Да и мужеством солдат НОАК эта помощь была оплачена. Не будь китайских коммунистов, режим Чан Кайши неизбежно пошел бы на альянс с японцами, и в 1941 году ситуация у нас на ДВ была бы совершенно другая. Прибавьте к миллионной Квантунской армии еще миллионов пять штыков. Мемуары маршала Чуйкова вам в помощь.
Но китайское счастье длилось недолго. До убийства Сталина. И теперь оцените китайских коммунистов: их страна только-только начала своё промышленное развитие, им были просто жизненно необходимы поставки технологий и оборудования из СССР, китайская наука создавалась тоже с нуля, ученые и специалисты готовились в советских вузах… но на сделку с хрущевскими тварями они не пошли. Заговорщики из КПСС изо всех сил старались втянуть в антисталинский альянс КПК. Заигрывали вплоть до передачи Порт-Артура… Подкупить настоящих коммунистов не получилось.
Началось противостояние. И началось оно с того, что убийцы Сталина обвинили КПК и верного сталинца Мао Цзедуна в ревизионизме. Из Мао начали лепить исчадие ада…
…Мао Цзедун полностью учел советский опыт. Первое, что он сделал после убийства своего учителя, Иосифа Виссарионовича Сталина, провел гениальную операцию по выявлению заговорщиков в КПК. Операция носила название — кампания «Ста цветов». Красивое восточное название означало просто открытие в партии широкой дискуссии. Конечно, сразу и вылезли на поверхность местные троцкисты, обманутые «демократическими реформами». Их тут же и прихлопнули.
Китайские кампании. Борьба с воробьями. «Большой скачок». «Культурная революция». То, что у нас на слуху благодаря брежневской пропаганде и песням Высоцкого.
На ж/д ст. Гродеково работал переводчиком гражданин КНР. Саша. Есть у них привычка придумывать себе русские имена, рецидив «русский с китайцем — братья навек». Меня сотрудники ФСБ предупреждали, что мои контакты с Сашей крайне нежелательны, потому что он — шпион китайский. Так они его на шпионаже и не поймали. Саша, кроме работы переводчиком, еще и лесом приторговывал, поэтому мне был крайне интересен. Стучать он не стучал, но вот о самих схемах деятельности китайских лесозаготовителей рассказал он мне много. Помогло потом очень сильно, бывший сотрудник ФСБ, занявшийся контрабандой леса, залетел у меня конкретно и верхушка руководства таможни, с ним связанная, ушла искать себе другое место работы.
После общения с Сашей у меня начало проясняться в мозгах насчет Мао и Китая. Потом были еще китайцы, мне повезло служить на китайской границе. А русский язык они почти все знали.
То, что они мне рассказывали, вообще не стыковалось с тем, что я знал о Китае. И до сих пор это не бьёт с информацией о Поднебесной. Вот я перескажу то, что узнал от своих китайских знакомых, а не то, что нам наплели идеологи от КПСС и что до сих пор несут российские пропагандоны.
Когда я начал спрашивать Сашу о «битве с воробьями», он смотрел на меня как на полного идиота. Я ему рассказываю, что его соотечественники рано утром выходили на поля и на городские площади и начинали кричать и стучать в медные тазы, чтобы воробьи поднялись в воздух, там долго летали, чтобы потом упасть мертвыми на китайскую землю. А Саша хлопает глазами и говорит: «Да они же просто улетят подальше, где людей нет, и там сядут». Я отвечаю: «Так везде же кричат и шумят! Улетать некуда!». Саша смеялся: «Да, китайцев же много, они как саранча — всюду, птичке даже сесть некуда».
Да, такая кампания была. И она не одних воробьев касалась. Еще и мухи, комары, клопы и крысы были объявлены «врагами народа». Компартия боролась за гигиену и с сельскохозяйственными вредителями. Съездите в Китай, чтобы убедиться в успехе той кампании, мух и комаров даже в деревне найти трудно. А если кто-нибудь вам скажет, что в их гостиницах есть клопы и тараканы — можете в фантазеры его записать.
Воробьев уничтожили много, это правда. Но в СССР их никто не закупал потом…
И в результате этой кампании саранча не сожрала весь урожай, что привело к голодной смерти 20 млн. человек… Китайских солженицыных тоже хватало.
…После разрыва с СССР перед КПК встала почти неразрешимая задача — дальнейшее развитие индустрии в условиях почти полной экономической блокады. Брать технологии больше негде было. От научного мира Китай тоже был отрезан. Страна-изгой.
Мощностей китайской тяжелой промышленности катастрофически не хватало. Особенно не хватало «хлеба» для индустрии — стали. А нужно было еще и армию строить, танки и пушки делать. И была та же проблема, что и в СССР перед коллективизацией — нехватка товарного зерна. Нечем было кормить рабочих растущей промышленности. Мелкое крестьянское хозяйство съедало всё, что выращивало, остро не хватало пахотных земель.
Опереться можно было только на собственные силы. И Мао в 1958 году провозгласил политику «Трех красных знамен»: сталь, зерно, народные коммуны на селе.
Ничем не напоминает это нашу коллективизацию и индустриализацию?
Политика «Трех красных знамен» у нас известна, как «Большой скачок». Известно, что уже в 1959 году она потерпела провал и была свернута. Только знакомые мне китайцы ничего так и не узнали о провале и свертывании. Зато они знали, что пусть и кустарная, но все-таки, выплавка стали позволила создать среднюю и малую промышленность, обеспечить население, особенно крестьян, простейшими орудиями труда, предметами быта. И сохранить металл для тяжелой индустрии и обороны.
На селе за годы этой политики были проведены масштабные ирригационные работы, введены в оборот миллионы гектаров земли, было покончено с голодом.
Но цели, поставленные «Тремя красными знаменами» достигнуты не были, сказывалась технологическая отсталость страны. Взять технологии можно было только либо у СССР, но тогда нужно было сдаться на милость советских троцкистов. Результат можно предсказать сегодня? Или чего-то не понятно еще?
Либо сделать то, что планировал Ленин — концессии. Но здесь тоже была опасность — поднимут голову свои оппортунисты. Нельзя было привлекать иностранный капитал без партийной монолитности.
Мао и его соратники на примере Сталина знали, что с ними никто честной борьбы вести не будет. Уроки они извлекать умели. И ближайший соратник «Великого кормчего», Дэн Сяопин, в 1961 году бросает провокационный лозунг: «Не важно какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». Сработало.
Оказалось, что в ЦК КПК зрел заговор. Такой же, как и в ЦК КПСС, который завершился убийством Сталина. Большинство в ЦК КПК расценило слова Дэн Сяопина как слабость Мао. Решили, что пришло их время. А правая рука Мао — товарищ Дэн, отыграл свою роль мужественно и до конца. И точку поставил, показал, кто он на самом деле, во время событий на площади Тянь Ань Мэнь. Очень для многих это явилось сюрпризом…
К 1966 году структура заговора в КПК была выявлена. Мао сделал то, на что так и не решился Владимир Ильич Ленин (условия того времени это не позволяли) — он объявил войну ЦК! 5 августа 1966 года он опубликовал статью «Огонь по штабу». Началась «культурная революция»…
Левые уклоны, правые уклоны, заговоры в армии (даже собственный китайский Тухачевский был — маршал Пэн Дэхуай), перегибы… Лет через 200 появится какой-нибудь новый Фоменко, нарисует график, совместив послереволюционные события в Китае и России, докажет, что это «зеркальное отображение» одних и тех же событий, а Мао, на самом деле — Ленин. Или Сталин…
Аналогия, конечно, есть. Только события перенесены на 40 лет вперед. В остальном — почти копия того, что у нас творилось с 1917 по 1953 годы. Только с другим конечным результатом, китайские коммунисты опыт СССР учли. Как настоящие марксисты-ленинцы-сталинцы. Они видели не «китайскую специфику», а закономерность развития революции. Разрез глаз этой закономерности глубоко по барабану.
Сидел я как-то за бутылочкой гаоляновки (невообразимо противная в процессе питья жидкость, но зато похмельного синдрома после её употребления почти нет) с пожилым китайцем, бывшим офицером-пограничником. Заговорили про «менталитеты». «Вот, — говорю: китайцы удивительно трудолюбивый народ, в отличие от русских. Мы не такие. Мы с помощью тачки и лопаты небоскреб построить не можем».
Китаец усмехнулся: «Петр, а Днепрогэс лопатами и тачками китайцы строили?»
Дальше о менталитетах рассуждать было глупо…
К середине 60-х годов в КНР было почти тоже самое, что и у нас к 50-м: «элита», недобитое троцкистское охвостье, захотела больше жрать. Мао с его революционностью стал ей мешать. Страна из полной задницы начала вылазить, армия была создана, ядерное оружие в наличии, можно было успокоиться и сидеть в креслах на жопах ровно. Дальше напрягаться было влом. Нужно было Мао скинуть, а самим начать «демократические реформы». Но «Великий кормчий» мобилизовал рядовых членов партии на борьбу с зажравшейся номенклатурой. Мобилизованное войско названо было хунвэйбинами. Знаете как переводится с китайского «хунвэйбин»? Красногвардеец!
Чего им только не приписали сбежавшие из Китая диссиденты! И памятники культуры они громили, и монастыри жгли, и книги… Наша брежневская пропаганда с удовольствием это подхватила. Бред полный. Геббельсовщина.
По всему Китаю пошли организованные хунвэйбиновцами собрания и митинги, партийных обуревших чинуш выволакивали за шиворот на всенародное обозрение, рассказывали, как они уютно на шее народа устроились, гнали с кресел, отправляли в ссылки, в село. Перевоспитываться. ЦК был разгромлен. Аппараты на местах вычищены от бюрократов. Заодно и университетскую мафию, которая, как и наши вавиловцы, приноровилась имитировать научную деятельность, пощипали. «Культурной интеллигенции» досталось на орехи. Аналогу советских «шестидесятников», их Окуджавам мозги вправили, тем, кто тоже не успел сбежать. Сбежавшие за кордон делали то же самое, что и наш Солженицын. От них мы и знаем «правду» о «культурной революции».
От всех избавиться, конечно, не удалось. Самые хитрые и осторожные затихарились. Потом вылазили всякие леворадикалы — «банды четырех», но у них уже не было широкой опоры в партии. С ними легко разделывались.