В движении хунвейбинов тоже наметились леворадикальные течения, знакомые нам всем перегибы. Надавали там по головам, остудили пыл.
Завершилась «культурная революция» разворотом КНР в сторону установления контактов с США. После зачистки политического поля внутри страны можно было начинать НЭП, приглашать к себе иностранных инвесторов. Ленин называл их концессионерами. «О кооперации» — там всё написано, что было потом в КНР сделано: сильная власть с авангардом — коммунистической партией, гос. собственность на основные средства производства, отсутствие частной собственности на землю — никакой капитализм в виде инвестиций-концессий не страшен такому государству. И это государство — социалистическое. Как и СССР 20-х годов…
В 1969 году КПК пошла на окончательный разрыв отношений с СССР. Пора было уже поставить точку в отношениях двух стран. Без полного разрыва с СССР речи о налаживании отношений с США и Европой даже не могло быть.
Поводом были выбраны… Нам со школы говорили, что Китай предъявил к СССР территориальные претензии. Долго еще, еще в нулевых, врали, что на китайских картах районы ДВ и Сибири значились, как китайские территории. Что-то сегодня заткнулись. Устали брехать, наверно. На самом деле ни о каких территориальных претензиях речь не шла, просто китайское правительство попросило пересмотреть границы по рекам в соответствие с международным правом. В 19-м веке царское правительство РИ обошлось с восточным соседом довольно подло и нагло. Границы по рекам провели по китайскому берегу. Международное право предусматривает границу по середине фарватера. Но с Китаем 19-го века вообще мало кто церемонился, дербанили его все, кто хотел.
При Сталине этот вопрос не поднимался. В нем смысла не было, советским пограничникам не приходило в голову отгонять от берега реки Уссури китайских рыбаков. «Русский с китайцем — братья навек!».
Советские ревизионисты, естественно, справедливые требования китайцев удовлетворять отказались. Дошло до вооруженного конфликта. Старый китаец-пограничник, кстати, вину за этот конфликт возложил на своих соотечественников. Левацкое крыло хунвэйбинов и провокаторы в НОАК. Китай не готовился к конфликту, войск у границы не было. Для руководства КНР он был неожиданностью. Там до сих пор много таинственного, открыто Мао не мог признать в те годы, что спровоцировали вооруженное столкновение китайские провокаторы.
После Даманского уже практически никаких отношений с СССР не было. Китаю в налаживании связей с Америкой помогла и война во Вьетнаме. Руководство СРВ долго колебалось, кого брать себе в союзники — КНР или США. Китайские добровольцы успели за время этих колебаний немало крови пролить за свободу Вьетнама. В конце концов хитрозадый дедушка Хо лёг под СССР.
И США уже понадобился противовес советской экспансии в ЮВА. Начались контакты с китайским руководством…
Мао знал, что пока он жив, на тесное экономическое сотрудничество с Китаем никто не пойдет. Он знал, что он не бессмертен, с 1971 года уже очень тяжело болел. За спиной больного лидера снова разгорелась межфракционная борьба в КПК, выскочила на свет левацкая группа «банда четырех», в которую входила и жена Мао. Дэн Сяопина предусмотрительно выводят из игры, делая ему имидж оппозиционера. Предварительно дали поработать в министерстве внешних связей, установить контакты с деловыми кругами США и Европы.
9 сентября 1976 года Мао Цзедун умер. В КНР было тоже самое, что и в дни смерти Сталина — народ оплакивал любимого вождя.
После «Великого кормчего» осталась страна с ядерным оружием, почти поголовно грамотная, победившая голод, создавшая собственную индустрию, вернее, основу для современной индустрии, продолжительность жизни народа выросла в два раза, были побеждены эпидемии, забыто о массовой наркомании…
Поставить себе целью борьбу с частной собственностью, а не улучшение жизни народа может только лево-троцкистская сволочь. А сдать страну частной собственности — право-троцкистская сволочь. И эти течения постоянно будут возникать, из пепла даже возрождаться, пока хоть где-то в мире есть частная собственность. Потому что у них нет никаких идей (это же сволочь!), кроме как захватить собственность. И, на самом деле, левый уклон, правый уклон — это только временная общетроцкистская позиция. Левые неизбежно становятся правыми, как это было в нашей стране. Сначала они убили Сталина, потом захватили в свои руки всю собственность страны, для чего им понадобилась даже ликвидация артелей и колхозов, обанкротили эту собственность. Перекрасились в правых и под видом «оздоровления экономики рыночными методами» — приватизировали.
Вот если с этих позиций смотреть на китайские «Тяньаньмыни» (два события было на этой площади!), то сразу станет ясна вся их подоплека.
Уже за спиной тяжело больного Мао к 1976 году в КПК сформировалась леворадикальная группировка, известная как «банда четырех». В 1976 году же умер от рака ближайший сподвижник «Великого кормчего», любимец народа премьер Чжоу Эньлай, который Дэн Сяопина прочил в свои приемники. Все совпало с обсуждением очередных планов правительства по развитию экономики. Начиналась работа по привлечению иностранных инвестиций. «Банда четырех», почувствовав, что позиции «центристов» ослабели, попыталась захватить власть. Для этого было решено скомпрометировать Дэн Сяопина. Использовали похороны Чжоу Эньлая. Зная любовь к нему народа, группировка инициировал запрет на траурные демонстрации. Но люди, несмотря на запрет, собирались с венками и цветами на площади Тяньаньмынь. Их разогнали. Арестовали более 700 человек. А Дэн Сяопина обвинили в организации этой провокации. Мао опять на время убрал своего товарища в тень, не позволив расправиться с ним.
А после смерти Мао, новый Председатель КПК Хуа Гофэн раздавил эту банду. Что было бы, если бы они победили? Это сейчас уже нам понятно: Китай валился в те годы в демографическую яму, без ускоренного роста промышленности, которая могла вытянуть из деревни излишнее население, страну ждала бы катастрофа. Своих ресурсов для развития промышленности не хватало. Если бы пришли к власти леворадикалы, то их политика вызвала бы банкротство страны. А дальше… дальше — приватизация.
Вторая «Тяньаньмынь» — с 15 апреля по 4 июня 1989 года. Совпало это с визитом Горбатого в КНР.
К 1989 году западные инвесторы уже почувствовали вкус к эксплуатации «двуногих роботов», втянулись в освоение Китая. Только одно им мешало — мало было «демократии». Т. е., инвесторам требовалось устранить влияние государства на их деятельность. Им желалось беспрепятственно скушать Китай. А то что такое в самом деле — иностранная частная собственность только в особых экономических зонах. Да еще и землю в собственность нельзя получить. Очень это неудобно для «свободных предпринимателей».
Ставка была сделана на радикальную часть студенчества, которая хотела «больше демократии», изменения политической системы, отстранения КПК от управления… и Независимую ассоциацию пекинских рабочих с ее лидером, электриком… Нет, не Валенсой. Китайского электрика звали Хань Дунфан.
Что у нас получилось в результате «больше демократии» — известно. Народная собственность ушла дерипаскам. Кто-то может подумать, что в КНР было бы по-другому?
3 июля части НОАК, еще без оружия, попытались войти на площадь. Неожиданно по ним был открыт сильный огонь. Вечером того же дня к площади уже подошли вооруженные части. Сопротивление было ожесточенным. Танки, которые выдвинулись к баррикадам, забрасывали тряпьем, пропитанным бензином и поджигали…
Китайские коммунисты не без основания видели в тех событиях иностранных кукловодов, оружие у «онижедети» не из воздуха материализовалось.
Китайские власти заявили о порядке 200 погибших демонстрантах, 10 солдатах. «Демократические» страны каркали о многих тысячах убитых.
«Демократизировать» Китай не получилось. Он остался социалистическим.
Были ли ошибки у Мао Цзедуна? Да их море было! Дэн Сяопин оценил его деятельность так же, как и сам Мао оценил деятельность Сталина: 70% положительного, 30% отрицательного. А как вы хотели? Это если вы будете лопатой яму копать, то, скорей всего, сделаете всё правильно. Хотя, и это гарантировать нельзя, некоторые умельцы могут сами себя в этой яме и закопать. А вот, например, в работе врача, инженера — ошибок уже избежать нельзя. Деятельность сложнее, задач ранее неизвестных появляется много и далеко не все решения этих задач известны заранее. А управление государством, да еще и государством нового типа, это самый сложный вид деятельности, там напортачить можно ого-го! — сколько. Если оценивать государственных деятелей по ошибкам, а не по конечному результату, то тогда давайте врача, который в итоге вылечил больного, но в процессе лечения исключил несколько ошибочных диагнозов и лечение после их исключения корректировал, будем судить за каждый ошибочный диагноз.
После того, как все нормальные врачи у нас будут сидеть в тюрьме, а лечить нас станут трусливые лекаришки, которые больному диагноз так и не поставят, будут гонять его по обследованиям, пока пациент не помрет, зато — никакой ошибки, прокурору не до чего докопаться, потому как нет диагноза — нет и ошибочного лечения… может после этого в голове хоть что-то щелкнет у критиков Сталина и большевиков.
У китайцев щелкнуло. Они Мао оценивают не по числу выходок леваков во время «культурной революции», а по конечному результату. Китай в 1949 году и КНР в 1976 — это очень две большие разницы.
Но еще больший идиотизм — не изучать опыт предшественников, а опять начинать с «Гегеля», начинать «лечение» с постановки диагнозов, которые уже когда-то применительно к этому больному были признаны ошибочными… Да еще не замечая, что больной «немного» изменился и вообще у него не в том месте болит.
При этом в соседней палате лежит пациент с такими же симптомами, которого твой коллега успешно лечит. Но тебе на это плевать, потому что лечит… китаец. Но ты же, елы-палы, русский марксист и воо