Когда на Дону началась коллективизация, где в ряде районов стали заправлять «коммунары», которые ее проводили с преступным рвением, Шолохов принял сторону подкулачников, которые пострадали от этого рвения наиболее сильно и взял на себя роль ходатая за них перед Сталиным. Иосиф Виссарионович ему доходчиво попытался объяснить, что правда не у тех и не у других, а посередине. Миша не понял этого и психологически сломался. Запил. По-черному. Так почти до конца жизни и пил.
Если «Тихий Дон» — великое произведение русской советской литературы, то всё остальное у Шолохова — вымученное. Фильм «Они сражались за Родину» — это не Шолохов, это — Бондарчук. Это Бондарчуку каким-то невероятным образом удалось сделать из слабенькой повести шедевр.
«Поднятая целина»… Тоже Перестройку вспомните, как ее примером пользовались в антиколхозной пропаганде. Даже в самом романе хорошо чувствуется антипатия автора к «милым его сердцу» Давыдову и Нагульному. Он им даже одну бабу на двоих дал, да еще эта баба им двоим предпочла кулака-бандита.
«Донские рассказы» и «Тихий Дон» — это еще не сломавшийся Шолохов, еще не тот Шолохов, который стал хрущевским подхалимом.
Роман «Тихий Дон» нужно обязательно прочесть. Внимательно и вдумчиво. Когда вы его прочтете, вам станет ясно, что наша антикоммунистическая казачья шваль, ссылаясь на «Тихий Дон», имеет ввиду не роман, а фильм Герасимова. И вроде бы сюжетная линия в фильме сохранена, герои те же, события те же, но впечатление — обратное. Фильм — совсем не про то, о чем написан роман…
В фильме «Тихий Дон» образы Аксиньи и Григория — образы романтические. Не случайно, даже, некоторые чудаки песни про Аксинью сочиняли. В романе — всё несколько, мягко говоря, иначе. Несколько, мягко говоря, иначе выглядят и почти пасторальные киношные жизнь и быт казаков.
Роман Шолохова с первых страниц почти шокирует. Шокирует именно тем, что не нашло отражения в фильме. Начинается он с родословной Мелеховых. Дед Григория привез из похода жену-турчанку. Судя по тексту, очень ее любил. Бабы на хуторе этого турчанке не простили. Подвернулся случай — начался падеж скота от какого-то мора, турчанку бабы обвинили в колдовстве, к Мелехову во двор ворвалась разгневанная толпа и женщину уже на последнем сроке беременности начали убивать, предварительно оглушив мужа. Когда Мелехов очнулся, он схватил саблю и бросился на толпу, одного зарубил, жену спасти не успел, но она перед смертью, лежа в крови на дворе, успела родить мальчишку.
Судили, разумеется, не убийц невинной женщины, а Мелехова, 12 лет каторги.
На пастораль мало похоже, правда? С судьбой Аксиньи еще «пасторальнее». Ее в шестнадцатилетнем возрасте на сенокосе изнасиловал родной отец. Этого тоже в фильме нет. Хотя такой эпизод снять Герасимову можно было без проблем. Добавить в фильм кусок жизни Аксиньи до ее встречи с Григорием — 5–7 минут экранного времени. Пустяк. Но его в герасимовскую трактовку «Тихого Дона» добавить никак нельзя было, потому что вся трактовка полетела бы к черту, потому что тогда не получилось бы из Аксиньи гордой красавицы в исполнении Быстрицкой.
Аксинью родня поспешно выдала замуж на Степана и в первую же ночь муж ее зверски избил. Наверно, вы догадались за что? Жизнь Аксиньи в замужестве — сплошной кошмар, побои, непосильная работа и постоянные унижения. Расплата за то, что ее изнасиловал отец. Степан нередко запирал жену в амбаре и уходил к жалмеркам, так у Шолохова назывались легкодоступные женщины. Всё это происходило на глазах всего хутора. Думаете, кто-то на хуторе осуждал Степана или сочувствовал Аксинье? Ну, думайте.
Да и что здесь такого?! Так не только казачество жило. Казачество еще более менее, потому что жило более зажиточно, чем остальная крестьянская Русь. Там, где беднее, у мужиков, там это было еще страшнее.
Любовь Григория и Аксиньи. Когда Степана призвали на службу, Григорий с ней и закрутил. Аксинья возможность хоть какого-то просвета в своей жизни «и без того задрипанной» увидела, ее понять можно. Но отношение Григория к ней было самым скотским. Связь с Аксиньей он даже не пытался скрывать, на глазах всего хутора это было. Григорий не мог не понимать, чем это грозит женщине, когда вернется со службы ее муж.
Не, отец Григория вожжами по спине вытянул на этакое бесстыдство. Но дальше этого дело не пошло. Принято было решение парня срочно женить.
«…Аксинья со вздохом целует Григория повыше переносицы на развилке бровей.
— Гриша, колосочек мой…
— Чего тебе?
— Осталося девять ден…
— Ишо не скоро.
— Что я, Гриша, буду делать?
— Я почем знаю.
Аксинья удерживает вздох и снова гладит и разбирает спутанный Гришкин чуб.
— Убьет меня Степан… — не то спрашивает, не то утвердительно говорит она.
Григорий молчит. Ему хочется спать. Он с трудом раздирает липнущие веки, прямо над ним — мерцающая синевою чернь Аксиньиных глаз.
— Придет муж, — небось, бросишь меня? Побоишься?
— Мне что его бояться, ты — жена, ты и боись.
— Зараз, с тобой, я не боюсь, а посередь дня раздумаюсь — и оторопь возьмет…
Григорий зевает, перекатывая голову, говорит:
— Степан придет — это не штука. Батя вон меня женить собирается.»
Вот и вся вам романтика. Вернулся Степан и первым делом начал Аксинью… убивать. Мелеховы вступились. Женщина осталась жива, но теперь ее жизнь превратилась в полноценный кошмар:
«По ночам, когда в кухне над камельком засыпало мушиное стадо и Аксинья, дрожа губами, стлала постель, бил ее Степан, зажимая рот черной шершавой ладонью. Выспрашивал бесстыдно подробности о связи с Гришкой. Аксинья металась по твердой, с запахом овчины кровати, трудно дышала. Степан, приморившись истязать мягкое, как закрутевшее тесто, тело, шарил по лицу ее рукою, слез искал. Но щеки Аксиньи были пламенно сухи, двигались под пальцами Степана, сжимаясь и разжимаясь, челюсти.
— Скажешь?
— Нет!
— Убью!
— Убей! Убей, ради Христа… Отмучаюсь… Не житье…
Стиснув зубы, Степан закручивал на жениной груди прохладную от пота тонкую кожу.
Аксинья вздрагивала, стонала.
— Больно, что ль? — веселел Степан.
— Больно.
— А мне, думаешь, не больно было?»
Разве вы в фильме это видели? Вот вам жизнь казачества в натуре. К этой натуре стоит еще добавить отношение молодежи к старикам. Сегодняшние ряженные казаки откуда-то придумали, что в давешние времена стариков уважали. Может быть, может быть. Только в «Тихом Доне» всё наоборот. Читайте роман. Берите книгу в руки и читайте, когда прочтете, то согласитесь со мной, что в наше антихристовое время морали гораздо больше в публичном доме, чем в казачьем хуторе православного Дона. Я ничего не утверждаю, так у Шолохова казачий быт описан. Но мало что из этого попало в фильм Герасимова.
Сам Григорий Мелехов выглядит… Ну-ка, уважаемые женщины, вы бы хотели себе такого возлюбленного?
А когда Григорий был на германском фронте Аксинья ему изменила с сыном помещика Листницкого. Гришке об этом рассказали. На этом можно, характеризуя Григория Мелехова, как мужчину, ставить точку. Мужик, которому кто-то осмеливается рассказать об измене жены — не мужик. Дерьмо это. Да на протяжении всего романа Григорий и ведет себя, как дерьмо. В конце концов, его поведение дерьма привело к гибели и жены, и Аксиньи.
Когда вышел новый фильм Бондарчука «Тихий Дон» было много возмущений, что в нем роль Гришки исполняет американский актер-гомосексуалист. В романе Гришка, конечно, не гомосексуалист, в хорошем смысле этого слова. Но в плохом смысле — гомосексуалист.
Это что касается любовных перепетий в романе и их отображения в кино. А теперь насчет метаний Мелехова между красными и белыми. Любимая сцена у нынешнего казачья, на примере которой они орут, что красные развязали братоубийственную войну на Дону, это сцена уничтожения отрядом Подтелкова сдавшихся в плен казаков Чернецова…
Да, совсем забыл. Там же еще жена Петра Мелехова Дарья пыталась свекра на себя затащить, к своей сестре подкатывал Митька Коршунов… Тьфу! Православные, иттить их!
…Но сначала об одном реальном случае. На одной из станций стоял санитарный состав войск Красной Армии. Предатель выдал противнику сведения, что этот состав почти не охраняется. Противник налетом занял станцию и вырезал всех раненных, весь медперсонал, всех сестер милосердия.
Вы подумали, что это реальный случай из Великой Отечественной войны, что это каратели из СС так зверствовали? Ошибаетесь. 1918 год. Донская область. Санитарный поезд 5-ой армии, которой командовал К. Е. Ворошилов. Зверье — казачки-донцы.
Вас очень сильно возмущает, что наши солдаты во время Великой Отечественной эсэсовцев предпочитали в плен не брать? Меня, например, не очень это возмущает. Точнее, совсем не возмущает. Зачем зверье в плен брать, правда?..
Так вот, в кадрах фильма Герасимова в сцене расправы Подтелкова с пленными отряда Чернецова остался только выкрик Подтелкова насчет того, сколько шахтерской крови это зверье пролило. А за кадром остались действия отряда Чернецова на Донбассе.
«Тихий Дон» — это роман не просто исторический, а историко-документальный. Шолохов в нем рассказывает об очень многих реальных событиях с документальной точностью. Ставить фильм по роману невозможно без огромного массива закадрового текста, во-первых, и, во-вторых, эпическое полотно невозможно вместить в какие-нибудь 4 серии.
Действовал офицерско-казачий отряд Чернецова в районе станции Лихая, откуда ушел с 5-ой армией и 80 эшелонами Ворошилов на Царицын. Вместе с 5-ой армией побежали толпы, семьи рабочих, побросав всё. Побежали не Волгу посмотреть, конечно, это за отступающими частями ворошиловцев шли немцы и казачки. Немцы 1918-го года были еще далеко не такими, как в 1941-м, а вот казачки наши эсэсовцев в плане зверств делали на раз. Лютое зверье. Не все, разумеется, сам шахтер Подтелков был из казаков, зверье — как раз богатая казачья верхушка. У них не руки по локоть в крови были, крови на них — они плавали в ней. И свою зверскую натуру они сполна проявили еще до того, как известный декрет о расказачивании был подписан. Как раз не этот декрет вызвал мятеж казачий, а наоборот.