Поэтому ГКО мог издать такое Постановление:
«В связи с оперативной необходимостью в условиях военного времени предоставить Особому совещанию при наркоме НКВД СССР право применять к лицам, признаваемым общественно-опасными заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 8 лет». (Или до 10 — неважно)
Больше вообще ничего могло не быть в этом Постановлении. Это мог быть его полный текст. И он мог быть только совершенно секретным. Почему, да потому что «в связи с оперативной необходимостью» — сразу становится понятным, что приговоры, вынесенные ОСО, касаются лиц, по которым у органов возникла оперативная необходимость, т. е. в отношении информаторов, агентуры.
И уже из этого Постановления нужна выписка Берии в ее несекретном виде: «…предоставить Особому совещанию при наркоме НКВД СССР право применять к лицам, признаваемым общественно-опасными заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 8 лет», чтобы ее размножить и направить во все особые отделы. В этой выписке секретного ничего нет. И Калинину нужна такая же выписка на случай, если кто-то из осужденных обратится в Президиум ВС СССР с жалобой, что его ОСО неправомерно приговорило, а весь текст в Президиуме не нужен, не для чего информировать Верховный Совет, что Постановление ГКО издано для облегчения вербовок. И Прокурору СССР нужна эта выписка для надзора и прокурорам не надо знать, для каких целей издано Постановление.
Наверняка и Солженицыну особисты показали эту выписку, когда он стал их умолять не направлять его дело на рассмотрение в трибунал:
— Ладно, шкура, пожалеем тебя. В ОСО твое дело направим, а ты прямо сейчас пиши подписку, что будешь барабанить, как пионер-барабанщик в пионерском лагере, а кличка твоя, бздун, будет «Ветров».
— А ОСО меня к расстрелу не того…?
— Вот тебе выписка из Постановления ГКО — у ОСО максимум полномочий на 8 лет. Не ссы, гнида.
Конечно, это Постановление нужно было обязательно из архивного дела выдрать с корнем и вместо него вложить наспех сочиненную фальшивку дикого вида. Оставлять его нельзя было, в случае его рассекречивания и выставления на публику вся наша диссидентская шваль, осужденная во время войны и после нее Особым совещанием, оказалась бы в весьма в щекотливом положении, на подозрении в работе на органы в качестве агентов.
Но это, разумеется, только мои предположения. Факт же заключается в том, что во-первых, никакой необходимости Особому совещанию давать расстрельные права не было от слова совсем — с расстрелами трибуналы прекрасно справлялись. Во-вторых, все архивные документы, изображающие этот несудебный орган в кровавом виде, ни в какой экспертизе не нуждаются. Сами тексты этих «архивных» документов до предела глупы и бессмысленны. В-третьих, осужденный Особым совещанием «совесть нации» сам признался в том, что он был завербован. В-четвертых… Я не могу подобрать печатных слов, чтобы охарактеризовать тех наших левых историков, которые согласились с тем, что в СССР несудебные органы имели расстрельные полномочия, данные им вот такими документами, которые лежат в архивах об Особом совещании.
Профессиональные историки и историки-самозванцы.
30 августа, 2022 https://p-balaev.livejournal.com/2022/08/30/
Судя по тому, какие советы мне дают некоторые граждане, эти самые граждане скоро свои сломанные утюги и пылесосы будут таскать на починку к историкам. Это касаемо советов мне подключить к вопросу об изучении «Большого террора» профессиональных историков. Пишут, что я правильно вопрос поднял, теперь с этим вопросом должны разобраться профессионалы в теме. Профессионалы в теме — профессиональные историки, разумеется. Так эти советующие мне граждане считают.
Но, во-первых, мне в этой жизни есть чем заниматься, кроме как что-то поднимать или опускать. Никаких вопросов по «Большому террору» я не поднимал. Если вы читали «Миф о Большом терроре. Наглая антисталинская провокация», то должны были понять, что вопрос с ним закрыт. Совсем закрыт. Наглухо. Задраен и сверху забетонирован.
Во-вторых, массовые бессудные расстрелы по приговорам незаконно созданного органа, каковыми являются мифические «тройки НКВД» — преступление. Расследование преступлений — это не в компетенции профессиональных историков. Как и починка пылесосов.
В-третьих, не может существовать вопросов по тому, чего не могло было быть и никогда не было. Странно ставить вопрос насчет того, что может находиться в вакууме. На то он и вакуум, чтобы в нем ничего не было. Какой может быть вопрос, если до сих пор не обнаружен и не идентифицирован ни один труп расстрелянного по приговору «тройки НКВД»? Вообще ни один, от слова — совсем. Это невозможно сделать, скажете вы, идентифицировать расстрелянных 80 лет назад? Я вас умоляю! Это и сейчас можно сделать, тем более, 30 лет назад это можно было сделать — среди тел в массовых захоронениях установить личность хоть одного (хоть одного!) расстрелянного. Проблема только в том, что захоронений тел, расстрелянных «тройками НКВД», не обнаружено ни одного. Точнее, мемориалы на «местах массовых расстрелов» есть, как на Бутовском полигоне, и даже курганы на местах захоронений насыпаны, только под этими курганами никто ничего не раскапывал даже. Привезли самосвалами грунт и на ровных полянах его насыпали. А в тех местах, где раскапывали — сплошь одни конфузы случились.
Замечательно, что мне пишут апологеты существования массовых расстрелов в 1937-м году, что тогда и жертв Холокоста не было, если подходить с моей позиции «нет тела — нет дела». Им очень хочется, чтобы я ляпнул про Холокост, здесь же они с радостным визгом понесут на меня заявление в прокуратуру. Только вам, господа провокаторы-стукачки, сначала нужно придумать сталинские крематории, в которых чекисты сожгли 656 тысяч трупов. Придумаете — приходите.
И уже даже некоторые «левые», такие как историк-самозванец Боренька Юлин (почему он самозванец — будет дальше), начали придумывать, что трупы расстрелянных по приговорам «троек» хоронили на городских кладбищах, поэтому не удается обнаружить мест массовых захоронений. Это уже совсем неприличным становится. Так себя не ведут даже обдолбанные пьяные, простите, бляди. Даже у пьяных блядей стыда больше.
Думаю, даже аналог бесстыжей женщины не стал бы придумывать такие отмазки, а вышел бы с инициативой раскопать курганы на Бутовском полигоне с соблюдением всех процессуальных норм и доказать — вот они, трупы, есть. Расстрелянные кровожадными чекистами, действовавшими в 37-м году, как зондеркоманды СС. Но что-то желающих раскопать и доказать не находится. Еще смешнее, находятся те, кто советуют мне самому там раскопать и доказать, что трупов нет. Т. е., Сталина в массовых расстрелах обвинили они, а трупы должен искать я. Оригиналы! Сами нечаянно признались, что трупы еще найти нужно. В Иркутске и Красноярске уже искали. Не нашли. Не нашли именно на местах мемориальных комплексов. Все думали, что там десятки тысяч жертв НКВД закопаны, но ничего там не оказалось.
Зато есть документы. Из архивов. Которые нашли в архивах именно те личности, которые кормятся, как гиены, на «Большом терроре». И которые теперь визжат поросячьим визгом, что Балаев архивам не верит, а там все документы настоящие.
Ладно, настоящие. А «указания Председателя КГБ СССР» у вас тоже настоящие? Господа хорошие, если у вас массовые расстрелы по приговорам «троек» существовали на самом деле, то, скажите, зачем вы в архивах находите документы, которых в природе быть не может? Чтобы эти расстрелы существовали еще убедительней, вы в архивы набросали фальшивок, таких «указаний»?
И теперь меня призывают подключить к этому профессиональных историков. Как раз тех, кто найденным в архивах «указаниям Председателя КГБ СССР» придавал статус исторических подлинных архивных документов. Уважаемые граждане, кажется, не совсем понимают, что такое профессиональный историк. Вот что такое профессиональный продавец — понимают. А что такое профессиональный историк — какие-то несуразные представления.
Вы когда приходите в магазин, видите, как профессиональные продавцы, вместо того, за что они получают зарплату, выполняя свои профессиональные обязанности, играют в покер, в футбол арбузами, отказываются продавать покупателям товары, пьют на рабочем месте пиво с селедкой? Т. е., занимаются тем, чем им интересно заниматься, а не тем, за что им работодатель платит? Нет, разумеется, таких «профессионалов» начальство сразу уволит. Директору магазина нужно, чтобы профессиональные продавцы у него в магазине делали именно то, что нужно директору — продавали. И ничего другого.
С продавцами публике всё понятно и ясно. Но эта же публика думает, что профессиональный историк, приходя на свое рабочее место в институт истории РАН, занимается тем… чем хочет, тем и занимается.
Например, уже склеивший ласты (об этом типе даже о мертвом по-другому написать рука не поднимается) Виктор Земсков вдруг решил взять и выяснить всю правду о числе репрессированных Сталиным, чтобы опровергнуть ложь Солженицына. Так прямо зашел в кабинет директора института истории и заявил:
— Меня не трогать и не отвлекать, я придумал, чем буду заниматься за свою зарплату научного сотрудника института истории РАН — устанавливать точное число жертв сталинизма. И не забудьте мне каждый месяц премию к окладу выписывать за то, что я занимаюсь на своем рабочем месте тем, чем хочу.
И также главный научный сотрудник этого института Юрочка Жуков по собственному желанию за зарплату от государства устанавливает чисто конкретные причины террора 37-го года. Какие захочет — такие и установит. А государство ему за это должно зарплату с премиями платить. И государству все-равно, какой результат будет что у Земскова, что у Жукова, правда же? Их работодателю совсем неинтересно, что эти ученые наработают. Работодатель должен вовремя зарплату начислять, а не лезть в дела профессионалов, так получается?
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплат