Но сначала, чтобы понять наглость немчуры поганой, про тех, кто на самом деле «пострадал» от «сталинских репрессий». Это многие и многие русские семьи.
Бабка моей жены до войны жила в Калинине. Семья — муж, жена, двое старших сыновей и четыре дочери. Вместе с ними — старуха, мать деда. Жили сначала, после гражданской войны, тяжело. В германскую еще бабка сиротой осталась, отец на фронте погиб, мать умерла вскоре. Но со временем жизнь образовалась, вышла замуж. С мужем работали на производстве, построили в Калинине домик. Перед войной совсем неплохо стало. Подросли сыновья, оба учились в техникуме.
Здесь — война. Мужа и сыновей в первые месяцы призвали в армию. Осталась баба-Лена с дочерьми и старухой-матерью мужа. Одной ее зарплаты не хватало, выручали карточки, конечно. Государство не давало от голода умереть.
Зимой 1941 года немцы подошли к Калинину. Началась спешная эвакуация. В панике взяли то, что смогли унести на руках. Узелки. Девчонки в семье до войны помогали родителям тем, что шили наволочки и вышивали на них цветы, сдавали их в кооператив. Этих наволочек скопилось очень много. Наволочки, да то, что на самих было из одежды — всё имущество эвакуированных. Вывезли их в Саратов. В теплушках. По дороге умерла старуха. Не выдержала тяжелого пути.
В Саратове попали в беду. Как и почти все эвакуированные. Работы не было — эвакуированные предприятия только начинали разворачиваться. Жилья — тоже. Несколько недель жили прямо на вокзале. Толпы неустроенных людей спали вповалку на полу. Ни помыться, ни горячего питания. Девчонки меняли на местном рынке наволочки на хлеб, тем и спаслись. Потом беженцев понемногу устроили. Выделили комнатушку в коммунальной квартире, одну на две семьи. С ними еще одна семья таких же «депортированных» жила. Баба-Лена пошла работать на завод. Девочки — в школу.
Через два года вернулись в Калинин. Там начиналось восстановление города, бабе-Лене предложили поехать на родину. Приехали. На месте их дома — пепелище. Жить негде. Поселили их в наскоро отремонтированном бараке, там отделили комнатушку. Из всей мебели — раскладушка. Она занимала почти всю площадь «квартиры». Спали на ней по очереди двое валетом, остальные — сидя у стенки. Так прожили 2 года. И работали. Ишачили. И не жаловались на жизнь — вокруг почти все так жили. Одна из девчонок умерла от воспаления легких. Дети питались очень плохо, слабенькими были. Школу и двум старшим после 5-го класса пришлось бросить, пошли работать на стройку.
Муж погиб на фронте на второй год войны. К 1945 году вернулись сыновья. Оба — почти инвалиды. Больше болели сначала после госпиталей, чем работали. А жили еще два года в той же клетушке. Только уже их шестеро там было. Потом получили сразу две комнаты — город отстраивался. Жизнь стала налаживаться… Конечно, сыновья в техникумах учиться не продолжили. И забыли за войну науку и здоровье, нужно было из последних сил работать. Дочери — тоже особое образование не получили. Все трое медсестрами стали.
Это судьба наших с вами русских бабушек, дедушек и наших родителей. Таких семей, с такой судьбой — большинство среди русских. Но они на Сталина никогда бочку не катили. Люди же были не из дурдома, и не принадлежали к «народам-предателям», они понимали — война. Виновата война. А не Сталин…
Летом 2011 года я с моим подчиненным, начальником оперативно-розыскного отдела, поехал на рыбалку. Точнее, после нескольких недель дурдома на службе, мы просто нашли красивое место на реке Медведице, поставили палатку, стол, мангал разожгли, ну и удочки в воду обмакнули, конечно. Уехали на сутки в нирвану. И телефоны отключили.
Сидим, «рыбачим». Малосольные огурчики, сало, холодная водочка. Рыбалка удалась. Мимо идет старичок в тирольской шляпе с фазаньим пером. Лет под 80 старичок, но довольно еще крепкий. Спросил у нас какую-то ерунду, смотрим, он на сало облизнулся. Пригласили к столу деда, дали сала, налили стопку. Разговорились. Дед немцем оказался. Живет в Германии, на лето к детям приезжает в гости. Дети из Германии вернулись в Россию делать бизнес и нормально устроились. Торгуют какой-то хренью немецкой.
Дед подпил и начал молодость свою суровую вспоминать. Как его мальцом с родителями выслали из Поволжья в Тюменскую область. Какой они богатый дом и большое хозяйство бросили. Как им жалко было, что потеряли все, что трудовыми мозолями заработали. Приехали они в Тюмень, там жили в бараке, тоже много работали и уже к концу войны зажили по-человечески. Немцы же трудолюбивые, не то, что русские. Русские так бедно и жили. И русские учиться не хотели. А у этого немца в семье все высшее образование получили, он сам агрономом стал и на пенсию ушел с должности директора совхоза. Партийный билет не выбросил и хранит. А если бы не Сталин — то они в Поволжье коммунизм бы построили. А Сталин их страдать заставил.
Мы у него спросили: «Дед, а у тебя кто из родственников на фронте погиб?» Ответил, что Сталин, такой гад, его отца и всех немецких мужиков на фронт не пускал. Потому что считал их предателями. Никто не погиб, конечно.
«Слышь, гондон старый, может тебе и твоим немцам еще и компенсацию за страдания выплатить? Вали отсюда на… и моли бога, что такого пердуна бить западло!» — этим знакомство с жертвой «тирании Сталина» и закончилось…
Знаете, что особенно хорошо умеют делать профессиональные историки? В подавляющем своем числе. Собственно, те, кто этого не умеют делать, нашей исторической «науке» и на фиг не нужны. Это умение — трактовать исторические документы так, что потом массы народа перестают понимать то, что в этих документах написано. Вплоть до того, что воспринимают текст ровно в противоположном смысле тому, который текст содержит.
Так случилось с Декретом о красном терроре, например. Эти махинаторы сумели убедить людей, что красный террор был ответом на белый. Теперь люди даже читая сам текст Декрета не могут понять, что он, красный террор, не в ответку прилетел, а был «в целях». Никаких «зуб за зуб» в Декрете нет.
И таких документов, которые трактуются историками с ловкостью профессиональных катал масса. Вот один из них:
По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья.
О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал, — следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского Народа и Советской Власти.
В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в республике немцев Поволжья или в прилегающих районах, и случится кровопролитие, Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.
Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землей и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах.
Для расселения выделены изобилующие пахотной землей районы Новосибирской и Омской областей и Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности.
В связи с этим Государственному Комитету Обороны предписано срочно произвести переселение всех немцев Поволжья и наделить переселяемых немцев Поволжья землей и угодьями в новых районах.
Интересный Указ. Историки видят в этом документе страшную клевету на советских немцев, недоверия к ним со стороны людоедской власти и репрессии. А что там на самом деле написано? Что историки, исследовавшие «гонения» на немцев забыли указать в своих трактовках?
Начнем с того, кем были эти немцы Поволжья, которых «оклеветали» в том, что они скрывали в своей среде врагов.
М. И. Калинин не был дурачком, который сочинял документы потрясающей глупости, т. е. те, в которых содержались бы факты и утверждения и так известные всему народ. Про Волгу, которая впадает в Каспийское море, он никогда не писал. В те годы советские люди прекрасно знали, что из себя представляли немцы Поволжья, поэтому что-то дополнительно разъяснять им не требовалось. Они и так всё поняли. Наши современники почему-то немцев-колхозников образца 1941 года воспринимают примерно как колхозника Рязанской губернии. «Прервалась связь времен».
Кратко разъясню. Катька Великая, одна из самых кровавых в череде всех кровавых Романовых, создала в центре России маленькую Германию, которая аукнулась в 1941 году.
Что она сделала? Она пригласила из Германии своих соплеменников, расселила их на плодороднейших землях, на 20 лет, если точно помню, освободила от налогов, освободила от рекрутчины, выдала приличных размеров беспроцентные ссуды. Т. е., рассадила немчуру на русских землях и поставила рядом живущих русских, крестьян, несших значительные тяготы в виде податей, оброков и набора рекрутов, в заведомо неравные условия с чужеземцами.
Результат, естественно, получился такой, какой и должен был получиться. В этих условиях немцы стали быстро богатеть, составили особый экономический слой, более богатый, чем окружающее коренное население, и не испытывали необходимости ассимиляции. Зачем немцу учить русский язык, если не он идет батраком к русскому, а русский к нему? Это соискатель работы должен знать язык работодателя, а не наоборот.