Очень странно, что ни в одном документе упоминаний о введении строфантина, кроме как в воспоминаниях А. Мясникова, я не нашел. В наши дни использование этого препарата при остром инфаркте категорически не рекомендуется, его применение может вызвать разрыв некротизированной сердечной мышцы. Но в те годы сердечные гликозиды, строфантин в их числе, были рекомендованы при лечении острых инфарктов… И потом, по официальной версии болезни, у пациента была мерцательная аритмия, при ее лечении тоже строфантин применяется. Так чего так боялся Лукомский, убрав из документов упоминания об этом препарате?
Дело простое, строфантин — сильнодействующее вещество и его передозировка, тем более при остром инфаркте, да еще и пожилому человеку, неизбежно вызвала бы серьезнейшие осложнения. Вот вам и мерцательная аритмия (трепетание предсердий). Вот вам и гипоксия на фоне этого, а дальше — нарушение мозгового кровообращения — инсульт. Только не геморрагический, а ишемический, поэтому и пиявки! Да что угодно могло быть! А потом — отек легких, с обильным выделением кровянистой мокроты, которое пытались описать как кровавую рвоту в последние часы жизни Сталина. Отравление строфантином могло чего только не вызвать!
Но главное нужно запомнить: утром 2-го марта к Иосифу Виссарионовичу вызвали КАРДИОЛОГА! А невропатологи появились только к вечеру! Значит, либо вообще инсульта не было, его придумали, либо он был, но возник в результате «лечения» инфаркта.
И когда в результате «лечения», на почве гипоксии, вызванной нарушением сердечной деятельности, у Иосифа Виссарионовича появились симптомы ишемического инсульта, к вечеру, к нему и были приглашены невропатологи.
Вероятно, что одной инъекции не хватило, поэтому строфантин кололи чуть не каждый час, о чем написал Мясников, да еще добавили кофеин, что бы совсем надежно. Уже 2-го марта, после того, как собрались все члены Президиума ЦК КПСС, когда уже была у постели больного вся сборная солянка из врачей, состав которой вызывает недоумение у многих исследователей, Иосиф Виссарионович и умер от столь интенсивного лечения.
И, наконец, заключительный аккорд в пользу того, что И. В. Сталин умер 2 марта. Смелая женщина, рискнувшая противостоять врачебной мафии, Л. Ф. Тимашук на тот момент была награждена орденом Ленина и возвращена в Лечсанупр. Так вот, если бы болезнь Сталина хоть немного затянулась, то хоть у одного из присутствующих руководителей партии и государства обязательно возникла бы мысль: а почему Лидии Феодосьевны нет среди приглашенных врачей? Может, стоит ее позвать для контроля, так сказать? Но времени не было для того, чтобы над этим задуматься. Ну, и факт, что никто из присутствующих невропатологов к больному, якобы, инсультом, не догадался пригласить нейрохирурга диагноз «инсульт» отметает. Не было у Сталина инсульта, по крайней мере, к моменту вызова к нему КАРДИОЛОГА. Следовательно, и той ситуации, когда он упал в столовой на пол и обмочился, и так почти сутки лежал, не было.
А. Мясников написал свою книгу в 1964 году, если точно я помню, попытался ее опубликовать, ничего не получилось. Расстроился наверно сильно и умер на следующий год, в 1965 году, в возрасте 66 лет. Это был первый умерший невропатолог из бригады, лечившей Сталина 2 марта 1953 года. В 1966 году умер второй невропатолог — Н. В. Коновалов, тоже в возрасте 66 лет. Третий, последний из той бригады невропатолог, И. Н. Филимонов умер тоже в 1966 году, в возрасте 76 лет. И, наконец, в 1966 году умер их общий начальник в 1953 году, бывший министр здравоохранения СССР А. Ф. Третьяков в 61 год.
Подозреваю, что после того, как в компетентных органах увидели рукопись мемуаров Мясникова, решили проверить, кто еще из тех врачей страдает недержанием речи и информации. Невропатологи держались-держались, но у них все спрашивали и спрашивали знакомые, почему вы так нелепо лечили инсульт у Сталина, — они и срывались. Начинали рассказывать, какой это «инсульт» был. Длинные языки привели, наверно, к тому, что они сами синхронно, в один год, лечения, которому были подвергнуты, пережить не смогли.
Теперь ситуация с присутствующими у постели Сталина членами Президиума ЦК КПСС. Почему К. Е. Ворошилов за друга сразу, на месте не порвал всю эту шайку и молча смотрел на подмену диагноза в информационных правительственных бюллетенях? Есть несколько моментов. Первое, у Иосифа Виссарионовича сердце уже давно болело, и случившийся инфаркт никаких подозрений вызвать не мог. Второе, так врачи инфаркт, в действительности, диагностировали (Лукомского не зря же вызвали) и инфаркт лечили. Как они лечили — вопрос другой, но Ворошилов не академик Академии медицинских наук. И согласиться на подмену диагноза у него, и остальных были все основания: еще на слуху в народе было «дело врачей», добавить в бурную народную массу еще и смерть Сталина от инфаркта, к смертям Жданова и Щербакова при таком же диагнозе, было, по крайне мере, бессовестно. Провокация — это всегда бессовестно. Более того, возможно, что к приезду на квартиру к Сталину Климента Ефремовича, «лечение» могло привести и к развитию в довесок к инфаркту ишемического инсульта, тогда совсем точно никаких подозрений быть не могло.
Партийное строительство
По поводу прямого эфира 20.09.
21 сентября, 2015 https://p-balaev.livejournal.com/2015/09/21/
Вчера состоялся круглый стол с моим участием по вопросу начала Гражданской войны в России http://ledokol-ledokol.livejournal.com/109055.html. Сегодня мне в мою почту пришли письма читателей с недоумевающими вопросами. Главное — мои читатели вообще не поняли, почему я отмалчивался, если озвучиваемая в эфире концепция просто шла в разрез с тем, что я писал в своем блоге и с тем, что будет в готовящейся к печати книге?
Отвечаю. Во-первых, я очень УВАЖАЮ Марка Соркина и Бориса Юлина, поэтому не рискнул превратить эту запись в склоку. А желание такое было! Просто эти люди сделали для оздоровления марксизма-ленинизма и исправления новобуржуазных взглядов на историю нашей Родины настолько больше, чем я, что озвучивать мои к ним претензии в прямом эфире было бы просто бессовестной наглостью.
Есть еще один момент. Я в продолжение почти 15 лет копался в том, что было связано с русской революцией, со сталинским временем… я занимался именно историей. И у меня есть жизненный опыт, который мало кто имеет… И говорить об этом я не стесняюсь. Но даже после этого я открыто признаюсь в непонимании некоторых вопросов, потому что на нашей истории навалены такие горы навоза, что там должны работать десятилетиями целые научные институты.
Но если я что-то утверждаю, а не оговариваюсь, что это моя версия, то в этом я уверен железно, и у меня есть такие аргументы, которые разбить никто не сможет. Поэтому и разговор во вчерашнем эфире сопровождался моими широковыпученными глазами. Я просто не ожидал многого.
Главное, чего я не ожидал, что, участвующие в эфире вообще не знакомы с моими взглядами на историю гражданской войны. Нет, конечно, я не выдающийся научно-исторический деятель, но это же, по-моему мнению (дилетантскому?), правило — обязательно интересоваться взглядами человека, с которым придётся обсуждать сообща одну тему! Или я не прав?
Марк Анатольевич, после эфира Вы у меня поинтересовались, не обиделся ли я за то, что мне почти не дали говорить? Я Вам ответил вполне честно — нет. Потому что говорить у меня желание пропало почти сразу после начала обсуждения темы. Я понял, что и Вы, и Юлин знакомы только с позднесоветской версией истории гражданской войны. Кроме нее, правда, есть только нынешняя, Российская, которая просто является развитием хрущевско-брежневской темы.
Можно было бы там, прямо по скайпу, начать орать, что вы вдвоем с Борисом озвучиваете ревизионистскую версию нашей истории, но это было бы крайне вредно для нашего общего дела. Мы бы эфир превратили в клоунаду. А так он просто прошел, мягко говоря, ни о чем. И это уже хорошо.
Союз Коммунистов сегодня делает дело огромной важности, именно в этой организации и происходит восстановление настоящего, марксистско-ленинского, подхода к вопросам политики, строительства партии, к идеологическим вопросам. Но всякая политика и идеология должна под собой иметь исторический фундамент, этот вопрос даже обсуждению не подлежит. Вот о том, что случилось со страной и партией после 1953 года у Союза коммунистов есть нормальная, обоснованная точка зрения. Антигосударственный и антипартийный переворот, в результате которого к власти пришла антиленинская и антисталинская группировка. Именно на этом мы с вами и сошлись во взглядах.
Но разве хрущевцы и брежневцы, начав крушить сталинскую экономику и ленинско-сталинскую идеологию, проводя антинародную и империалистическую политику, в чем их совершенно справедливо обвиняли лидеры Албании и Китая, оставили в покое историю? Ну ведь это же глупо! Они именно с истории и начали. И установка на переписывание истории была поставлена Хрущевым на 20-м съезде впрямую!
Это же на этой, хрущевско-брежневской трактовке событий революции, и выросли потом, как плесень, рои медведевы и лихачевы.
И сегодня кургиноиды, стариковы, прохановы и зюгановы рисуют из Ленина и Сталина не революционеров, а имперцев, «государственников», которые пришли, чтобы ликвидировать «революционный бардак».
А мы с вами стыдливо мямлим: это не большевики развязали гражданскую войну! Не они!
А кто? Кто бросил лозунг о превращении империалистической войны в гражданскую? Как фамилия того человека?
Нам-то, убежденным коммунистам, чего стесняться? Того, что ленинская партия организовала народ на войну против правящих классов, которые проводили политику, если применять сегодняшние термины, геноцида русского народа?
Да, партия большевиков, как авангард рабочего класса и беднейшего крестьянства, т. е. авангард подавляющего числа населения России, народа русского, фактически, начала эту войну. И победа русского народа против его угнетателей была одержана уже весной 1918 года. И Владимир Ильич об этом писал недвусмысленно.