Тот же запрет, например, раскулачивания семей красноармейцев. О как! Оказывается, не два парубка из кулацких семей в Красной Армии служили, а столько, что правительство этому отдельное внимание уделяло. И что, семьи этих красноармейцев были врагами Советской власти? Сама кулацкая среда была весьма неоднородной, там были полюса от резкой враждебности к переменам, вплоть до бандитизма, и совсем забавные моменты, когда сосланные кулаки в местах спецпоселений выступали инициаторами организации колхозов, да еще эти колхозы становились передовыми. А часть колхозов, организованных бедняками, становились кулацкими хозяйствами… Странно это читать?
Как пример, на судьбах моих предков. Дед, бывший красноармеец, после раскулачивания завербовался на Дальний Восток в… колхоз. И среди бывших красноармейцев, создавших колхоз имени 3-го полка связи в Хорольском районе Приморского края, из числа раскулаченных мой дед был далеко не один, как раз большинство первых колхозников составляли красноармейцы, чьи семьи были раскулачены после их демобилизации. Но, как вы сами понимаете, сын кулака, отслуживший в Красной Армии, это по сравнению с общепринятым взглядом на кулака — две большие разницы. И колхоз имени 3-го полка связи был передовым в крае.
А уехал дед из села Пензенской области, где колхоз был организован бедняцким активом, так это хозяйство стало натурально паразитическим, его верхушка натуральным образом паразитировало на государстве и рядовых колхозниках. Об этой истории я в «Троцкизме» написал. Колхозные кулаки.
Только чтобы описать эти процессы, нужно изучить огромнейший пласт и далеко не только архивных документов, главное — поднять массив прессы, центральных, губернских, районных газет того времени, именно там, а не в секретных архивах — эти процессы нашли свое отражение.
Сам процесс коллективизации, классовая борьба на селе во время нее — это тоже ушло в исследования из донесений и справок ОГПУ, по большей части. В этих Сборниках РОСПЭНа доклады ОГПУ о настроениях и выступлениях стали основой для характеристики состояния общества того времени. Но ОГПУ были мало интересны митинги и демонстрации за колхозы, это спецслужба, задачей которой являлось пресечение как раз антигосударственной деятельности, поэтому в своих докладах ОГПУ отражало именно такие проявления. Опираться, в основном, на доклады ОГПУ — это даже не однобокость, это антинаучно.
Чтобы понять до конца происходившее, оценить процессы, необходимо, разумеется, брать какую-то репрезентативную выборку по множеству колхозов, прослеживать их судьбу от момента организации на протяжении многих лет, до окончательного установления колхозного строя, по крайней мере, это нужно работать группам исследователей во многих регионах. И то, вопрос очень проблематичный. Например, первые коммунары (первый год колхоз имени 3-го полка связи был еще коммуной, потому что семьи красноармейцев приехали в голую хорольскую степь, выжить на первом этапе они могли только в коммуне) и колхозники моего родного села, точнее, их дети-пионеры, в местной школе создали музей о первых коммунарах и колхозниках. Пионерская дружина носила имя Ворошилова. Но потом случилась «антипартийная группа», колхоз был переименован в имени Ленина, а пионерская дружина в имени Зои Космодемьянской, музей первых коммунаров из школы убрали. Куда всё делось — неизвестно. Никого это уже не интересовало. Всё, практически, потеряли. Когда я писал «Троцкизм», со мной связывались земляки из Хороля, они попытались что-то найти в районном архиве, ничего не нашли, практически. Районный архив — это не безразмерный сарай, куда можно складывать папки документов без счета, многое просто было уничтожено…
Это всё нужно заново пытаться раскапывать, хоть по крупицам собирать. Даже если поставить себе задачу описать становление десятка-другого колхозов, то и тут один человек этого не сможет сделать. Это большая и трудная работа, да еще и очень недешевая, нужно прошерстить массу местных архивов и местной прессы тех лет. Если еще найдется, что шерстить.
Наконец, в 1934 году, после убийства С. М. Кирова, стало очевидным, что в ВКП(б) уже оформился и существовал троцкистский заговор, прямо говорилось, что с его выявлением ОГПУ опоздало на несколько лет. Но до 1934 года, собственно, почти весь период активной коллективизации, Сталин и его соратники не учитывали этот существовавший заговор, как фактор, влияющий на коллективизацию. И, судя по документам судебных процессов, троцкистская анти-колхозная деятельность во многом осталась вне поля зрения органов. Если сейчас изучать колхозное движение, то это нельзя игнорировать, это еще один важный аспект, который требует проведения огромнейшей работы. И в архивах, в том числе. Да, мы с товарищами смеемся, как нашу историю сочиняют по архивным тайнам. Но, одно дело, обнаружение в архивах секретных документов в расшитых делах лицами на гранты американских институтов, другое дело, настоящая архивная работа. А в наше время бесплатный доступ к документам такого рода в архивах может получить только сотрудник института истории РАН, как служащий государства. Но этому государству нужна реальная история социалистического государства? Несотрудники РАН, могут получить какие-то даже копии из архивов только за плату, а пустить вас в сами хранилища, чтобы вы свободно искали по фондам — даже не мечтайте.
Поэтому, написать книгу о коллективизации можно, конечно. Можно собрать с заинтересованных читателей даже деньги для работы в архивах, накопать там несколько сотен даже документов… но ценность этой книги будет ничтожной. Единственное, что получится — однобоко высветить какой-нибудь узкий вопрос. И всё. И разочаровать читателя книгой.
Да вон, мой «друг» Хисториан с кодлой таких же историков, собирались писать книгу про Голодомор, собрали с читателей деньги, полезли в архивы… деньги пустили на закупку трусов и резинок для ларька Хисториана, а про книгу забыли.
Поймите, что коллективизация — это не Большой террор, сляпанный в спешке изначально буквально из нескольких десятков липовых документов (с годами документов добавилось, в том числе и в архивах ФСБ. Да, в архивах ФСБ служили сплошь неподкупные чекисты на пенсии, которые от «Мемориала» ни копейки не взяли бы. Тем более, что и ответственности никакой за это нет), коллективизация — это целая эпоха на планете. Это даже целому Институту истории РАН, если он будет в советском государстве, работа на долгие годы.
Да, еще, конечно, потребуется теперь проведение экспертизы большого числа документов, введенных в оборот в таких Сборниках, как у РОСПЭНа. Это тоже невозможно в нынешнем государстве.
П. Г. Балаев на канале Соловьёв.Live
7 сентября, 2023 https://p-balaev.livejournal.com/2023/09/07/
https://youtu.be/cNMhpAFxRbs
Стрим на канале Соловьёв.Live от 06.09.2023 22:00, посвященный фальсификации истории СССР, проводимой агентурой Гуверовского Института в СССР, РФ и на Украине.
19 сентября, 2023 https://p-balaev.livejournal.com/2023/09/19/
В вечерней программе «Выживший». Будем говорить об образовании. Готовлюсь.
20 сентября, 2023 https://p-balaev.livejournal.com/2023/09/20/
Эфир на Соловьев-лайф не состоялся по техническим причинам. Не у меня причины. Прошу прощения. И прошу не спешить с выводами.
Реакцией на комментарий мне напомнили о старой статье 2019 года. Еще раз ее выкладываю.
28 сентября, 2023 https://p-balaev.livejournal.com/2023/09/28/
1 декабря, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/12/01/
Меня очень заинтересовала заметка уважаемого https://skeptimist.livejournal.com/3169270.html, в которой он вполне корректно высказал несколько критических замечаний в мой адрес. Правда, в этих замечаниях допустил сам глупейшие ляпы, на что я, уже известный читающей публике некоторой несдержанностью, слегка несдержанно и отреагировал. Хотя моя реакция вполне оправдана, но я предпочту «томагавк войны» закопать и попробую моему оппоненту разъяснить некоторые вполне очевидные для специалистов в других областях человеческой деятельности, но недоступные для понимания историками, вещи. Попробую объяснить в наиболее доходчивой форме. Судя по некоторым признакам, товарищу skeptimist это поможет в профессии. Многим и многим из его коллег — никогда. Уже поздно.
Пусть это кое-кто посчитает не совсем корректным, в связи с недавно произошедшей трагедией, но именно пример доцента-историка Олега Соколова — наглядный. Этот профессиональный историк сам попал в историю после того, как убил и расчленил свою сожительницу, потом части трупа, накушавшись для храбрости алкоголя, пытался утопить в Мойке прямо под видеокамерой.
Дело даже не в том, что людей, тем более девушек, убивать и пилить пилой на части — нехороший поступок. Но даже маленькие дети знают, что человеческое тело и его части обладают очень низкой отрицательной плавучестью. Тем более, это знают взрослые, поэтому трупы преступники всегда топят, привязав к ним кирпичи. А догадаться, что в закрытой сумке есть воздух, поэтому она будет долго плавать с частями тела на поверхности воды — элементарно. Здесь Олег Соколов продемонстрировал свой бытовой идиотизм. И это еще не весь перечень его идиотских поступков, связанных с избавлением от трупа. Совершать странные действия по бросанию сумки в канал в центре города, не опасаясь вызвать подозрения, не опасаясь неожиданного появления свидетелей и не проверив местность на наличие видеокамер — это какая-то предельная неосторожность. Более того, нажраться водки для храбрости и в пьяном виде выйти на улицу с такой поклажей — это совсем неосторожно. Пьяный человек на улице поздней ночью для любого полицейского патруля — подозрительный объект.
Если отбросить из этого случая всю трагичную его составляющую, то поведение Олега Соколова выглядит, как шоу, устроенное комедийным дебилом. Только не нужно про состояние аффекта и всякие психические заморочки… Там было вполне сознательное и спланированное преступление.