Начальник ССБ ДВТУ Литвинов мне потом выговаривал:
— Ты прекращай такие приколы. Тоже мне, юморист. То твои дома рядом с дачей губернатора все спецслужбы искали, теперь будут рестораны искать.
А интернет года два бушевал историями про то, как я в «Дель Маре» гуляю…
Я еще забыл написать, что до перевода моих оперов в ДВОТ начальник ОКДПП Галина Юрьевна Яровая, которая терпеть меня ненавидела, ушла на пенсию по состоянию здоровья, вместо нее на ОКДПП был назначен Валерий Александрович Исаченко. А того только об одном упоминании моего имени корежило. Разве он мог забыть, что я имел когда-то планы его уволить?
И началось форменное издевательство. Наши материалы на проведение оперативно-розыскных мероприятий через ОКДПП проходили даже не со скрипом, а примерно в том же темпе, как верблюд протискивается сквозь угольное ушко. Несколько оперативных разработок было элементарно загублено только потому, что мы получали санкции в ДВОТе на проведение ОРМ уже после того, как преступные группы сами по себе разваливались.
И постоянные конфликты с Мурашко, вызванные тем, что я, получая информацию о контрабанде, здесь же ее пресекаю, задерживаю контрабандный груз. Несколько раз он мне объяснял, как нужно поступать, я его слова не то, что мимо ушей пропускал, я не мог своим ушам поверить: как человек, закончивший юрфак университета, школу КГБ, может нести такую удивительную чушь?!
Как объяснял Мурашко, нам нужен не сам контрабандный товар, а приговоры лицам, которые занимаются контрабандой. Ну, да. Кто против этого будет возражать?
Поэтому не надо спешить задерживать контрабандный груз, нужно выявлять лиц, которые организуют его перемещение, набирать материал, доказательства их преступной деятельности и только когда доказательств будет достаточно для обвинения — только тогда пресекать контрабанду. Я пытался объяснить Сергею Николаевичу, что по такой методе можно самому на себя набрать доказательства в преступном бездействии — бесполезно.
Т. е., понимаете, раз негодяи протащили десяток контейнеров с контрабасом — пропускаем, потому что нет еще доказательств для обвинения. Два — пропускаем, набираем доказательства. Три, четыре… А где гарантия, что группа не распадется, прилично уже заработав на контрабанде, до того, как ты соберешь доказательства их преступной деятельности?
Это примерно, как если бы банда налетчиков грабила банки, а полиция их не брала бы на грабеже, всё устанавливала бы организаторов и все связи налетчиков. Один банк вынесли — не берем, потому что доказательств не хватает, второй — еще рано. На третьем можно. А где потом искать деньги из первых двух банков? Есть гарантия, что они будут найдены?
Так то — деньги, их еще хоть как-то найти можно, а где ты потом найдешь контрабандный товар, который разлетится по сотням торговых точек? С кого спрашивать за ущерб, нанесенный бюджету?
Самое смешное, что Мурашко был абсолютно уверен в своей правоте. Даже во время суда над Бахшецяном, когда Баха на суде обвинил его в том, что он крышевал контрабанду мяса, Мурашко объяснял, что не крышевал, а разрабатывал преступную группу контрабандистов, поэтому пропустил несколько контрабандных поставок, имея о них информацию. Что-то я не уверен, в том, что грамотный юрист мог нести нечто подобное в свое оправдание. Я читал его свидетельские показания на суде — настоящее блеяние, с попыткой объяснить свое бездействие.
Но у Мурашко были сильные позиции в УФСБ, его прокурору тронуть было совсем не просто.
А когда мне мои оперативники говорили: «Может, не будем пока задерживать, подождем, подработаем, а то опять в ДВОТе орать будут, что без лиц дело возбуждаем», — я рычал:
— Брать! Не вздумайте пропустить!
Да ведь преступление обязательно нужно пресекать, а потом раскрывать, а не давать преступникам совершать его многократно, набирая доказательства!
Ну и то, что с такой борьбой с преступностью, очень удобно крышевать эту самую преступность. Через границу идут потоком сотни вагонов и контейнеров с контрабандой, а мы всё с ней активно боремся, прослушивая телефоны контрабандистов, ожидая пока они прямым текстом не наговорят себе статью.
Я пробовал протолкнуть схему работы оперативников по раскрытию преступлений по горячим следам, когда задерживался контрабандный груз и были неизвестны исполнители и организаторы. Схема предусматривала проведение всего комплекса оперативно-розыскных мероприятий в сжатые сроки, по горячим следам, оперативнику нужно было только заполнить формализованные бланки на санкционирование этих мероприятий, в ДВОТе они должны были быть рассмотрены в кратчайшие сроки, в течение нескольких часов, после которых оперативно-техническое и оперативно-поисковое подразделения ДВОТ, обслуживающие таможни региона, должны были немедленно приступить к работе по заданиям.
Бесполезно. Интереса не вызвало. Но зато на этой почве у меня пошли конфликт за конфликтом с Мурашко и его заместителем по оперативной работе Рябовым, когда я командовал ОРО-2. Я отказывался участвовать в том, что было принято в оперативной таможне — не пресекать контрабанду, имея информацию о ее ввозе, но еще не получив доказательств по организаторам.
Дальше я стал натыкаться на то, что Рябов дает мимо меня указания оперативникам, прямо противоречащие моим. Ребята были поставлены в крайне двусмысленное положение. Исполнять указания Рябова — ссориться со мной. Исполнять мои — неприятности от Рябова. Так с людьми поступать нельзя. Я молча, не предупреждая Мурашко, снова переделал свою должностную инструкцию, исключив из нее пункт о руководстве ОРО-2.
Шатал я ваш ДВОТ! И перестал в нем появляться. Ненадолго. Наступал конец очередного отчетного полугодового периода, к которому ДВОТ подходил с провалом в работе, с резким сокращением числа возбужденных уголовных дел. Ожидалась соответствующая реакция на снижение показателей из ГУБК.
Вызывает к себе Мурашко:
— Петр Григорьевич, пока Тюпин на больничном, Рябов будет исполнять его обязанности, а вас назначим на место Рябова, заместителем по оперативной работе. У нас проблема с уголовными делами, нужно ДВОТу помочь…
…Шевелев Дмитрий Борисович. Это еще один кадровый прикол Мурашко.
Парень Дима, когда я пришел во Владивостокскую таможню, был инспектором отдела административных расследований. Примерно через полгода после моего появления, отдел кадров проводил проверку соблюдения законодательства в плане соответствия сотрудников квалификационным требованиям и выявил, что у Шевелева нет юридического образования. Встал вопрос о его увольнении. У меня уже был начальником отдела административных расследований Александр Валерьевич Деревнин. Приходит он ко мне с вопросом о Шевелеве:
— Григорьич, это вообще… Парень третий год работает и только теперь очнулись.
— Он же, по-моему, у тебя нормально работает.
— Не без странностей, но тянет. Особо сложные дела ему не поручаю, но вполне средний сотрудник. Да не по человечески это как-то — увольнять его.
— Ладно. Понял.
С криком и руганью, под личную ответственность я Шевелева отстоял. Но парень, действительно, был со странностью. Некоторые литр водки выпьют и ведут себя адекватно окружающей обстановке, а другим понюхать пробку хватает…
Говорят, на рабочем месте выпивать нельзя. Да, в рабочее время и без повода — нельзя, а вне работы и по поводу — почему нет? Есть же праздники, например. Люди в коллективе должны не только во время работы общаться, но и… Что плохого в корпоративах? Рестораны — дорого, не у всех на это деньги есть, дешевле дома приготовить салатики и после работы в кабинете накрыть стол, выпить по несколько рюмок и пообщаться в неформальной обстановке. Если столы после этого не заблеваны, стекла не выбиты и никто в состоянии опьянения не бегал по кабинету с ножом — ничего плохого.
А вот парня Дмитрия Шевелева всё тянуло после пары рюмок на какие-то странные выходки, его начальнику Саше Деревнину приходилось постоянно пресекать потуги подчиненного совершить какой-нибудь нестандартный поступок. Но ладно, если это было в отделе — связали ремнем руки, на такси отвезли домой и сдали жене под расписку. Так ведь была опасность, что он может в свободное от работы время на территории города Владивостока накушаться без присмотра бдительных товарищей… Потом разгребай всё это.
Тут как раз приходит письмо из ДВОТ с указанием поделиться кадрами с целью укрепления кадров ДВОТ, нужен был человек в отдел организации административных расследований оперативной таможни. Сидим с Деревниным думу думаем, как бы никого ДВОТу не дать, всех жалко отдавать. И особо никто не хочет уходить туда. Отдел организации административных расследований — это почти отсутствие живой работы, проведение проверок и контроль, бумагомарание.
И тут Деревнина осеняет мысль:
— А давай им Диму Шевелева отдадим? Ну его на фиг! Еще залетит куда-нибудь с его умением напиваться.
Вызываем Диму:
— Хочешь в ДВОТ, в отдел организации административных расследований?
— Хочу!
— Правильно, Дима! Нужно расти, не топтаться на месте!
Сбагрили проблемного сотрудника. И скоро нас сначала начальник отдела организации таможенных расследований ДВОТ, а потом и заместитель начальника по организации дознания и расследований стали даже благодарить, почти при каждой встрече говорить мне и Деревнину:
— Спасибо за товарища Шевелева! Вы нам, наверно, самого лучшего своего сотрудника отдали. До чего ж он грамотный товарищ!
Мы с Валерьичем старались смеяться, только отойдя в сторонку.
А Дима изменился. Есть поговорка «из грязи в князи». Князь! Все бывшие коллеги Шевелева из Владивостокской таможни ухахатывались. До ухода в ДВОТ Шевелев говорил фальцетом, там у него прорезался бас. Да не просто прорезался, он только басом теперь и говорил. Такой важный стал — грудь вперед, попа назад, шаг размеренный. С проверками по таможням региона ездит, учит народ правильно дела расследовать. Птица большого полета.