Я не знаю, что ее мама рассчитывала увидеть, когда откроются двери лифта, но явно не пьяную дочь на руках у незнакомой девицы.
— Здравствуйте, — выдохнула я, вытягивая Риту из лифта.
Невысокая женщина с темными короткими волосами остолбенело смотрела на нас.
— Мамуля… — выдохнула Рита пьяно, сгибаясь пополам в приступе рвоты.
— Помогите, — прошипела я и тоже согнулась в попытке не уронить Риту и при этом уберечь свои кроссовки.
Ритина мама вышла из столбняка и кинулась к нам. Вдвоем мы держали Риту, пока ее не перестало тошнить. Потом отвели ее в ванную, где Рита бормотала что-то бессвязное, а мама молча и отчаянно отмывала ее лицо. После меня отправили на кухню, а Риту потащили в комнату.
Полина Михайловна, Ритина мама, освободилась только через пятнадцать минут. Она устало опустилась на табуретку рядом со мной и сказала:
— Спасибо.
Потом с сомнением уточнила:
— Вы классный руководитель Риты?
Я кивнула. Ее сомнения были понятны. В глазах этой утомленной маленькой женщины я больше походила на Ритину подружку, чем на учителя.
— Я случайно увидела ее на улице. Она… нападала на одного мальчика… Своего одноклассника.
— На Тимофея? — устало спросила Полина Михайловна. — Я так и знала, что этим закончится.
Она всхлипнула и оперлась о руку, закрыв ладонью глаза.
— Рита у меня хорошая девочка раньше была. Послушная, тихая. Уроки всегда делала, я ее и не контролировала. Нигде не шаталась. А потом как с ума сошла… — Она промокнула слезы ладонями и пристально на меня посмотрела. — Хотите взглянуть на ее комнату? Сразу все станет понятно.
Полина Михайловна провела меня к комнате Риты. Она включила свет в коридоре и открыла дверь. Но она могла и не беспокоиться. Рита раскинулась на кровати и спала настолько крепко, что можно было смело включить свет и в комнате.
Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидела, что все стены комнаты оклеены фотографиями. Маленькими и большими, сделанными в помещении и на улице. Везде был один и тот же человек. Белокурый красавец с наглыми глазами. Тимофей Никольский. Сверху черным фломастером было что-то крупно написано. Я подошла ближе и пригляделась. All for Tim, было выведено на каждой фотографии. Рита что-то забормотала во сне, ее мама встрепенулась, и я быстро вышла из комнаты.
— Видели? — всхлипнула Полина Михайловна, закрывая дверь. — Везде только этот мальчик. По-моему, это ненормально даже для первой любви.
Мы вернулись на кухню.
— Он к ним пришел в девятом классе, — рассказывала Полина Михайловна, уже не пряча слез. — Риту как будто подменили. Он сначала не обращал на нее внимания, у него другие девочки были. Он с Алиной начал встречаться, с Ритиной двоюродной сестрой… Как Рита с ней ругалась… Когда она узнала о смерти Алины, первым делом воскликнула: «все, теперь он мой». Это потом она сообразила, плакать начала. Представляете? А так первая мысль о нем…
Я представляла. Любовь может довести человека до чего угодно.
— На похоронах только появилась, даже на поминки не осталась. Мне перед братом так стыдно было. Я соврала, что у нее нервный срыв. Что она по ночам не спит, плачет. Она и правда не спит, все с ноутбуком сидит, со своим Тимом общается. Как к ней ни заглянешь, у нее на коленях ноутбук, на голове наушники. Ничего не слышит и не видит. Я так за нее боюсь… Особенно после того, что случилось с Алиной.
— Но ведь Алину убили, — осторожно напомнила я. В свете обстоятельств это действительно было лучше, чем самоубийство из-за несчастной любви.
— Кто знает, что там было на самом деле, — вздохнула Полина Михайловна. — Зачем-то она полезла на эту крышу… Дарья Дмитриевна, на вас вся надежда. Может, вы поговорите с Ритой? Повлияете на нее?
— Я сделаю все, что смогу, — вздохнула я. — Еще бы знать, что я могу.
— У вас должен быть к ним подход, вы такая молодая…
Я была готова завыть в полный голос. Опять этот подход.
— В крайнем случае придется переводить ее в другую школу, — сказала Полина Михайловна.
Но я сомневалась, что так можно разрешить проблему. Разлука не лучшее лекарство от любви. Между мной и Майком пролегло непреодолимое расстояние, но он мне так же дорог, как и в день нашей встречи и даже больше. Риту можно перевести в другую школу или увезти в другой город, но как разлучить ее с Тимофеем, если он всегда в ее сердце?
Я просидела с Полиной Михайловной почти час и ушла, когда она полностью успокоилась. На улице стемнело, и я вытащила телефон. Нужно было предупредить маму. Наверняка она с ума сходит от беспокойства.
— Дарья Дмитриевна!
Я подпрыгнула на месте. На скамейке у подъезда Риты сидела Мила с ноутбуком на коленях.
— Ты что здесь делаешь? — простонала я.
— Жду вас, — деловито сказала она, не отрывая глаз от монитора.
— Зачем? — вздохнула я, садясь рядом. — Откуда ты знаешь, что я здесь?
— Я следила…
— За мной? — возмутилась я.
— Нет, — хмыкнула Мила. — За Тимом. Это я уже потом за вами поехала.
До меня кое-что начало доходить.
— Ты видела, как Рита приставала к Тиму и Кире у супермаркета?
— Ага, — кивнула Мила. — Это была ваша мама?
— Да. Могла бы и помочь мне, между прочим.
— Настоящий шпион никогда не выдает себя.
Мила была абсолютно серьезна. Я не выдержала и рассмеялась.
— Смейтесь, смейтесь, — обиделась она. — А я раздобыла новые доказательства. Вот послушайте.
Мила плюхнула ноутбук мне на колени и сунула в руки наушники.
— Я это сегодня записала. Звук не очень, но все слышно.
Я послушно нацепила наушники. Мила включила запись. Сначала ничего толком не было слышно, только обычный уличный шум — гул машин, разговоры прохожих. Кто-то активно и ритмично сопел. Должно быть, Мила. Но потом я услышала голос Киры Дымовой.
— Так она завела дневник или нет?
— Угу, — буркнул Тимофей.
— Уверен?
— А то.
— Все равно не понимаю, почему именно ты должен этим заниматься.
— Может, у меня талант, — хохотнул Тимофей. — Ник у нас умный, Дэн спортивный. А я обаятельный. Девочки ведутся. Ты…
— Тииим, ты чего с ней делаешь тут? — завопила Рита так громко, что я от неожиданности чуть не скинула ноутбук с колен.
Запись прервалась.
— Ритка не вовремя их засекла, — с сожалением сказала Мила. — Они бы точно что-нибудь важное выболтали.
Она выжидательно смотрела на меня, надеясь на похвалу.
— Делать тебе больше нечего, — вздохнула я, снимая наушники.
— Но ведь это доказывает, что я была права!
— Это доказывает только то, что Рита завела блог и что Тимофей и Кира хотели, чтобы она это сделала, — сказала я и задумалась.
Вроде бы пустяк. Но действительно, зачем им это?
— С какой стати им это хотеть? — торжествующе спросила Мила. — Зачем им это нужно?
— Не знаю, — честно сказала я.
— Сначала Алина, потом Рита. Я вот здесь чувствую, что дело нечисто, — Мила похлопала себя по груди. — Если бы почитать блог Ритки… Я попробовала его поискать, но ничего не нашла. Кто ее знает, какой она ник выбрала…
Фотографии Тимофея в Ритиной комнате внезапно всплыли у меня перед глазами.
— Попробуй allfortim, — сказала я.
Мила покосилась на меня и быстро набрала адрес в строке браузера. На мониторе появилось:
Эта страница доступна только для друзей пользователя.
— Зачем она закрыла доступ? — Мила с подозрением сузила глаза. — Значит, ей есть что скрывать.
Совсем необязательно, подумала я. Мой блог тоже был в закрытом режиме, но не потому, что я хотела что-то скрыть. Я всего лишь хотела избежать контактов с внешним миром.
— В любом случае вопрос закрыт, — сказала я, вставая. — Или просись к Рите во френды. Или забудь о ее блоге.
— Она не будет меня френдить… — Мила вдруг лукаво улыбнулась. — Но это не значит, что мы не сможем прочитать ее блог.
Я всегда считала себя человеком с сильной волей. Но нужно было посмотреть правде в глаза: человек с сильной волей никогда против своего желания не потащился бы поздно вечером к черту на кулички, чтобы встретиться с таинственным дядей Семеном, большим специалистом в компьютерных технологиях.
— Нам повезло, он сегодня как раз работает, — с жаром говорила Мила, пока мы на остановке ждали автобус. — Ему взломать этот сайт раз плюнуть.
— Не хочу я ничего взламывать, — слабо сопротивлялась я, но Мила уже затаскивала меня в автобус.
— Мы только получим доступ к блогу Риты, и все. Это будет совершенно безобидно.
— И очень некрасиво.
— Дарья Дмитриевна… — Мила строго на меня посмотрела. — Если Рита в опасности, мы должны ей помочь. Вы согласны?
— Хорошо, — сдалась я. — Но ты должна пообещать мне одну вещь. Если в блоге Риты не окажется ничего подозрительного, ты перестанешь следить за Тимофеем и больше не будешь приставать ко мне. Договорились?
Мила открыла было рот, но я сделала лицо построже, и она нехотя кивнула. Я скинула маме смс, что вернусь не скоро. Воскресного вечера было безусловно жаль, но, с другой стороны, если это навсегда избавит меня от выдумок Милы, оно того стоило.
Улица с романтическим названием Ромашковая, где работал дядя Семен, находилась в такой глуши, что навигатор на моем телефоне отказывался признавать ее существование.
— Три года назад там была свалка, — просвещала меня Мила, когда мы шли темными закоулками, — поэтому Ромашковая есть не на всех картах.
Я с тревогой поглядывала по сторонам. Мы шли вдоль глухого железного забора, исписанного граффити. Здание на другой стороне принадлежало заброшенной фабрике и тоже не внушало доверия. Свет от единственного на всю улицу фонаря сюда не достигал, и я каждую секунду ожидала нападения. Потому что где еще быть хулиганам и бандитам, как не в таком многообещающем месте.
— Ты уверена, что здесь безопасно? — пробормотала я.
Мила, смело шагавшая впереди, только рукой махнула.
— Абсолютно. Это самая короткая дорога до Ромашковой. Через пять минут будем на месте.