В дверь осторожно постучали.
— Входи! — крикнула я, моментально возвращаясь к грустной школьной действительности.
Но это была не Аня. В кабинет заглянула Мила и заговорщически прошептала:
— Дарья Дмитриевна, можно?
— Сейчас Аня должна подойти… — начала я.
Мила мотнула головой.
— Я видела, как она уходила домой.
Я подавила растущее раздражение.
— Тогда заходи.
Мила вошла и закрыла за собой дверь.
— Что ты хотела?
— Я насчет блога Алины…
Она резко распахнула дверь и выглянула в коридор.
— Никого, — пробормотала она, снова закрывая дверь. — За мной весь день кто-то следит.
— Рита то же самое сказала про тебя, — заметила я кисло. — Что ты весь день следишь за Тимофеем.
Мила кивнула без тени смущения и уселась напротив меня.
— Ты правда за ним следила? — удивилась я и впервые задумалась о том, что ревнивые подозрения Риты могли иметь под собой основание. Если Мила на самом деле влюблена в Тима, это многое бы объяснило.
Мила распласталась по парте:
— Я вчера в столовке подслушала, как Тим уговаривал Риту завести блог. На blogsalive.net.
— И что?
— А то, что история повторяется! У него новая жертва. Эта жертва — Рита! С Алиной все начиналось точно так же. Они предложили нам завести блоги, потом…
— Кому это «нам»? — перебила я.
Мила покраснела.
— Мне и Алинке. Но я не стала ничего там писать. Я как чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Алинка, дурочка, повелась на уговоры Тима и стала вести этот блог. И Ритка теперь за ней. Ее надо предупредить, пока Тим не заставил ее сделать что-нибудь ужасное.
Все наконец встало на свои места. Ревнивая женщина способна на многое. Даже на то, чтобы выставить своего любимого чудовищем.
— Мила, дорогая, я понимаю, что тобой движет, — сказала я. — Тимофей очень привлекательный молодой человек. Но он не единственный парень в мире. Даже в вашем классе есть много других достойных ребят. Если бы ты обратила на них внимание…
Лицо Милы пошло красными пятнами.
— Вы что, думаете, я в него влюбилась? — Она вскочила на ноги. — Да вы что такое говорите?
— Не надо нервничать, Мила, — сказала я успокаивающе. — Это вполне естественно.
— Да вы… вы… ничего не понимаете! — Мила схватила свой рюкзак.. — Я вам всю душу, а вы…
Она топнула ногой и выбежала из кабинета, а мне оставалось только ругать себя за неумение подбирать нужные слова.
Прождав полчаса, я решила поехать к Ане домой. Пусть не думает, что может так легко от меня отделаться. Я уточнила ее адрес и обнаружила, что недалеко от Ани, на Сосновой живет другой кандидат на серьезный разговор с классным руководителем — Тимофей Никольский. После того, что я услышала сегодня, к Тимофею у меня были особенные счеты.
Он жил в большой элитной высотке. В подъезде бабушка-консьержка подвергла меня строгому допросу, куда да зачем. Уяснив наконец, что иду я в шестьдесят восьмую, где живет «парнишка, такой, с волосами», бабушка лукаво усмехнулась и позволила мне пройти.
Лифт, к сожалению, не работал, и я пошла по лестнице. Десятый этаж — не так уж и много, спасибо, что не двадцатый, но уже на седьмом я поняла, что задыхаюсь. Навстречу, прыгая через ступеньку, пробежала невысокая девушка или парень: сложно было разобрать, кто скрывается в широких спортивных штанах и худи с капюшоном на голове. Он (или она) легко обогнул меня и помчался дальше, а я позавидовала немного и поползла вперед.
Тимофей открыл дверь до того, как я позвонила. На нем были джинсы и белая рубашка, накинутая на голое тело. Он не был таким накаченным, как Денис, но у него природные данные и без тренировок были хороши. Плоский живот, широкая грудная клетка, крепкие плечи — свободная рубашка ничего этого не скрывала.
Тимофей оперся о косяк и сказал бархатно:
— Я все думал, когда вы меня посетите…
Он распахнул дверь пошире, а я замялась на пороге. В голове некстати всплыли мамины предостережения из далекого детства вроде «смотри, Дашенька, не ходи в квартиры к незнакомым мальчикам». Тимофей терпеливо ждал, не сводя с меня глаз.
Я решительно шагнула в квартиру. Пусть пробует свои чары на одноклассницах. На меня эти игры глазами не действуют. Да и после маминых предостережений прошло немало лет.
Тимофей отступил, чтобы дать мне пройти, но отступил буквально на полшага и при этом не отпустил дверь. Мне пришлось поднырнуть под его руку и пройти так близко от него, что, кажется, я могла услышать биение его сердца.
Я собралась сделать ему замечание — учитель я, в конце концов, или нет — да так и застыла с открытым ртом. Таких квартир я еще не видела. Передо мной была огромная комната. Точнее, зал, потому что назвать комнатой это помещение язык не поворачивался. Громадные окна и потолки были не просто высокие, а в два этажа. Это создавало впечатление прямо-таки бескрайнего пространства. Хотелось раскинуть руки и взлететь или хотя бы запеть в полный голос.
Когда я немного пришла в себя, то разглядела детали: встроенную кухню слева под окнами, без плиты, но зато со стильным черным столом-стойкой; в глубине лестницу со стеклянными перилами, ведущую на второй этаж. В центре зала черные с золотистыми крапинками диваны образовали круг, в середине которого стоял стол с прозрачной столешницей. У дальней стены виднелся черный рояль. Черного цвета в интерьере было много, а также красного и золотого — красиво, даже изысканно, но, на мой взгляд, мрачновато. Что находилось на втором этаже, я не могла разглядеть со своего места.
— Там спальня, — сказал Тимофей, перехватив мой взгляд. — Хотите, покажу?
Я вздрогнула. За те несколько минут, что я обалдело рассматривала его квартиру, я успела забыть о его присутствии.
— Обойдусь, — сказала я. — Как-нибудь в другой раз.
Я скинула кроссовки и прошла в комнату. Ноги утопали в мягком ковре. Тимофей неслышной тенью следовал за мной.
— Что вам предложить? Чай? Кофе? Может быть, вино?
— Кофе подойдет. Капучино с миндалем, если можно.
Но можно было даже не пытаться уязвить его. Тимофей молча склонил голову и пошел к кухне, где центральное место занимала кофеварка. Он открыл ящик под ней, вытащил небольшой мешочек и повернулся ко мне.
— Сантос или пибери? Лично я предпочитаю кенийский, а вам что ближе?
Ближе всего мне был растворимый кофе из ближайшего супермаркета, но признаться в этом я не могла.
— На твой вкус, — сказала я небрежно.
Тимофей закинул зерна в кофемолку, и под ее уютное гудение я не удержалась. Прошлась по квартире.
Достойным ее украшением был черный рояль и коллекция гитар на стене. Я насчитала восемь, прежде чем заметила, что с правой стороны у лестницы отгорожено небольшое пространство. Я его не заметила сразу, а теперь не могла понять, что там находится. Но когда подошла ближе, то разглядела за полупрозрачным стеклом пульт, микрофоны — настоящую студию звукозаписи.
— Кто-то в твоей семье занимается музыкой? — спросила я.
— Я.
Тимофей открыл крышку рояля и небрежно пробежал пальцами по клавишам. Я совсем этому не удивилась.
— На гитаре тоже ты играешь?
— Да, — улыбнулся он. — Могу сыграть для вас.
В последний раз на гитаре для меня играл Майк. Я просто не могла представить себе гитару в других руках.
— Как-нибудь попозже, — сказала я. — Как я погляжу, родители тебе ни в чем не отказывают.
Улыбка Тимофея стала еще шире.
— Они от меня откупаются. Очень удобно, если средства позволяют.
— Их нет сейчас дома? — уточнила я на всякий случай.
— Их никогда не бывает дома, — хмыкнул Тимофей. — Отец все время занят, потому что активно зарабатывает деньги, а мать — потому что активно их тратит.
— Ты не ладишь с родителями?
— Почему? У нас прекрасные отношения, — рассмеялся он. — Чем реже мы видимся, тем лучше отношения.
— Я бы хотела с ними встретиться. Когда они будут дома?
— Они мне не докладывают. Но если у вас есть какие-то вопросы, вы можете обсудить их со мной.
По-хорошему, вопросов к родителям Тимофея у меня не было. Мне просто хотелось посмотреть на них и составить собственное впечатление. Их отстутствие в жизни сына заметно бросалось в глаза, и мне не нравилось впечатление, которое производила квартира Тимофея — как будто он живет один…
Я села на диван. Тимофей поставил на столик поднос с двумя белоснежными чашками, в которых дымился кофе. Я наклонилась, чтобы взять одну, и вскрикнула от испуга. Под стеклянной столешницей копошились крупные жуки.
— Не бойтесь. Они ненастоящие, — сказал Тимофей с усмешкой, а я уже сама видела, что жуки всего лишь инсталляция, хоть и очень натуральная.
— Я сам придумал концепт, — пояснил Тимофей. — Ребятам нравится.
— Не сомневаюсь, — сказала я, взяла кофе и отодвинулась подальше от стола с насекомыми.
Зато кофе вознаградил меня за все. Лучшего кофе я в жизни не пила. Тимофей внимательно наблюдал за моей реакцией и, должно быть, увидел все, что хотел.
— Тоже люблю кофе, — сказал он. — Кофе и женщин.
Я поперхнулась и закашлялась. Тимофей аккуратно поставил свою чашку обратно на поднос и подсел ко мне.
— Постучать по спинке?
Я ощутила тепло его ноги, легкий, едва уловимый древесный аромат его туалетной воды и отодвинулась.
— Не надо. И кстати о женщинах. Мы должны поговорить о Рите.
Он захлопал ресницами — неправдоподобно длинными и черными ресницами.
— Зачем?
— Сегодня она чуть не избила Милу Терешину, потому что подумала, что ты ей нравишься.
Тимофей пожал плечами.
— Мила? Никогда бы не подумал.
— Скажи это Рите, — буркнула я сердито.
— Скажу. Если не забуду. — Он усмехнулся и сел поудобнее, при этом как бы нечаянно вновь подвинулся ко мне.
— Рита очень серьезно к тебе относится.
— Какая мне разница? — улыбнулся он. — Не она первая, не она последняя. Я надеюсь.
— Тимофей! — Я брякнула чашку на поднос, разлив остатки кофе. — Я разговариваю с тобой как с взрослым человеком. Твоя личная жизнь меня не касается. Но я не хочу, чтобы Рита терроризировала весь класс, ревнуя тебя ко всем подряд! Поговори с ней.