя интересует дорога к колодцу или водички испить охота? – написал Тел. – Дарю инфу. Бесплатно. Если хочешь, расскажи лицедею. Вот тебе адрес, где мое ведро наполнилось».
Григорий почесал подбородок.
– С того дня мы с Телом стали поддерживать отношения. Типа дружба. Никогда не встречались. Переписывались, ничего не зная о собеседнике. Даже его пол. Сообщения он так составлял, что не понять было, мужик или баба пишет. Возраст тоже загадка. Но я решил: это мужчина лет сорока, активный, умный, жесткий, с хорошим образованием. Как-то раз я предложил: «Может, кофейку попьем? Из нас может получиться отличная команда, будем дополнять друг друга». Примчался ответ: «Мой девиз: живи один, навряд ли перед смертью попить захочется, но на всякий случай кулер у койки поставлю. Ты крут. Но я одиночка». Несмотря на то что он меня отшил, переписка наша продолжалась. Однажды поздно вечером мы обсуждали, как легче раздобыть один документ, вдруг Тел замолчал, минут через пятнадцать причапала весточка: «Убегаю. Срочно. Позвонили. У клиента форс-мажор. Мне с тобой посоветоваться надо. Получишь письмо. В целях безопасности не онлайн. С курьером. Завтра вечером он его доставит. Ни в коем случае не вскрывай, пока не позвоню. Вдруг проблема сама решится». На следующий день вечером и правда приехал курьер. Я, естественно, конверт не тронул. Через сутки написал: «Тел, как дела?» Нет ответа. Сбросил еще одно письмо. Молчание. Тишина. Тревожно мне стало. Через двадцать четыре часа я совсем занервничал. Залез на сайт, где Тел клиентов приглашает, сообразил, что хозяина на нем нет с того момента, когда он к какому-то клиенту во время нашей переписки умчался, и запаниковал. Наверное, с моим другом что-то нехорошее случилось. Обычно он на сайте много раз за сутки появлялся, там же его заказчики. Я извелся весь. А сегодня решил: все! Тел как сквозь землю провалился, на почту не отвечает, на сайт не выходит. Я честный человек, раз предупредили, чтобы до особого разрешения конверт не трогал, то не прикоснусь к посланию, даже если оно мне адресовано! Но речь, возможно, идет о жизни Тела. Ну и уговорил себя, вскрыл конверт. Вот! Изучайте. Похоже, письмо прямо для вас. И я, увы, оказался прав. Большая беда с Телом приключилась. Вслух читайте, пусть и Борис послушает.
Прочитав письмо, мы с секретарем некоторое время молчали, первым нарушил паузу Борис:
– Вот вам и сапоги всмятку, как говаривал один из моих хозяев.
– Неожиданный поворот событий, – согласился я, – с самого начала мы понеслись не в ту сторону. Нам надо поговорить с Загорским.
– Ага, а он скажет: «Мало ли кто чего придумывает». Мы никак не можем Максима Петровича с Телом связать.
Я показал пальцем на экран:
– А как же это!
– Это ничего не значит, – влез в беседу Гриша, – в документах-то другие сведения. Развод по какой причине случился? То-то и оно!
– Стоп! – обрадовался я. – Гриша, вы упомянули, что Тел сбросил сообщение перед тем, как прервать переписку. Можете его процитировать дословно?
– Конечно, оно есть в почте, – кивнул Григорий, открывая айпад, – секундочку. «Убегаю. Срочно. Позвонили…»
– Хватит, – остановил я историка. – Позвонили! Кто вызвал Тела? Мы знаем теперь, куда он поехал, и если сейчас выясним номер…
Я взял телефон:
– Никита, слушай! Есть информация о Шмидте, которая все меняет.
Глава 38
На следующий день в районе полудня мы с Никитой, Борисом, Наташей и Гришей сидели у меня в столовой.
– Совсем ничего? – разочарованно спросил я. – Вообще?
– У Тела нет никаких звонков начиная с шести вечера. Ни в ватсапе, ни в вайбере, ни эсэмэсок, ни в инстаграме, ни в личке всех аккаунтов в соцсетях. В почте только переписка с Григорием, – доложил Ветров.
– Но в письме написано «Позвонили», – упорствовал я.
– Просто так накнопано, – вздохнул Гриша.
– Просто так можно сболтнуть, – возразил я. – Зачем в письме указывать? Как еще можно позвонить?
– Телефон, ватсап, вайбер, – перечислил Борис, – фейс-тайм, скайп.
– Там ничего нет, – повторил Никита.
И тут раздалось тихое попискивание.
Борис встал.
– Ох, простите, духовка завершила работу. Сейчас угощу вас кулебякой с капустой.
– Отлично, – обрадовался Ветров.
Снова донеслось «пи-пи-пи».
– Пейджер! – воскликнула Наташа. – Услышала этот звук и вспомнила…
– Пейджер? – повторил Никита. – Сто лет о нем не слышал.
– У моего приятеля он есть, – продолжала девушка. – Петя работает в большой гостинице. Какой-то техникой занимается, на службе ему пейджер выдали. Мобильные у них запрещены, чтобы персонал постояльцев не фотографировал, там звезды часто останавливаются.
– Пейджер, – тоже сказал я. – Кто-то мне недавно говорил, не помню кто, что ими еще пользуются. Давайте проверим!
– В больницах у врачей они точно есть, – пробормотал Борис.
– Недавно я ехал в маршрутке, так у водителя так же пищало, – вспомнил Гриша. – Люди давно на сотовые перешли, но кому-то и старый вид связи нужен.
– Сейчас выясню, – пообещал Ветров. – Боря, где пирог?
Мой помощник принес кулебяку. Мы начали пить чай и есть пирог. Когда на блюде остались одни крошки, телефон следователя мелодично запел.
– Ага! Наташа молоток, – похвалил девушку Никита, – угадала. Пейджер! Вот что Телу пришло. А вот на кого зарегистрирован номер, с которого отправили послание.
– Столько хитростей придумать и записать на себя контакт, – покачал головой Боря, – глупо.
– Наверное, преступник думал, что все давным-давно про этот вид связи забыли, – предположил я. – Согласен, не самый умный поступок, но иногда человек, который тщательно продумал многоходовую комбинацию, совершает удивительную глупость. В Америке безуспешно ловили банду грабителей банков. Преступники снискали славу крутых профессионалов. Идеальная разведка до операции, точно выбранные время и место. Молниеносный захват денег и отступление. Никаких человеческих жертв. На совершение самого грабежа у банды уходило четыре минуты. Если кассир нажимал тревожную кнопку, то полиция просто не успевала приехать. И как их взяли? Один из преступников через день после налета пришел класть часть украденных денег в банк, который только что опустошил. Он там держал свои заначки. Кассир узнал купюры. Дальше можно не объяснять[12].
– Ну нет, так никто не поступит, – рассмеялся Никита.
– И тем не менее это имело место быть, – не сдался я.
Борис посмотрел на часы.
– Мы сейчас уедем, – решил Никита. – Ваня, думаю, с новым фигурантом надо побеседовать через пару дней, предварительно раздобыв разные сведения.
– Конечно, – согласился я.
Ветров и Гриша ушли, мы остались втроем.
– Хотите еще кулебяки? – спросил Борис.
– Мяу-мяу, – пропел кот.
– Нет, тебе точно не достанется, – улыбнулся мой секретарь, – коты не едят капустники.
– Похоже, у него другое мнение, – засмеялся я.
Наташа вдруг вскочила:
– Пейджер! На кого он зарегистрирован? А? На чью фамилию? Вы же ее назвали! Вслух!
В столовой стало совсем тихо.
– Только сейчас до меня дошло, – еле слышно произнесла девушка, – раньше не доперло. Сию минуту.
Ната выбежала за дверь.
– Бедняга, – сказал я, – неприятно оказаться на ее месте.
– Но самое неприятное, что про пейджер она догадалась, – расстроился Борис и погладил кота, который запрыгнул к нему на колени.
И тут раздался звонок в дверь, секретарь поспешил в прихожую, оттуда незамедлительно полетел недовольный голос маменьки:
– Сюда ставьте!
Раздался грохот.
– Не швыряйте! – рассердилась Николетта.
– Так держать неудобно, – прогудел незнакомый бас.
В столовую заглянул Борис.
– Иван Павлович, там…
Я встал и направился в холл.
– Надеюсь, ты приготовил место, – тут же накинулась на меня маменька.
– Для чего? – спросил я.
– Ортокосметостоматодизайн, – быстро проговорила госпожа Адилье.
– Что? – спросил я.
– Я окончила курсы. Получила диплом. Сейчас придет первый клиент, – возвестила маменька. – Ну, живо, тащите все в комнату.
Последние слова относились к мужчине в белом комбинезоне.
– Куда переть-то? – спросил он.
Я взглянул на ящик.
– Ты нашла себе новое хобби?
– Получила специальность ортокосметостоматодизайнера, – объявила маменька. – Борис, времени полчаса! Николай! Эй! Ау! Парень!
Грузчик повернулся:
– Если вы меня зовете, то я Петя.
Николетта махнула рукой:
– Николай, Семен, Алексей… все равно. Хватит болтать. Работайте. Несите кресло. Но сначала ящик. В гостевую. Живо! Времени нет.