Нет, уголовная ответственность за воровство и расхищение сохранилась. Но это смешные мелочи, эти преступления в разрезе всей экономики — почти незаметный пустяк.
Массовые прогулы, опоздания, пьянство на рабочем месте, брак, халатность на работе, невыполнение должностных обязанностей, неподчинение руководству, халатное отношение к своим обязанностям самого руководства — практически никакой ответственности не было. Нет безработицы, нет за это уголовной ответственности — всё, нет никакой ответственности. Лишения премий, 33-я статья КЗоТ — это ерунда. Почти никого не пугало.
Вот главное от чего нужно было охранять собственность, которую называли социалистической. Падение трудовой дисциплины нанесло ей, наверно, не менее большой урон, чем неэффективная капитализация и вывод прибыли.
Знаете, когда наступило банкротство экономики СССР? Если постараться вспомнить те времена, то можно определить дату. Не при Горбачеве. Ерунда это. И даже не при Андропове.
Вот как на 22-м съезде, в 1961 году, определили срок строительства коммунизма — 20 лет, так его через 20 лет и «построили». Год в год. По плану. Если вы считаете, что обанкротившееся предприятие — это такое предприятие, которое уже ничего не производит, и зарплату рабочим не платит, то вы немного ошибаетесь. Определений банкротства много. Самое верное — несостоятельность должника удовлетворить в полном объеме требования кредитора. В экономике СССР был кредитор — советский трудящийся. Он кредитовал экономику своим трудом. Но эта экономика перестала полностью удовлетворять требованиям советского трудящихся. Уже при Брежневе!
Вспомните те годы, уже при Брежневе люди стали возмущаться бесхозяйственностью в экономике. Дефицитом. Низкими зарплатами, особенно интеллигенция (она тоже работала. Это тоже трудящиеся). И, самое главное, руководители предприятий стали открыто говорить, что для лечения экономики нужна безработица.
Андропов с его программой ускорения, Горбачев с антиалкогольной и кооперацией — это они так предлагали народу попробовать методы излечения обанкротившейся экономики. Типа, они искали пути и опробовали разные способы. Пока не дошли до рыночных…
На сегодня пока всё. Завтра — не знаю точно, но послезавтра точно продолжим. Приведу примеры банкротства и коснусь общественных фондов потребления, напишу, что с ними делали.
Как и ожидалось — в личке письмо с утверждением, что интеллигенция была Брежневым недовольна, а вот рабочие — ого-го! Они счастливы были! Хочешь много зарабатывать — иди в рабочие!
Ну, хорошо. Клеймить, так клеймить! Вот большие заработки рабочих при Брежневе — это такая же абсолютная туфта, как и дефицит, начавшийся только при Горбачеве.
Не будем брать оборонные предприятия, предприятия, работавшие на экспорт (там отдельное государство было — потом может и поговорим про них) — большинство народа работало в обычном народном хозяйстве. А не на супер-пупер производствах.
У нас началось с брежневскими временами тоже самое, что и дореволюционными во время Перестройки. Тогда все нашли себе предков, которые при царе были как минимум купцами, а у самых скромных — кулаками. Все жили припеваючи, но тут большевики малину испоганили. Теперь все резко вспомнили, как они были «трудящимися-творцами» при Брежневе.
Сидим в позапрошлом году в компании, варим уху. Про политику заговорили. Мужики лет на 10–15 старше меня. Начали про Брежнева. На моё утверждение, что Брежнев — сука позорная, нашелся оппонент. Он при Брежневе на стройке работал специалистом на все руки, монтажником-каменщиком, по всем специальностям разряды у него высшие, по 400 рублей в месяц заколачивал.
Спрашиваю:
— Что, прямо каждый месяц? Даже не было простоев?
— Да по фигу на простои. Нет кирпича-раствора — сидим, курим, по среднему оплачивают.
— А вас часто на… посылали с оплатой по среднему за простои?
— Да пусть бы попробовали! Мы бы прораба в кладку замуровали.
Подошел к компании бывший начальник УР РОВД (все мужики с одного района), спросил, о чем спорим. Я сказал. Он стал смеяться:
— Чего ты этого п…ла слушаешь? Он ко мне в 79 году приходил проситься в милицию хоть рядовым, плакался, что в ПМК заработков ни хрена нет. Не было бы у него брата судимого — взяли бы.
Я уже давно утверждаю, что ни одного дурака в Политбюро ЦК КПСС не было. И марксизм они знали получше всяких профессоров Поповых. Знали они и положение Маркса о том, что рабочий кредитует своим трудом капиталиста. Именно на знании этого положения они и строили свой план банкротства экономики СССР. Это «чистые экономисты» понимают под банкротством экономики отсутствие денег в казне на зарплату. Марксист должен понимать, что для рабочего работодатель становится банкротом тогда, когда рабочего не устраивает то, что он получает в качестве возврата за кредитуемый труд. Тогда рабочий начинает искать нового работодателя…
Вспоминающие сегодня брежневские времена, как «золотой период» СССР, загадочным образом (загадочным, если не знать, намерений этих «мемуаристов») забыли, что советский народ ждал от пришедшего на смену бровеносцу Ю. Андропова.
Назначение ЦК КПСС Андропова на пост Генерального секретаря сегодня подаётся, как результат завершения внутрипартийной интриги, что совершенно не соответствует истине, и это становится ясно, если учитывать именно ожидания советского народа.
Бардак в стране достиг такого уровня, что в 1982 году люди ждали от власти одного — наведения порядка. Вот народу и подсунули обманку в виде Председателя КГБ.
Народ надеялся, что главный «чекист» разберется с партийно-воровской мафией, но разборки «чекист» начал оригинально. Да, кой-кого из воровской шушеры прихватили. Борьбу с коррупцией изобразили. Одновременно КГБ подвинуло МВД от контроля за теневой экономикой. Но главным виновным в заметно нарастающем развале хозяйства Андропов представил сам народ. Начался эпическая по своей глупости борьба с нарушениями трудовой дисциплины. Юрик решил, что трудящиеся вместо того, чтобы стоять у станков и сидеть в конторах, массово в рабочее время ходят в кино. Такой процесс наведения порядка в народе вызвал только отвращение и начало формироваться убеждение, что «наведением порядка» эту систему не исправить, ее нужно реформировать.
После Андропова было следующее тактически грамотное кадровое решение ЦК — умирающий Черненко. Вот этот полутруп вызвал у людей уже возмущение и народ получилось окончательно убедить, что необходимы кардинальные изменения во всей системе власти. Эти изменения начал Горбачев.
Знающие диалектику и марксизм твари из ЦК КПСС поступали грамотно, безошибочно. Сначала они ликвидировали Советскую власть (власть народа), о чем верхушка партии на 22-м съезде КПСС прямо заявила партийному активу. Объявление на этом съезде Советов общественной организацией (это саму власть они объявили общественной организацией!) у партноменклатуры не оставило сомнений в том, какой строй теперь установлен в СССР. Партноменклатуру такое положение дел абсолютно устраивало, власть ЦК КПСС стала стабильной. Затем, для создания условий реставрации частнособственнического капитализма, правящий класс, уже класс буржуазный по факту, но не оформленный юридически, продолжил начатое еще с момента установления диктатуры партии банкротство экономики. Когда наступил момент банкротства, т. е. момент, когда кредитующего своим трудом эту экономику народ перестала устраивать «зарплата», народу стали предлагать сменить «работодателя», т. е., тип государства.
Фигуры Андропова и Черненко были использованы для начала убеждения советского народа, что в проблемах экономики виновата сама система, действия Горбачева в первые годы его правления окончательно сформировали у народа мнение, что государственная собственность не может быть эффективной и обеспечить людям благосостояние, адекватное тому труду, которое государство получало от трудящихся в кредит.
Дальнейшее хорошо известно.
Можно брать любую отрасль народного хозяйства СССР и, начиная с 1953 года, прослеживая процессы, происходившие в ней, наблюдать процесс банкротства экономики.
То, что происходило в отраслях, которые после реставрации частнособственнического капитализма, составили основу экспортной экономики — вопрос другой. Но вот основа народного хозяйства СССР…
Например, сельское хозяйство СССР к 80-м годам уже стало дотационным. Это был факт, который почти никто и не отрицает. Он был слишком очевидным. Сегодня «коммунисты», типа членов КПРФ, утверждают, что дотационность сельского хозяйства — не порок, во всем мире оно получает от государства субсидии. Это занимательно — «коммунисты» сами признаются в том, что сельское хозяйство СССР ничем от капиталистического не отличалось. Но ладно, черт с ними.
Я довольно неплохо знаю, как «развивалось» животноводство в СССР. И не по статистическим данным, которые в СССР были мешаниной из приписок, подтасовок и манипуляций, маскировали истинное положение дел в хозяйстве. Я сам успел увидеть своими глазами и потрогать руками, что творили с этой отраслью. Без личного опыта, пользуясь статистикой и исследованиями экономистов, которые этой же статистикой и оперируют, можно прийти только к одному выводу — народ зажрался.
Нужно брать не всё животноводство в целом, а на примерах отдельных хозяйств прослеживать, как изменялась экономика этих хозяйств, и также не по статистическим сводкам, а на основании опыта очевидцев. Тогда всё станет ясно.
Показателен пример с молочным животноводством совхоза «Хорольский» Приморского края. Как образец. Более того, этот совхоз был еще одним из самых успешных в Приморском крае. Я сегодня живу в Тверской области, так по рассказам местных, в ней было еще всё более показательно, развал еще откровеннее.
В Ленинском отделении совхоза «Хорольский» в 50-е годы была молочно-товарная ферма (МТФ), свиноферма, птицеферма, пасека, овцеферма, конеферма. Это хозяйство досталось совхозному отделению еще от колхоза. Как только колхоз стал совхозом, пасека — с пляжа, конеферма — с пляжа, оставили только рабочих лошадей и небольшой ремонтный табун, овец — с пляжа. Птичник протянул несколько лет в совхозе, потом — с пляжа. Началась специализация и интенсификация. Совхоз стал молочно-мясным, оставили одних коров и свинарник.