А в зале партийного съезда еще и смеялись, когда товарищ Сталин разъяснял «теоретические ошибки»:
«Тем более удивительно и странно, что после всех этих коренных изменений в положении интеллигенции у нас в партии еще имеются, оказывается, люди, пытающиеся старую теорию, направленную против буржуазной интеллигенции, применить к нашей новой, советской интеллигенции, являющейся в своей основе социалистической интеллигенцией. Эти люди, оказывается, утверждают, что рабочие и крестьяне, недавно еще работавшие по-стахановски на заводах и в колхозах, а потом направленные в вузы для получения образования, перестают быть тем самым настоящими людьми, становятся людьми второго сорта. Выходит, что образование — вредная и опасная штука. (Смех.) Мы хотим сделать всех рабочих и всех крестьян культурными и образованными, и мы сделаем это со временем. Но по взгляду этих странных товарищей получается, что подобная затея таит в себе большую опасность, ибо после того, как рабочие и крестьяне станут культурными и образованными, они могут оказаться перед опасностью быть зачисленными в разряд людей второго сорта. (Общий смех.) Не исключено, что со временем эти странные товарищи могут докатиться до воспевания отсталости, невежества, темноты, мракобесия. Оно и понятно. Теоретические вывихи никогда не вели и не могут вести к добру. Так обстоит дело с вопросом о нашей новой, социалистической интеллигенции.»
Среди делегатов с правом решающего голоса сидел товарищ Суслов М. А. и тоже смеялся. И когда его подельник-троцкист Лёня в 1976 году с трибуны 25-го съезда КПСС ляпнул:
«В условиях развитого социализма, когда Коммунистическая партия стала партией всего народа, она отнюдь не утрачивает своего классового характера. По своей природе КПСС была и остается партией рабочего класса (Аплодисменты). Мы глубоко удовлетворены тем, что рабочие составляют ныне 58 процентов вступающих в ее ряды. Это закономерно, это отражает ведущую роль рабочего класса в жизни общества.» —
это унылое тело, наверно, тряслось от смеха.
Также, хихикая, эта мразь составляла текст Конституции СССР 1977 года:
«Продолжая свою созидательную деятельность, трудящиеся Советского Союза обеспечили быстрое и всестороннее развитие страны, совершенствование социалистического строя. Упрочились союз рабочего класса, колхозного крестьянства и народной интеллигенции, дружба наций и народностей СССР. Сложилось социально-политическое и идейное единство советского общества, ведущей силой которого выступает рабочий класс. Выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным…
Статья 19. Социальную основу СССР составляет нерушимый союз рабочих, крестьян и интеллигенции.»
И сравните с Конституцией СССР 1936 года:
«Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян.»
А вы думали, что это М. В. Попов и Кирберева изобрели, что интеллигенция не является рабочим классом? Так я вам даже скажу, что эта идеологическая диверсия насчет интеллигенции еще пострашнее Большого террора.
Конституция 1936 года — государство рабочих и крестьян. Всё. Точка. Но хрущевско-брежневская мразь, маскируя этот процесс «общенародным государством», не только выделила интеллигенцию в особый класс, но еще эту социальную группу внутри рабочего класса (каковой она, в действительности, и является) столкнула лбами с рабочими. «Контора» и работяги стали двумя враждебными группами.
Пару лет назад ко мне в гости приезжал один профсоюзный деятель, из тех, кто независимые профсоюзы организовывают. Организовывают-организовывают, но они никак не организовываются. Этот деятель мне жаловался на пассивность рабочих. Как только намечается какое-нибудь сокращение штатов с увольнениями, так работяг получается в профсоюз заманить. Как только опасность увольнений проходит — профсоюз распадается. А Балаев же — гуру и все ПСС прочитал, поэтому он может подсказать, как работяг активизировать. Но Балаев только смеялся над профсоюзным деятелем и называл всю эту профсоюзную движуху гнилым меньшевизмом. А насчет активности рабочих посоветовал профсоюзному деятелю вспомнить свои школьные годы.
Мечтатели о пробуждении классового сознания у фабрично-заводских рабочих, вы сами в школе учились? Или, как инвалиды, стали жертвами домашнего обучения? Вы не видели, как и из кого формируются рабочий класс и интеллигенция (как часть этого класса, разумеется)? Или вы настолько тупы, что так и не поняли: школьная «Камчатка» — это и есть основа рабочего класса? Вы какую сознательность там ищете, какое пробуждение?
Мазать всех одной краской я не любитель, у меня есть отличные товарищи как из рабочих, так есть и такие знакомые говнюки из интеллигентов, что — мама, не горюй, но — масса! Масса характеризуется! Это понимать нужно. Наш рабочий класс в массе своей — «Камчатка». Это не значит, что на него плюнуть нужно. За плевки в наш народ надо лицо плюющему разбивать. Но это значит, что современный рабочий, как социальная группа, авангардом в рабочем движении быть не может, он — ведомый, а не ведущий…
На самом деле, если все эти выкрутасы, которые Сталин называл ошибками в теории, считать действительно ошибками в теории, тогда можно и профессора-философа М. В. Попова отнести к категории умственно недоразвитых, потому что он умудряется не замечать того, что замечал предпоследний русский царь, которому марксизм гувернеры не преподавали. Но мы, в отличие от товарища Сталина, имеем и прямые указания самого товарища Сталина насчет некоторых теоретических заскоков и уже на примере его жизни и судьбы социализма в СССР убедились, что ошибки не совсем и ошибки, а сознательные, вредительские искажения марксизма. Особенно, если эти ошибки касаются вопросов элементарных, таких, как вопрос о классовом характере интеллигенции. В двух соснах ни ошибиться, ни заблудиться невозможно. Поэтому М. В. Попов не ошибающийся мраксизд, а сознательный, опасный враг. И относиться к нему нужно, как к врагу, а не биться лбом в эту стену, пытаясь достучаться до разума.
Про царя. И про «кухаркиных детей». Да, это именно про то, что царизм видел для себя опасность в интеллигентах от народа, понимал, что самые образованные слои пролетариата представляют для него самую большую опасность, и старался эту опасность уменьшить насколько возможно. И не могла в то время интеллигенция играть самостоятельной роли в рабочем движении ввиду того, что ее пролетарские по происхождению слои были очень немногочисленны, основная ее часть была дворянско-буржуазной по происхождению, и обслуживала интересы тех классов, из которых она вышла. Но даже при этом, кто привнес социал-демократическое сознание в рабочий класс? Или вы совсем ничего из Ленина не знаете? Читаем его, но «смотрим в книгу — видим фигу». Да и Сталина вы также читаете, господа российские левые. Одни фиги видите. Даже основные его выступления, доклады съездам — и те не знаете! Носите гвоздики к могиле, и, одновременно, в кружках марксизм изучаете. Так в своем докладе 18-му съезду Иосиф Виссарионович высказался про ваши дурацкие кружки. Поинтересуйтесь, прочитайте, олухи царя небесного.
Ввиду неспособности интеллигенции 19-го и начала 20-го века играть самостоятельную роль в рабочем движении, большевики опирались на другую часть пролетариата, как на авангард — на заводских рабочих. Преимущественно, на рабочих-металлистов, рабочую элиту того времени. Самую образованную часть пролетариата, если не считать интеллигенцию.
Но уже к середине 20-го века социальный состав рабочего класса резко изменился, за первую половину века в нем произошли революционные изменения, и не только в СССР, эти изменения затронули все развитые капиталистические страны.
На заре капитализма правящий класс имел возможность ограничивать доступ пролетариату к образованию, производство основывалось либо на простом ручном труде, либо на простейших машинах, значительная часть населения была крестьянской, а эта часть давала большой прирост населения, у крестьян рождаемость высокая, уровень безработицы, т. е., наличие свободных рабочих рук, высокий, смысла в сбережении населения, в его обеспечении медициной и обеспечения ему санитарных условий — не было.
Но чем сложнее становились машины, оборудование, производство, тем больше требовалось специалистов. Рост производства вел к росту городов и урбанизации населения, сокращался его прирост, уже требовались меры и по его сбережению, иначе вместо безработицы можно было получить нехватку рабочих рук — кошмар буржуя.
И, в конце концов, буржуазия пошла на то, чтобы даже высшее образование сделать доступным для всех слоев общества. Я, если что, о развитых капиталистических странах, а не о Береге Слоновьей Кости. Нет, даже высшее образование не одинаковое для всех. Даже университеты градируются по степени престижности. И эта престижность обусловлена не уровнем подготовки специалистов в них, какой бы преподавательский состав в них не был, но программы обучения стандартизированы и учебники во всех одинаковые, в принципе. Престижность — как пароль «свой-чужой». Диплом Оксфорда у тебя — значит ты в пуле топ-менеджмента. Йель — не для детей американских простолюдинов. Нет, кое-какие туда попадают, чтобы принцип демократии демонстрировался, не более того. Но даже эти немногие дети пролетариев уже рекрутированы в элиту, в тот слой современной интеллигенции, которая в силу своего буржуазного происхождения служит правящему классу и правящий класс ставит ее на командные чиновничьи высоты.
Но основной слой интеллигенции не только в СССР, а и во всех развитых странах уже ко второй половине 20-го века — чисто пролетарское происхождение. И капиталу деваться некуда, ему приходится на это идти. Даже смеяться можно, но если хорошо подумать, то ЕГЭ — это метод сделать высшее образование более доступным. Да-да, вспомните, что творилось с приемом абитуриентов в ВУЗах до принятия ЕГЭ. Еще немного, и стоимость поступления сравнялась бы со стоимостью платного обучения, поэтому преподавательский состав до сих пор скрежещет зубами от ЕГЭ.