ьем. Ну кто обычно бросает новорожденного? Понятное дело, не очень порядочная женщина, наркоманка, алкоголичка, проститутка или просто глупая эгоистичная баба, которая забеременела от мимолетного любовника, а когда малыш появился на свет, поняла, что он ей совсем не нужен, кричит, просит есть. «Ну его, хочу спокойной жизни». Будет ли потомство от таких женщин здоровым? А вот с Максимом получилось иначе. Его мать, москвичка, умерла в родах, а отец, обеспеченный китайский чиновник, который прилетал постоянно в Москву подписывать разные бумаги о торговле между СССР и Китаем, не собирался бросать сына. Новорожденный удался в маму, от отца он совсем ничего не взял. Светловолосый, голубоглазый с фарфорово-нежной кожей, слишком высокий для своего возраста, умненький, рано пошел, развивался с опережением. Почему же биологический отец не забрал сына из роддома? Брак с любовницей китаец не оформлял, поэтому ему следовало подтвердить свое отцовство. Он написал заявление, сдал анализ ДНК, мальчика признали его сыном. Китаец собрался приехать за ребенком, но в Доме малютки он так и не появился. Что случилось с ним, никто не знает, он просто пропал. Петр и Елена Загорские после похорон сына уехали в Грузию. Находясь в Тбилиси, супруги поменяли свою московскую квартиру на аналогичную в другом районе. И через год в большие апартаменты въехала пара Загорских с маленьким Максимом. Супруги вели тихий образ жизни, компании не собирали, близких друзей не имели, о потере родного ребенка никому не сообщали. На новом месте жительства все считали Максима их родным сыном. То, что в мальчике половина китайской крови, никак не проявлялось.
Я остановился.
– Генетика вылезла в дочери Максима, который понятия не имел, что он приемный сын, – немедленно продолжил Борис. – А мать, Елена Николаевна, не собиралась ему правду сообщать. Она хотела, чтобы фамилия Загорских не исчезла, поэтому воспитывала сына, вложив ему в голову, что он аристократ, продолжатель древнего рода. В советские годы говорить подобное ребенку не следовало, но Елена не осторожничала. Ее сын рос с сознанием своей исключительности, избранности. Когда на свет появилась Стелла, которая внешне оказалась ну просто китаянка, Елена, наверное, испугалась, но сразу поняла, как надо действовать. Конечно, точно мы не знаем, но можно предположить, что дама заплатила врачу, привезла всех действующих лиц в лабораторию, доктор взял пробы, но анализ делать не стал, просто написал фальшивый результат. Максим аннулировал брак с Верой, Стелла осталась без отца, правда о том, что Загорский на самом деле не имеет отношения к дворянской фамилии, так и осталась тайной. Но Тел докопалась до истины и отправила копии документов Загорскому.
Я спросил:
– Ведь так? Максим Петрович? Отрицать это глупо. Дело в том, что завдепозитарием отправила дубликат документов Грише.
– Точно, – подтвердил сидевший до этой минуты тихо Круглов, – все, что Иван Павлович и Борис тут сообщили, они узнали из послания Тел мне.
Загорский отвернулся к стене.
– Неожиданно появилась ваша дочь Стелла. Она хотела денег? – не отставал я. – Вы решили от шантажистки избавиться, убив ее. Устранить проблему следовало так, чтобы никто не догадался, что в смерти Стеллы замешаны вы. Небось вы сломали голову, думая, как лучше поступить. Мы поискали связь между вами и Игорем Кирилловичем, довольно быстро обнаружили, что, будучи подростками, вы вместе посещали секцию самбо. Вас осенило! Стелла служит в банке «Крос», там департаментом кредитования заведует ваш приятель Маслов. Мы догадываемся, что сценарий подставы Роберта Шмидта скорей всего написал Маслов, который хорошо знал порядки в банке, все ходы-выходы. Вы пригрозили Игорю, что расскажете, как он поступил с Анной Филькиной. Друг детства испугался и согласился вам помочь. А затем вы убрали Маслова. Все просто.
Но… зря!
– Что зря? – напряженным голосом спросил Загорский.
– Все, – повторили мы с Борисом хором.
– Вы тщательно организовали весь процесс, – похвалил Максима Никита, – сделали этакую матрешку: вынешь одну, внутри другая. Эксперты найдут на месте взрыва отпечатки пальцев Роберта и его обвинят в преступлении. Если это не сработает, то для следователя есть другой подозреваемый: Игорь Маслов. Максима Петровича никак не пришьешь к вип-залу депозитария. Загорский вообще ни при чем. Думаю, Игорь Кириллович понятия не имел, что настоящая жертва – Стелла. Он вообще не знал, что она в тот момент в отсек ячеек войдет. Маслов скорей всего полагал, что друг юности хочет Роберта за что-то наказать. И вот тут вы совершили ошибку. Вопрос: кто из важных клиентов в неудачный день и час вызвал ночью в хранилище Стеллу, долго висел без ответа. Ей не звонили, не писали. Прямо твердый орешек. Но мы в конце концов его раскусили. Пейджер. Все думают, что ими давно никто не пользуется. Ан нет, жив курилка. Борис!
Мой помощник откашлялся:
– Сообщение от абонента семьсот сорок восемь кью на номер семьсот пятьдесят четыре ай. «Банк «Крос». Вип-депозитарий. Ячейка десять. Забрать в промежуток с полуночи до нуля пятнадцати. Опоздаешь, ничего не получишь». Сообщение пришло в двадцать два сорок пять. Оно без подписи. И на кого у нас зарегистрирован пейджер семьсот сорок восемь кью? А?
– Максим Петрович, – укорил Никита, – вы придумали такой хитрый план! Блестяще его осуществили. И продемонстрировали в пейджинговой компании свой настоящий паспорт?! Ай-яй-яй! Что же вы не догадались купить где-нибудь удостоверение на другую фамилию.
– Я не оформлял пейджер, не сбрасывал ничего гадкой бабе, – заорал Загорский, – идите на …! Не знал, что эта хрень еще существует! Пользуюсь электронной почтой, мобильным. Кто такая Анна Филькина? Впервые о ней слышу!
– Максим Петрович, вы же разумный человек, – спокойно произнес Никита, – ну не надо так!
– Как? – окончательно потерял самообладание наш граф. – Эта дрянь! Стелла! Китаянка! И я тоже китаец! Да у меня мир рухнул! Как могла мама так поступить со мной? Как?
Я налил в стакан воды и протянул Загорскому.
– Максим Петрович…
Он не дал мне договорить, ударил меня по руке. От неожиданности я выронил стакан, тот упал, но не разбился, вода вытекла на паркет. Борис быстро вышел.
Глава 42
– Почему Елена Николаевна скрыла правду? – вопил Загорский. – Я никому бы не растрепал…
Я попытался сделать новую попытку успокоить Загорского:
– Максим Петрович, разрешите мне договорить?
– Нет! Нет! Нет! – пошел в разнос олигарх. – Ну нет же! Вы напутали! Какая Филькина? Да, мы с Игорем дружили с детства. Да! Я очень помог ему, когда он свою первую любовницу Розку Ибрагимову под трамвай толкнул!
Настал мой черед удивляться, изумился и Борис, который вернулся в кабинет со шваброй:
– Кого Маслов на рельсы толкнул?
Максим Петрович издал стон, оперся локтями о колени и вдруг заговорил:
– Сил больше нет. Надо гирю с груди скинуть. Задавила меня, упала, когда я от этой сволочи копии документов получил! Давит! Душит! Не исчезает! Мы с Игорем решили пойти в кино. Встретились у подъезда, он пригласил свою девушку Розу. Я удивился, ну что его в ней привлекло? Не красавица, не умница, тихая, даже покорная. Маслов ей вечно замечания делал в хамской, на мой взгляд, форме, а она мигом его требования выполняла, молча. Один раз я услышал, как Игорь Ибрагимовой велел: «Эй ты, немедленно переоденься, нарядилась, как …! С твоей жирной задницей мини-юбки не носят. И ноги, на бревна похожие, прячут». Мы сидели у Розки на кухне, она без звука ринулась в комнату. Я не выдержал и укорил друга: «Роза не королева красоты и не светоч ума. Но ты перегибаешь палку».
Маслов ответил: «Ей нравится жесткое обращение, а в постели она кайфует, когда предварительно пощечин получит. Ты просто не в курсе. Не лезь».
Я подумал, чужая душа потемки, и более замечаний Маслову не делал. Встретились мы у парадного. Зима, на улице гололед. Потопали на трамвай, неподалеку конечная остановка находилась. Пришли, а там людей нет, только мы трое. Игорь начал Ибрагимову шпынять, та, по обыкновению, молчала. Маслов же все больше и больше заводился, ущипнул ее сильно за щеку, так, что вмиг кровоподтек появился. И тут Розкино терпение лопнуло, она его оттолкнула. Игорь не ожидал этого, поскользнулся, упал, но быстро встал. Роза поняла, что ей сейчас достанется, побежала, но Игорь девушку догнал, на колени бросил, давай ее лупить. Я вмешиваться не стал. А Ибрагимова заорала: «Отвянь! Импотент! Не можешь ничего со мной сделать, пока не подерешься в постели. Иди на …! Не хочу больше с тобой жить. Надоело!»
В эту секунду из-за поворота трамвай выкатил. Игорь Розку на ноги рывком поставил, когда первый вагон проехал, он ее под второй толкнул.
Загорский вздрогнул:
– Она так закричала! Я чуть не умер. Трамвай по Ибрагимовой прокатился и встал. Водитель выскочил и бегом смотреть на то, что на рельсах лежит. Жуть! Люди! Это жуть! Маслов зашептал: «Макс! Скажи всем, что она поскользнулась и просто упала! Если откажешься, меня посадят! Розка все равно умерла! Ее не воскресит то, что я окажусь за решеткой. Спаси!» А у меня туман в голове, озноб колотит. Водитель ментов вызвал, нас с Масловым в первый вагон посадил. Народу никого нет, на конечную остановку транспорт часто пустой приходил…
Загорский поднял голову:
– В общем, когда менты вопросы задавать стали, я объяснил: «Роза поскользнулась и упала. Сама. У них с Игорем любовь была, пожениться планировали». Вот и все. Нас отпустили и в отделение потом не вызвали. У девчонки из родни один дед-алкоголик имелся, он небось и не заметил, что внучки нет. Игорь мне сказал: «Макс, я у тебя в долгу. Попадешь в беду, только свистни, я помогу». Мы с ним потом стали реже общаться, но созванивались на Новый год, дни рождения. Я знал, что Маслов в «Кросе» карьеру сделал. Когда эта китайская… начала меня компостировать, требовать ну вообще нереальную сумму, я бросился к Игорю: «Пришла ко мне теперь беда. Долг платежом красен. За убийство срока давности нет. Не поможешь? Пойду в полицию, в газеты. Если тебя не посадят за Ибрагимову, то из своего банка ты точно вылетишь и ни в одно финансовое учреждение не устроишься». Уж Маслову не стоило объяснять, как банкиры честь мундира блюдут, репутация для них прежде всего.